Джордж Паттон - Война, какой я ее знал
Мы переправились через реку, пообедали и посетили храм в Луксоре и еще один храм в Карнаке. Между двумя этими сооружениями расстояние не больше километра. Уверен, каждый любитель побродить среди развалин должен сначала побывать на любых других, прежде чем посещать египетские, потому что после египетских развалин остальные могут показаться ему совсем неинтересными.
Во внутреннем дворе Карнака сохранились руины античного римского форума, которые сами по себе выглядят довольно впечатляюще, однако памятники Древнего Египта затмевают все, так что против воли ваши глаза обращаются к ним.
В одном месте в Карнаке сохранилась наклонная насыпь, по ней строители затаскивали наверх каменные блоки, из которых возводили свои неповторимые творения.
В храме имелось несколько обелисков. Майор Эмори обратил наше внимание на одно интересное обстоятельство. Когда обелиски ставились в Нью—Йорке или Лондоне, Париже или Мадриде, наши современные строители с их передовой техникой были все время вынуждены подтесывать основания, изобретать специальные крепежи, потому что статуи упорно не желали сразу становиться на постамент строго перпендикулярно. В то время как монументы в Карнаке, весившие каждый тонн наверное по семьдесят пять, стоят себе прямо, причем установленные в нужной позиции сразу и без всяких креплений.
Когда наш самолет приземлился на летном поле в Каире, уже стемнело. На следующий день, 20–го, мы полетели в Палермо.
Мальта
Так как фельдмаршал лорд Горт пригласил меня посетить Мальту сразу после Алжира, 4 января 1944 г. мы с полковником Кодменом и капитаном Стиллером сели в самолет и полетели на остров. Поскольку раньше трех часов нас в гости не ждали, у нас осталось время, чтобы пролететь над местами, где прошлой весной сражался наш 2–й корпус.
Когда мы были километрах в ста к северо—западу от Константины, наш пилот капитан Хетцер сообщил, что он как—то видел в этих местах руины древнеримского города. В общем, мы принялись искать эти развалины и нашли их. На удивление, мы обнаружили крупный и хорошо сохранившийся античный город с большим храмом и прекрасным театром. Однако сколько я ни смотрел на картах, ни на одной он не был обозначен.
Когда мы приблизились к Тебессе,[84] то оказались прямо над тем местом, где я принял командование 2–м корпусом. Перед моим внутренним зрением проносились поля, на которых ревели моторами танки, размещали орудия и ставили палатки для отдыха солдаты… ничего этого теперь не было. Прошло совсем немного времени, а следов пребывания огромного войска, сражавшегося на этой земле, уже не осталось.
Куда девались груды разбитой техники, которой полным—полно накрошили тут мы и немцы, когда Роммель атаковал Тебессу, осуществив бросок через Кассеринский проход? Все было убрано, причем так чисто, что, казалось, тут никогда не происходило никаких яростных баталий. Кто теперь вспомнит, что творилось у Ферианы, где размещался наш командный пункт, или у Гафсы?[85]
Охватывая взглядом землю, на которой мы сходились с противником в смертельной схватке, осознаешь все величие американского солдата. Вести военные действия в здешних горах крайне трудно. Просто счастье, что я не представлял тогда, сколь сложна местность, на которой нам предстояло сражаться, — не было самолета, чтобы подняться в воздух и посмотреть на все своими глазами, так что приходилось принимать решения, руководствуясь тем, что можно было увидеть на карте. Знай я, как местность сложна, я бы, наверное, был осторожнее. Хотя в любом случае не стоит забывать одного очень важного момента: если тебе трудно воевать в той или иной местности, где основания полагать, что противнику легко?
С другой стороны, дорога с эвкалиптами, которая рассекала наши позиции и над изображением которой на карте я провел немало тревожных часов в тяжелых думах, в действительности оказалась не такой уж опасной. Однако будь у меня шанс подняться и посмотреть на нее с воздуха, я бы, наверное, спал крепче.
Из Аль—Гуетарра мы полетели в Макнассу, где тоже не осталось ни одного из тех танков, что мы потеряли в сражениях.
Мальта, на которую мы прибыли в три часа, оказалась почти совсем другой, чем я ее себе представлял. Вся она усыпана маленькими деревушками, а пространства между ними — такими же маленькими полями. Все очень малогабаритное. Единственное место, где действительно просторно — аэродром.
