Пехота-2. Збройники - Брест Мартин

— Рота, рота! Один-один-пять! Один-один-пять! Бегом! — рявкнул Мастер в рацию и рванул обратно на КСП. — Шматко! СПГ!

— Бегу!

Мы все бежали.

Бах! Выстрел из СПГ распорол небо, тонкий чарующий свист удалялся, удалялся… Взрыв! Низкая вспышка вычертила снежное поле, край «серого» террикона и даже, кажется, нависшие тучи. Снова застучала «дашка». Ваханыч на пулемете, Дима с СПГ… Вот тебе, Шматко, и «первая звезда».

— Киллер… мля! Петрович! — прошипел я в рацию.

— Зара буде! Щас-щас-щас… — даже в рации было слышно, что Петрович бежит.

Мы спешили на позиции, и вокруг нас было такое суматошное движение… ВОП, обычно вымерший, вскипел людьми, оружием, какими-то рюкзаками, мешками, касками… На секунду показалось, что нас здесь не восемнадцать, а чуть ли не восемьсот. Люди, наученные странной войной, выскакивали из блиндажей и уже снаружи напяливали броню, подхватывали автоматы и растекались жикими ручейками по переднему краю.

— Шо там? — я успел захекаться за эти двести метров, все выкуренные за день сигареты разожгли маленькое злое солнце где-то в легких.

— Пригнись. Нихера не было… Петрович, слезь с бруствера! Нихера не было, и тут на дороге получается, на том краю херак — встал. Один. Я на бруствера залез, а там в поле еще, ну, не знаю… може, человек пять. — Ваханыч протянул мне теплак. — Как тока дал, они четко назад чухнули, не видно никого.

— Дима! — Я отвернулся от него и полез на бруствер. — А с СПГ ты нахера ввалил?

— То шо у мене другий тєплік, Воханич побачив тут, на дорозі, а я там далі глянув, теж щось було.

— И на сколько стрелял?

— Кіло-сто. На ту дорожку, шо мімо «сєрого» отудой уходить.

— Зашибись. Мастер!

— А! — Мастер вывернулся из-за плеча и тоже пригнулся.

— Вали на левый фланг и паси возле «четырнадцатой». Чо они молчат? У них нет никого?

— А…

Опорник «четырнадцатой», погруженный в темноту, вдруг как будто взорвался. Очереди автоматов и пулеметов засверкали, ударил гранатомет. Заполошная стрельба в сторону Докуча, и тут же оттуда пошла ответка. Ду-ду-ду… Далеко, конечно, но…

— По «четырнадцатой» КПВТ валит, — сказал Мастер.

— КПВТ на бэтэре… Технику вывели… Всё, началось? А чего так тупо-то все?

— Смотри, — Мастер спокойно поднялся.

Опять открыл огонь Ваханыч, и мы отбежали левее, вскрабкались на бруствер. Ну типа опасно, но надо ж понять, что́ происходит…

«Четырнадцатая» в километре от нас вела бой, и бой откровенно хреновый. Перестрелка с расстояния метров в двести… сукааааа… это значит — ползли к нашим, наши выпалили, дождались и ввалили сразу со всех стволов. Так? Так. На том опорнике двенадцать человек, два блиндажа, одна «дашка», один «покемон» и один СПГ… Рядом на бруствер вылез Шматко. Я поднял теплак, но через него вообще ни черта было не понять. «Слезьте, дебилы» — сказал снизу кто-то. Мы стояли.

Все стволы опорника стреляли. Нет, уже не все. Вот погасли огоньки автоматов… Снова выстрелил гранатомет, и после него только «покемон» огрызался короткими. Снова огонь — вбок, в сторону дачного поселка! Опорник раскидывал огненные цветки, почти в упор, и мы нихера, нихера не могли отсюда сделать…

— По дачам подошли в бочину, — сказал Мастер и сплюнул. — Как я еще осенью говорил. Сука, ну какая х@евая позиция…

— Толик, бери Шматко, разворачивай СПГ и попытайся по вспышкам как-то… Тут кило-двести примерно. Работай.

— Мартин. У нас восемнадцать… семнадцать выстрелов. А на нас даже и не наваливались еще.

— На нас не навалятся. Они сейчас убьют «четырнадцатую», а к нам не полезут, по той стороне трассы зайдут до КПВВ и вынесут его. Точнее, уже идут. И пока мы будем тут перестреливаться, будут херачить «Эверест».

— На «Эвересте» тихо.

— Прапор! — заорал я. — Заводи!

— Йууухуууу! — раздалось из темноты. — Куда едем?

— Сюда едем. Отработай по дачам прямо сейчас.

