Владимир Орленко - Операция без выстрела
В тот день Тарасюка ждали в штабе армии неотложные дела, поэтому беседа с англичанином закончилась раньше, чем предполагалось.
К вечеру Вилли снова попросил аудиенции. Полковник принял его.
Вилли, не ожидая вопросов, стал рассказывать о своих встречах с Канарисом и Мюллером, Шелленбергом и Скорцени, Бергом и Оберлендером. Называл известные ему имена и адреса агентов абвера и гестапо в Берлине, описывал внешность фашистских палачей. Полковник слушал внимательно, задавал вопросы, выясняя подробности. Время от времени подходил к телефону, разговаривал сдержанно, коротко.
И снова — звонок. Тарасюк взял трубку и замер. Лицо его засветилось от радости.
— Вот так новость! — воскликнул он, когда разговор закончился, и добрая улыбка не сходила с его губ. — Из Москвы передали, что сегодня, 8 мая, представителями германского командования подписан в Берлине окончательный акт о капитуляции Германии! Итак, этот день войдет в историю, как день победы союзников над фашизмом. Как видите, Вилли, не удалось врагам нас поссорить.
Майор английской разведки вытянулся:
— Поверьте, я счастлив услышать это радостное известие именно здесь, ибо хорошо знаю, как дорого заплатила ваша страна за победу.
10 мая, когда по Вацлавской площади в Праге проходили строем советские воины-победители, а жители спасенного города торжественно праздновали освобождение от фашизма, капитан Вокальчук и старший лейтенант Мазур сообщили Тарасюку о ходе розыска. Он приказал им оставаться на месте и продолжать операцию.
Через несколько дней Вокальчук и Мазур снова пришли на конспиративную квартиру в центре Праги и застали там того же мужчину в очках с позолоченной оправой и шрамом на переносице. Он дал им адрес в Веймаре, где, по его мнению, обосновалось националистическое руководство.
Веймар принадлежал к советской зоне контроля, но в ходе военных действий вооруженные силы США и Англии перешли границы, установленные Соглашением между правительствами трех союзных стран.
Соответствующее перемещение войск состоялось немного позднее. Контрразведчики немедленно направились в Веймар, но не застали беглецов. На конспиративной квартире Вокальчуку сказали, что оуновские руководители отступили вместе с американцами.
Над Берлином неслись косматые тучи, лил дождь. Бригаденфюрер Алленберг был без плаща, без шляпы и зонта. Штатский костюм его сразу же промок, и по спине сбегали струйки холодной воды. Неподалеку, шлепая сапогами по лужам, промаршировала патрульная рота. Алленберг облегченно вздохнул и прибавил шагу. Казалось, опасность миновала. До цели оставалось недалеко…
Минут десять назад на конспиративную квартиру, где он прятался в ожидании американцев, вбежала перепуганная домовладелица:
— Герр Алленберг! Провал! В лагерь военнопленных попали ваш адъютант и несколько сотрудников абвера, которые скрывались в соседнем квартале. Спасайтесь!
«Подполковник Виллерман! — мелькнула догадка у Алленберга. — Кто еще, кроме него, знал этот дом в предместье Берлина?» Но для размышлений не оставалось времени. Бригаденфюрер опрометью выскочил на улицу и ринулся на запасную квартиру. Но ему не удалось дойти незамеченным — Алленберга задержали.
…Неуклюжий, с тяжелыми веками над бесцветными глазами, с рыжеватыми волосами фашист оцепенело уставился на Тарасюка. Чеканя шаг, из комнаты вышли конвоиры. Полковник указал на стул. Алленберг сел.
— Почему вы не сдали оружие согласно приказу коменданта Берлина генерал-полковника Берзарина? — спросил начальник отдела контрразведки.
Капитан, сидевший рядом, перевел вопрос.
— Пистолет я оставил для самообороны, — ответил фашист и, перехватив суровый взгляд советского контрразведчика, добавил: — В критический момент я имел намерение покончить жизнь самоубийством.
— И такой момент настал?
— Да, я знаю о капитуляции Германии.
— Намерены отвечать на наши вопросы?
— Я хочу жить и сделаю все, что прикажете.
Однако он долго крутил, этот бригаденфюрер, избегая прямых ответов. На что рассчитывал Алленберг? Быть может, надеялся, что о деятельности таких, как он, военных преступников советская контрразведка имеет весьма приблизительное представление.
— В связи с арестом адмирала Канариса после покушения на Гитлера мы, сотрудники абвера, находились в опале, — твердил Алленберг.
