Михаил Зефиров - Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа
Заводские СМИ вскоре тоже подключились. В статье «Маринуют ценные предложения», опубликованной в газете «За ударные темпы» от 25 марта 1936 г., рассказывалось о Шебалове — первом стахановце в механическом цехе № 2. Он сделал для своего станка двойное приспособление для строжки проб, при помощи которого заставил работать станок все 420 минут смены производительно. Однако начальник цеха Лубяко, приняв на себя шефство над стахановцем, якобы не обеспечил его вспомогательными рабочими, а затем и вовсе заморозил это рацпредложение. [149 — Там же, Д. 171, Л. 4.] //- Статистика соцсоревнования на заводе № 92 на 1 сентября 1936 г. [150 — Там же, Д. 118, Л. 88-104.] — //
Из приведенной таблицы видно, что наибольшее число стахановцев в процентном и количественном выражениях работали в кузнечно-прессовом и литейном цехах, то есть в заготовительных, где ответственность за конечное качество была низкой. В то же время в сборочном, куда в конечном итоге поставлялись готовые детали, не было ни одного стахановца.
В упоминавшемся номере газеты «За ударные темпы» отмечалось, что стахановские бригады в основном гонятся за количеством, не обращая внимания на качество: «Бригада Горбунова на 1200-тонном прессе выполняла по 300–400 % от нормы, зато в феврале отковали четырехколенчатые валы, которые пошли на исправление, 16 марта 5 штук бегунков так же пошли в брак, т. к. бегунки они правили плохо нагретыми, не беспокоясь о качестве». [151 — ГУ ЦАНО, Ф. 2439, Оп. 1, Д. 118, Л. 5.] В газете так же говорилось, что в кузнечно-прессовом цеху в погоне за количеством куют остывшие болванки, не обращая внимания на возможную аварию оборудования и качество поковки.
Нужно отметить, что при большом списочном количестве ударников и стахановцев реальная ситуация в цеху могла сильно отличаться. Зачастую официальные данные сильно отличались от реального положения дел. Так, на заседании завкома от 22 сентября 1936 г. отмечалась плохая работа литейного цеха и «отсутствие какого-либо соцсоревнования», что являлось одной из причин большого процента брака. [152 — Там же, Д. 170, Л. 156.] Между тем из приведенной таблицы видно, что в данном цеху 88 % работающих в этот период числились участниками разных видов соцсоревнования.
Стахановские темпы работы приводили к большому износу оборудования, в частности мартеновских печей. 25 мая 1936 г. вследствие стахановской работы произошла авария печи № 2 в литейном цехе. В результате печь вышла из строя на 80 часов, разлилось 40 тонн жидкого металла. Через две недели — 7 июня — в результате взрыва печи обрушилась часть стены цеха.
Но несмотря на очевидную вредность стахановского движения, в 1937 г., под давлением сверху, оно приобрело новый размах. Так, 3 апреля сталевары литейного цеха выплавили за сутки 415 тонн металла, выполнив план на 115 %. 7 апреля на заводе проводился новый вид мероприятия — «стахановские сутки». Всего в заготовительных цехах в них участвовали 403 стахановца (56 % от общего количества), в то время как в механических — 133 (16 %). Сборочный цех вообще не был представлен. Таким образом, «стахановские сутки» опять вылились в массовое изготовление брака.
Годовой отчет о работе завода № 92 пестрит сводками о перевыполнении плана отдельными рабочими в десять и более раз. Так, 2 октября стахановец-карусельщик механического цеха № 1 Тибаев выполнил норму по дискам Ф-22 на 1100 %. В тот же день стахановец-листоправщик Капкунов выполнил норму на 1214 %, за что был отмечен письмом наркома оборонной промышленности Израиля Кагановича. В ноябре в ходе стахановского полуторамесячника шишельники литейного цеха Варгин и Зайцев дали за смену 1070 % выработки.
Следующий 1938 г. стал временем новых «стахановских» рекордов. В начале года на «Новом Сормове» работали уже 1900 стахановцев, и их число продолжало увеличиваться. Например, на 10 марта из списочного состава рабочих и ИТР стахановцами числились 47,7 %%, а ударниками, то есть выполнявшими нормы более чем на 100 % — еще 36 %. 30 мая шлифовщик Перов из инструментального цеха выполнил норму на 2200 %, а 4 июня — уже на 5280 %%. Этих показателей он якобы достиг благодаря изменению технологического процесса обработки пунсонов. После этого в цехе была организована даже группа по внедрению методов стахановского производства.
