Павел Гусев - В тылу врага
Полицейским все же удалось выследить Шуру. В ночь на 9 апреля ее схватил в Студенке, в доме, где она нелегально жила, помощник старосты Щепиков и сразу же передал в районную полицию. Районный полицейский начальник незамедлительно доложил о Зайцевой гестаповцам.
12 апреля 1942 года гестаповцы повесили Шуру Зайцеву на площади в Крупце. Об этом стало известно в отряде лишь накануне Первого мая. О том, как это было, узнали от подпольщиков-очевидцев наши разведчики во главе с Журбенко, которые во второй половине апреля побывали в Крупце.
В то утро полицейские спешно согнали жителей на площадь. Вскоре под усиленным конвоем сюда привели Шуру. Как только гитлеровский офицер объявил о том, что сейчас будет казнена партизанка, секретарь райкома комсомола Александра Зайцева, женщины запричитали; старушки крестились, плача, шептали молитвы. А старики замерли в скорбном молчании, обнажив головы. И вдруг Шура громко заговорила:
— Вы, палачи, хотели узнать о партизанах. Они есть везде, их много! Ими командуют коммунисты. Они скоро доберутся и до вас! — Поднявшись сама на табурет она обратилась к жителям Крупца:
— Прощайте, товарищи! Эти изверги все равно нас не перестреляют и не перевешают! Красная Армия отомстит фашистам за меня и за наш народ! Да здравствует…
По команде фашистского офицера палач выбил из-под ног Шуры табурет…
Смело и с достоинством приняла мучительную смерть славная патриотка Александра Андреевна Зайцева.
Когда Журбенко принес нам эту скорбную весть, мы были потрясены. После его печального сообщения, воцарилась мертвая тишина. Все молча сидели, склонив головы. Пузанов, переживая гибель Шуры, заговорил первым:
— Я виноват, что отпустил ее одну на это опасное задание. А она так рвалась идти… И веселая была, жизнерадостная… В который раз она уже доказывала мне, что ей одной идти в разведку лучше…
— Не казнись, Николай Акимович, ты не виноват в ее смерти. Мое предложение — приговорить изменника Родины Щепикова к смертной казни, — отозвался комиссар Кривошеев.
— Правильно, Степан Григорьевич, — поддержал комиссара Лепков. Пусть подпольный райком и командование отряда поручат это мне. Я его, слизняка паршивого, из-под земли достану!..
Со скамьи поднялся Черников:
— Предлагаю представить погибшую Шуру Зайцеву к награждению посмертно орденом Красного Знамени за боевые подвиги в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками…
Его поддержали все. Сразу же оформили наградной лист и в тот же день Кривошеев отправил его в штаб брянской партизанской зоны. Одновременно послали информацию Курскому обкому партии о последнем подвиге и гибели А. Зайцевой. Её отправил штаб Емлютина зашифрованной радиограммой.
Вечером объявили общеотрядное построение. Исаев сообщил партизанам о гибели Шуры Зайцевой. Много добрых слов произнесли в адрес геройски погибшей партизанки Кузьма Лукич Сучкин, бывший директор школы, где учительствовала Шура, начальник штаба Черников — его, ушедшего в 1939 году на финскую войну. Зайцева сменила на посту первого секретаря райкома комсомола.
Волнующим было выступление Ильи Журбенко, только что вернувшегося из Крупца. Он рассказал все, что узнал от подпольщиков, видевших казнь славной разведчицы и слышавших ее предсмертные слова, брошенные в лицо палачам.
Секретарь подпольного райкома партии Пузанов объявил о решении райкома и командования отряда представить отважного комсомольского вожака и разведчицу к награждению посмертно орденом Красного Знамени. Он закончил свою речь обращением ко всем:
— Товарищи партизаны! Поклянемся же в этот траурный час, что мы, все как один, еще крепче будем держать в руках оружие и в боях с оккупантами и их пособниками отомстим за жизнь славной дочери Родины Александры Зайцевой! Клянемся!
— Клянемся! Клянемся! Клянемся! — прозвучала над поселком клятва «чапаевцев».
10.
В тот год была поздняя весна. Только к концу апреля снег растаял почти полностью, лишь кое-где виднелись его белые пятна, скрытые от солнца хвойными деревьями. Скоро уже будет можно передвигаться по лесным и проселочным дорогам. А передвигаться нужно! Сведения об оккупантах, доложенные командованию группой Ильи Журбенко, возвратившейся из Крупецкого района, еще раз подтверждали необходимость перехода в Хинельский лес, чтобы, приблизившись к своему району, продолжить борьбу с врагом у себя на Курщине.