— Попытка нацистов устранить Гитлера была очередным маневром в шулерских махинациях, направленных на раскол антигитлеровской коалиции.
— Но абвер ведь тут ни при чем, герр полковник, — попытался возразить Алленберг.
— Как сказать? У нас есть сведения, что именно через абвер оппозиционеры поддерживали связь с иностранными разведками. Для этого Канарис выделил наиболее осведомленных агентов. И более того, в ведомстве Канариса шпион и каратель соединялись в одном лице. Нам это известно. Или, может, вы не знаете, что именно абвер вскормил головорезов для батальонов «Нахтигаль» и «Роланд», направлял действия особого карательного полицейского подразделения «Рена» на территории оккупированной Белоруссии, дрессировал особый состав печально известной дивизии специального назначения «Бранденбург»? Это все абвер…
Лицо бригаденфюрера вытянулось. Он молчал.
— Советую вам рассказать все так, как было на самом деле.
— Рассказывайте, — повторил переводчик.
— Не хлопочите понапрасну, — бросил абверовец в сторону капитана. — Я всю жизнь работал против Советского Союза, поэтому неплохо владею вашим языком.
Однако, вздохнув, он начал по-немецки.
— Что именно интересует вас, герр полковник? — перевел капитан.
— Вызов из Парижа в Берлин в марте сорок четвертого.
Алленберг коротко рассказал о беседе в кабинете Мюллера, о встрече начальника СС и полиции в Галиции Димга с представителем бандеровской штаб-квартиры Гриньохом, о передаче бандам УПА оружия, боеприпасов и медикаментов.
— Кто еще кроме Димга встречался с Гриньохом? — спросил Тарасюк.
— Насколько мне известно, полиция безопасности и СД «дистрикта Галиция» выделила для этих встреч своего представителя, гауптштурмфюрера и криминального комиссара Паппе. Его первая беседа с Гриньохом состоялась в начале марта 1944 года в Тернополе на частной квартире. Речь тогда шла о дальнейшем усилении борьбы бандеровцев с партизанами в немецком тылу и с местными органами Советской власти, которые восстанавливали свою деятельность после отступления частей вермахта. Гриньох обещал, что националисты окажут помощь немецким властям в конфискации лошадей, скота, зерна у крестьян, будут передавать гестапо собранные ими шпионские материалы. О результатах беседы с Гриньохом Паппе доложил по инстанциям.
— А более подробно вы можете рассказать о встрече Гриньоха с Паппе?
— Господин полковник! Вы от меня требуете невозможного. Воспроизвести разговор Гриньоха с Паппе я не могу, так как не был при этом. Могу только по памяти сообщить о документе, который я читал, о результатах их разговора.
— Пожалуйста!
— Была еще одна встреча в Станиславской области, название района не помню. Из документов, которые мне приходилось читать, на всех встречах — а они в дальнейшем проходили во Львове — Гриньох каждый раз не уставал заверять, что ОУН делом докажет свою верность великой Германии.
— Кто уполномочивал Гриньоха давать такие обещания?
— Руководители ОУН и УПА.
— Вы в этом уверены?
— Безусловно. На очередной встрече во Львове, которая состоялась в конце марта, Гриньох заявил гауптштурмфюреру, что руководители ОУН и УПА возлагают большие надежды на дальнейшее сотрудничество с полицией и СД. Националисты просили, чтобы немцы снабжали их оружием, боеприпасами и взрывчаткой по всем правилам конспирации, иначе Советам станет известно о предательстве отрядов УПА и их связях с нацистами, и тогда не будет возможности пополнять рекрутами отряды УПА и мобилизовывать людей в дивизию СС «Галиция». Во время встречи с оберштурмфюрером СС Витиской[20] Гриньох сказал, что националисты будут выдавать полиции и СД дезертиров из дивизии СС «Галиция».
— Какие еще вопросы затрагивал Гриньох в беседах с фашистскими руководителями?
— Предлагал создать в Галиции тайники — склады оружия и боеприпасов для подрывной деятельности УПА на территории западных областей Украины.
— Какие практические действия разворачивали бандеровцы?
— Мне приходилось читать донесения, но без карты я не смогу назвать районы, где действовали отряды УПА.
Полковник развернул на столе карту.
— Операции проводились вот тут: в Луцке, Ракитном, Березном, Гоще, Клевани, Деряжном, Вербе. Особенно активизировали работу бандеровцы.