Огонь «четырнадцатой» стихал, сепарский, наоборот, нарастал. Опорник отбивался в две стороны — во фронт и в правый фланг, а ближайшие дачи подходили к ним ближе ста метров. У них там какой-то новомодный бронеколпак на дороге стоял, из него, мабуть, «покемон» и работает. «Сапог» их молчит чего-то… Опорник отбивался, и мне казалось, что их бой идет уже час, хотя реально прошло несколько длинных, тягучих и очень хреновых минут.

Выстрелил наш СПГ. Граната ушла на дорогу между «четырнадцатой» и Докучаевском, но куда упала — черт его знает… Стрелять с низкого угла, ночью, без корректировки, чисто по прицелу и вымерянным дальностям… Ну да… Наши выволокли «сапог» чуть ли не на бруствер, щелкнул откидной «хвост» гранатомета, со щелчком встал новый «выстрел».

— Шматко! Ты сколько поставил!

— Кіло-двісті!

— «Булька» ровно стоит?

— Ровно, ровно! По дальності ми нормально, напра́влення по полуприцілу брав.

— Возьми левее, граната от ветра доворачивает.

— Дерівація? — серьезно спросил Шматко, но провернул рукоятку. — По своїм би не втуліть…

— То й не втулі.

Позади рыкнула «бэха». Я спустился с бруствера и поспешил обратно к «правой» позиции. Ваханыч менял короб, рядом Дима смотрел на поле в теплак. Петрович сидел на досточке возле АГСа и что-то кому-то говорил. По голове молотом била вялая уже перестрелка «четырнадцатой».

— Петрович, подсыпь на правый склон, нехай знают, шо мы про них помним.

— Зара зробимо, Мартинчик.

На «Эвересте» тишина. Перед нами тоже тишина, по нам даже никто не выстрелил ни разу. Война идиотская — давно должны были включиться сепарские минометы и разравнять «четырнадцатую» в хлам. «Идет бой на 14, работаем туда спг», — написал я Яношу. «Дай координаты», — тут же пришел ответ, и следом: «после работы спг меняйте позицию». Ох ты ж, мля, сменим, сменим.

«Бэха» надвинулась из темноты, Прапор заорал на кого-то, прогоняя из капонира, машина втолкнулась и повела стволом пушки. Прапор соскочил в люк. Бах! Ну давайте, пацаны, хоть чем-то поддержим.

Автомат мешался, я наконец-то застегнул куртку и броник. Вытащил из нарукавного кармана и надел очки. Вот такой вот невероятный воин-очкарик.

— Мартин, це Ляшко, прием.

— Мартин на зв’язку.

— Засвіти в тилу.

— Ляшко, повтор, повтор.

— Засвіти за баней. Близько.

Сука. Ну вот и до нас дошли.

Я бежал, оскальзываясь на схваченных смесью снега и грязи камнях, руки мгновенно вспотели, я несся как сумасшедший, мимо промелькнул кунг, сзади раздавался топот, я взлетел к бане и зачем-то присел. Дернул завтор и как-то автоматически включил коллиматор. Сзади нарисовался Лис, полностью затянутый «по войне» в свой «Оспрей», в спину ему уткнулся Мастер. Снова выстрелы нашей «бэхи». «А четырнадцатая еще держится, — как-то отстраненно подумалось, — интересно — как?»

Всегда мне не вовремя в бошку «левые» мысли лезут.

— Сколько нас?

— Трое, — сказал Мастер. — Уже четверо.

— Теплак нужен.

— Сейчас Ляшко будет.

— Зашибись. Кто понизу пойдет?

— Я, — буркнул Лис. — С Федей.

— Мы с Толиком поверху, с Ляшко.

— И с Хьюстоном.

— Не пасем, стреляем сразу.

— Подожди теплик.

— Нахер, он один всего. Погнали, хера тут тупить.

Я замешкался шагнуть первым. Нет, не замешкался — мне вдруг стало страшно. Как тогда, осенью под Старогнатовкой, на поле. И на «Кондоре», когда сепары завели «бэтэры». И потом еще пару-тройку-четверку раз уже здесь. Было охеренно страшно, ноги обвалились дикой тяжестью, я попытался вдохнуть и понял, что зачем-то задержал дыхание. Фууу. Всё? Побоялся? А теперь поехали войну воевать.

Мастер, обогнув меня, толкнул плечом и вывалился из-за бани. Пошел боком по снегу на поле. Я вскинул автомат, пальцем проверил предохранитель и шагнул за ним. В лицо ударил ветер. Не видно ни черта. Дальше по полю, скрип, скрип, не смотри под ноги, дебил, смотри туда, вдоль нашего террикона. Сколько у меня магазинов? Может, наш наряд лажанулся, и это опять кабаны какие-то бегают с зайцами? Где я опять забыл перчатки? Нахрена я вообще обо всем этом думаю?