В предмайские дни мы завершали подготовку отряда к этому переходу. Переукомплектовали подразделения: на базе групп сформировали роты трехвзводного состава по шестьдесят человек. Создали взвод конной разведки и взвод огневой поддержки — пулеметный.
Провели пробное построение отряда в походную колонну, которой придется прорываться через вражеские заставы, мелкие гарнизоны и заслоны противника, и убедились в ее громоздкости. А это будет снижать скорость движения, уменьшать маневренность. Но в Хинельский лес надо было вывезти запасы оружия и боеприпасов, взять на десяток дней продовольствия. Все тяжелые брички оставили в Неруссе, небольшой обоз состоял только из более легких крестьянских телег.
В канун Первомая в Неруссе встретились командиры и комиссары отрядов Путивльского и Червонного районов Сумщины и нашего отряда. Они уточнили порядок совместного перехода в хинельскую зону, договорились о выделяемых каждым отрядом силах для прорыва вражеской обороны. Решили также в канун первомайского праздника нанести ночные удары по вражеским заставам и подразделениям, блокировавшим с юга брянскую партизанскую зону. Как и было условлено, во втором часу ночи рота Чикаберидзе из нашего отряда атаковала вражескую заставу в селе Зерново. А через два дня мы узнали точные результаты этого налета: каратели похоронили в том селе почти два десятка солдат и развернули временный лазарет для раненых на тридцать коек.
Днем провели торжественное собрание, посвященное Первомаю. Пришли не только партизаны, но и все жители поселка, стар и млад. Небольшой деревянный клуб в Неруссе не смог вместить всех желающих. Многие стояли у открытых дверей и окон. Над входом развевался красный флаг. Флажки поменьше, как и до войны, алели на крышах многих, изб. В клубе, над столом президиума, под самым потолком висел написанный на обратной стороне куска обоев красными буквами лозунг «Да здравствует 1 Мая!», а на противоположной — другой, черными печатными буквами — «Смерть немецким оккупантам!». И как бы в его подтверждение под лозунгом, вдоль стены, на двух сдвинутых скамейках бойцы роты Чикаберидзе разместили трофеи своей предпервомайской вылазки в Зерново: семнадцать комплектов трофейного оружия и снаряжения. А чуть повыше их, на метровом листе бумаги, крупными буквами выведено: «Первомайский подарок от первой роты». Вошедшие в клуб рассматривали трофеи, одобрительно улыбаясь героям дня.
В начале собрания по предложению Пузанова, почтили память партизан и подпольщиков, погибших в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Все встали, застыв в скорбном молчании. Шумливые поселковые ребятишки, сидевшие прямо на полу перед столом президиума, подражая взрослым, поднялись, склонили головы.
Выступивший с докладом комиссар Кривошеев рассказал историю возникновения этого пролетарского праздника и условия, в которых сегодня отмечает этот день наша страна — в советском тылу, на фронтах Великой Отечественной войны и на территории, оккупированной врагом.
После доклада был зачитан приказ-поздравление, в котором наиболее отличившимся в боях партизанам объявлены благодарности. В их числе были командиры рот Темников и Чикаберидзе, командиры отделений Дмитрий Швецов и Владимир Корнюшин.
Потом у партизан был праздничный обед. В крестьянских печках, с помощью хозяек, наготовили вволю жирного мясного супа, пшенной каши с трофейными говяжьими консервами. И даже компот сварили из курских сушеных груш, два мешка которых всю зиму возил Бодулин в своем продовольственном «НЗ», приберегая, как он говорил, для случая.
Вечером клубом завладела молодежь. Хотя и темновато было при керосиновых лампах, но веселились допоздна. Танцевали и пели песни под гармонь. Не обошлось и без частушек, исполненных голосистыми девчатами:
Мой миленок пулеметчик,А я — санитарочка!Партизаны говорят —Хороша же парочка!
Партизан провожал,Я теплой шалью куталась!И не помню, когдаВ его ремнях запуталась!
Веселье завершили плясуны. Поочередно выходя в круг, одни соревновались в «барыне», другие в «цыганочке», доставив немало удовольствия присутствующим. Победителем в цыганской пляске был признан Черников. Ему аплодировали больше всех.