На острове очень много пористого, легкого для разработки и податливого почти как дерево камня, который, однако, твердеет, находясь на воздухе.
Как теперь известно уже всему миру, чтобы спасти от налетов германской авиации жизненно важное оборудование, мальтийцы прятали его в пещерах. Между тем я сомневаюсь, что весь мир представляет себе, сколь огромны эти пещеры, а самое главное, как просто они сооружаются. И конечно же то, как быстро британцам удалось справиться с последствиями немецкого блицкрига, было достойно всяческих похвал.
Все оборудование военно—воздушных сил, включая убежища в пещерах, продемонстрировал нам мой приятель маршал авиации Парк, который командовал королевскими ВВС на Мальте во время боев в здешних местах, и поработал на славу. В подразделениях британских ВВС на Мальте служат самые дисциплинированные, самые подтянутые солдаты и офицеры, которые когда—либо служили в авиации, причем я говорю здесь не только о ВВС Британии, но и о ВВС США.
На следующий день адъютант лорда Горта капитан Холленд устроил нам экскурсию по достопримечательностям острова. Мы посетили крепости, гавани, несколько церквей и другие места.
Форты на Мальте не такие, какие мне доводилось видеть в других землях. Архитектура укреплений довобановская,[86] однако строились они явно в эпоху развития осадной артиллерии. Я хочу сказать, что стены там от двух с половиной до пяти метров толщиной, а бойницы на стенах и башнях предназначены скорее для орудий, чем для легкого стрелкового оружия.
Во время осады 1528 г. три крепости — одна из которых располагалась на самом острове, а две других на его ответвлениях, — в которых находилось всего четыре сотни рыцарей и сотен восемь солдат—наемников, смогли выстоять, отразив атаки сорокатысячного турецкого войска.
В строительстве крепостей использовались природные особенности острова. Чтобы построить укрепление, мастерам не приходилось складывать фундамент, им было достаточно вырубить его в скале, и уже на этом естественном основании складывать стены, доводя их до нужной высоты.
Немало интересного довелось мне повидать в библиотеке Мальтийского ордена, в экскурсии по которой нас сопровождал библиотекарь, умевший писать и читать на девяти языках и занимавшийся переводом древних манускриптов.
Одна рукопись, датированная 1420 г. и повествовавшая о жизни святого Антония, которого преследовал демон в обличий прекрасной женщины, показалась мне особенно интересной, потому что на рисунках в ней было показано, как эволюционировали рыцарские доспехи на протяжении трехсот лет — с начала XII и по начало XV в. Там была изображена лавка оружейника, и доспехи висели в ней, точно пальто и костюмы в ломбарде. И вот что интересно, большинство историков склонно разделять историю средневекового защитного вооружения по столетиям — в такое—то время кольчуга сменила пластинчатую броню, потом кованые латы вытеснили кольчугу — здесь же мы видели наглядный пример того, что по крайней мере, в 1400 г. кольчужные доспехи спокойно уживались с коваными — применение находили и те и другие.
Другой фолиант оказался одним из первых экземпляров Библии, отпечатанной с использованием деревянных шрифтов. При этом все заглавные буквы были пропущены, а затем писец вписал их от руки.
Чтобы стать рыцарем Мальтийского ордена, необходимо было иметь шестнадцать поколений благородных предков, так что любому, кто собирался вступить в орден, надлежало представить свое генеалогическое древо, которое изучала специальная комиссия по геральдике, и только после тщательной проверки на предмет ошибок или подтасовок кандидата принимали в обитель. Многие эти древа порой уходили корнями в XII век.
В дополнение к чистейшей родословной рыцарю предстояло прослужить простым бойцом на галере в течение полутора лет, а затем отработать некоторый срок в госпитале.
Рыцарь также давал четыре обета — клятвы бедности, целомудрия, смирения и покорности. Клятва бедности обязывала его отдавать четыре пятых своей собственности в казну ордена. Однако если рыцарь делал в ордене карьеру, он получал воздаяние сторицей, так что многие братья завершали жизненный путь в богатстве и роскоши. Особенно это касается последних веков, проведенных орденом на Мальте, потому что тогда госпитальеры взяли в свои руки пиратский бизнес в Средиземноморье. Под предлогом войны с турками, которую вели на море с самого своего водворения на Родосе, мальтийские братья охотились уже не только за мусульманскими кораблями, но и за всеми, которые им только удавалось догнать.