Однако резкие рывки во время всевозможных стахановских мероприятий были не всегда возможны. Так, стахановский месячник в мае того же 38-го года был фактически сорван из-за медленного ремонта печей в литейном цехе, выведенных из строя в ходе предыдущего такого же стахановского мероприятия. [153 — ГУ ЦАНО, Ф. 2439, Оп. 2, Д. 1, Л. 170.] Если одни давали чуть ли не по 50–60 норм, то значительное количество рабочих, в т. ч. сдельщиков, по-прежнему вообще не выполняли нормы. В июне 1938 г. в механическом цехе № 2 таких было 25 %, по некоторым отделениям — до 40–50 %, а в целом по заводу — каждый пятый рабочий.
В 1939 г., как и на других предприятиях, на «Новом Сормове» началось внедрение так называемого многостаночничества. Это позволяло частично компенсировать нехватку рабочей силы. Однако, как и на заводе № 112, оно не получило широкого распространения. На 1 ноября 1939 г. на заводе, в основном в механических цехах № 1 и 16, насчитывалось 119 многостаночников, а также 94 человека, работавших на спаренных станках.
Происходили структурные изменения и в стахановском движении. Приоритетной задачей теперь являлось не достижение максимально возможных показателей, что в прежние годы усиливало несбалансированную работу заготовительных и обрабатывающих цехов, а привлечение как можно большего числа рабочих к интенсивным методам работы путем обучения и пропаганды.
Это позволило к 1 ноября увеличить число стахановцев в механических цехах № 1 и № 2 соответственно на 44 и 33 %, в кузнечно-прессовом цехе — на 43 %, в цехе прицелов — на 56 % и т. д. [154 — ГУ ЦАНО, Ф. 2439, Оп. 2, Д. 190, Л. 154.] В это время действовали уже 119 стахановских школ с охватом 879 человек. В то же время практически исчезла разница между званием «стахановец» и «ударник». Теперь первым мог стать любой рабочий, выполнявший норму хотя бы на 105 %.
В заводских документах встречаются совершенно противоречивые данные о стахановском движении в 1939–1940 гг. Так в материалах по конференции стахановцев 27 августа 1939 г. отмечается «…рост стахановского движения по всему заводу», и в то же время говорится, что «…стахановское движение находится на низком уровне». [155 — Там же, Л. 211, 269.]
С 19 февраля по 10 марта 1939 г. проводилась так называемая «стахановская вахта» с целью досрочного выполнения квартальной программы. В ней приняли участие 2687 стахановцев, и 403 из них затем по итогам «вахты» были премированы. В конце апреля в ходе предмайского стахановского соревнования некоторые рабочие вновь добились высоких результатов. Так стахановец-токарь ремонтно-механического цеха Гладков на нарезке ствола Ф-22 сделал 40 деталей, выполнив норму на 1000 %! Нередко стахановцы и многостаночники завода ставились в пример по линии наркомата. Так в приложении к приказу НКВ от 10 августа 1940 г. № 234 упоминается стахановец-многостаночник Русаков, который, работая на пяти станках, выполнял 600 % нормы. [156 — ГУ ЦАНО, Ф. 2439, Оп. 2, Д. 436, Л. 74.]
Если подвести некоторый итог, то можно сказать, что на самом деле стахановское движение являлось попыткой решить все провалы в производстве с помощью банальной штурмовщины, облаченной в политические формы. Уже в 30-е годы слово «по-стахановски» стало синонимом выпуска брака. А в годы войны на смену стахановцам пришли так называемые фронтовые бригады.
Глава 4
Как Сталин создавал подводный флот
Картину работы сталинской судостроительной промышленности ярко характеризует завод № 112 «Красное Сормово», который, кстати, являлся одним из старейших российских крупных предприятий, основанным в 1849 г. и прошедшим долгую историю.
До 1933 г. предприятие входило в состав Государственного объединения машиностроительных заводов (ГОМЗ). При основном профиле — строительство всевозможных судов, на заводе также производились вагоны, трамваи, паровозы, понтоны, а также предметы ширпотреба, в общем, полно всего. В годы первой пятилетки в 19281933 гг. завод выпускал фугасные бомбы калибров 254 и 152 мм, 120 мм, гранаты (осколочные снаряды) к 76-мм пушкам, взрыватели для бронебойных снарядов, а также 288 наименований различных комплектующих для снарядов, детали для винтовок и др. Рассматривался вопрос о производстве других типов изделий для военной промышленности, в частности, гусениц для танков. [157 — ГУ ЦАНО, Ф. 15, Оп. 3, Д. 93, Л. 40.] С 1930 г. завод являлся одним из основных поставщиков тяжелых 107-мм снарядов для артиллерии РККА.
Все, в общем, шло неплохо, жило «Красное Сормово», не тужило, как вдруг 14 июня 1929 г. на завод, расположенный в глубине страны, вдали от морей и океанов, приходит задание на постройку подводной лодки с припиской «…для освоения производства и создания строительной базы с доведением строительства до 20 подлодок на случай войны». [158 — Там же, Д. 88, Л. 6.]
