Валерий Вахромеев - Дороги

Легко сказать, да нелегко сделать. При нашем приближении, Буренка отошла в сторону, подозрительно покосившись на нас. Я подхожу к ней с мешком в руках, стараясь набросить его корове на голову и ухватиться за рога. Николай топчется сзади, стараясь поймать коровий хвост. Василий ловит момент, чтобы приступить к дойке. И вот мы все четверо танцуем какой-то странный танец. То мы приближаемся к корове, то кружимся в хороводе вокруг нее.

Вот наша коррида наконец удалась. Я удачно смог набросить свой мешок и крепко ухватился за рога. Николай, уперевшись в землю ногами, тянет на себя коровий хвост. В это время Василий, приседая на корточки, как бы пританцовывая, собирается ухватиться за соски. Корова не стоит на месте и Василию постоянно приходится передвигать свою банку на новое место. Он ругает нас за нерасторопность: «Да держите ее крепче! Что, вдвоем одну корову удержать не можете?!» Корова мотает головой и я, повиснув всем телом на ней, тоже мотаюсь из стороны в сторону. Промучившись сами и измотав корову, мы отпускаем ее. Она, сердито замычав, отходит в другой конец загона.

Мы подходим к Василию, чтобы посмотреть на результат наших трудов. На самом дне банки из-под мармелада белеет маленькая лужица молока. И это после долгой и упорной борьбы! Выпив по глотку дорогого молочка, мы весело расхохотались. Встали, собрали свои нехитрые пожитки и отправились своей дорогой, взглянув на прощанье на «кормилицу». Она продолжала размеренно жевать свежую траву и уже забыла о непрошеных гостях.

БЫЛО И ТАК…

В первый месяц у меня не совсем гладко складывалось отношения с товарищами по побегу. Я, в отличие от них, был очень ослаблен лагерями и плелся всегда замыкающим. Часто я мог их нагнать только на привале, когда они, уже успев отдохнуть, готовились идти дальше. Шел я босиком потому, что свои лагерные деревянные колодки оставил в казарме. В них невозможно было идти тихо, уж больно громко они стучали. У Василия и Николая были еще крепкие ботинки, прихваченные с завода. Идти ночью по лесу босиком тяжело. Сучки впиваются в подошвы, острые камни режут кожу.

Поздний вечер. Тихо и безветренно. Мы остановились у подножия высокого холма. Между Василием и Николаем произошел спор: куда идти? Василий хочет идти через вершину холма, при этом отклонившись от направления на юго-запад. Николай, которого поддержал и я, предлагает миновать холм и идти строго на юг. Скоро атмосфера накалилась, спор перешел в ругань и взаимные оскорбления. Тогда Василий молча развернулся и пошел один на вершину холма. Он отошел уже далеко, ни разу не обернувшись на нас.

Мы с Николаем переглянулись и пошли следом, чтобы не нарушать группу. Василий дошел до вершины и только там остановился и дождался нас. За время пути страсти несколько поостыли. Так и пошли дальше: впереди Василий с Николаем, о чем-то тихо переговариваясь, а я сзади плетусь. Вдалеке послышался собачий лай, значит скоро деревня. Дорога раздваивается, левая вела к чернеющим домам. Остановились.

Крупные летние звезды рассыпались по небу. В тишине стрекотали цикады. В воздухе не было слышно ни малейшего дуновения ветерка. Состояние природы передалось и нам. Присев на обочине дороги, мы спокойно обсудили этот неприятный случай. Тогда мы, раз и навсегда решили, что в группе должен быть один лидер. Его слово должно быть решающим. Так Василий стал вожаком среди нас.

ПОТЕРЯ

Раннее утро. Летнее солнышко только-только золотит верхушки деревьев. Еще веет ночной прохладой. Мы, трое беглецов, расположились в густом кустарнике посреди леса. Позади трудный ночной переход. На исходе второй месяц наших скитаний по враждебной Германии. Но каждый шаг по Германии приближал нас на шаг к Родине. Из наших мешков мы высыпаем прямо на траву ночную добычу: несколько кочанов капусты, морковь, брюкву. Василий пошел проверить насколько безопасна наша стоянка. Через некоторое время он радостно сообщил нам, что в лесу протекает чистый ручей, и мы можем в нем помыться. Метрах в двухстах от нашего лагеря действительно протекал ручей шириной не более метра. Неглубокий, но с чистой, прозрачной водой. Договорились что будем мыться по очереди, то есть, один моется — двое дежурят.

Сквозь кроны сосен пробиваются ласковые лучи солнца и искрятся в тихой воде прозрачного ручья. Слышно беззаботное пение лесных пичуг. Настроение великолепное! Скорее скинуть свое рваное тряпье и ополоснуться в свежей и чистой воде, впервые за два месяца! Свежесть купания придает новые силы, ощущение радости жизни. Хотелось вот так спокойно, ни чего не опасаясь, отдохнуть, забыв о войне и ежедневных тревогах. Но расслабляться нам нельзя, об этом напоминает неумолимое солнце, которое поднималось все выше и выше над вершинами сосен.

Уже наступает день, нам пора прятаться в наше укрытие. И, немного позавтракав, мы крепко уснули, напоенные легким сосновым воздухом. Время прошло незаметно, как один миг. Проснулись под вечер. Солнце перевалило за время нашего сна на другую сторону леса. Нам пора собираться в путь дорогу на юг, в сторону Франции. Доев остатки завтрака, идем мимо гостеприимного ручейка. Кончился сосновый лес, перед нами асфальтированное шоссе его нужно перейти. Из кустов долго наблюдаем за дорогой. По шоссе часто проезжают машины в ту и другую сторону. Улучив удобный момент, мы втроем перебегаем широкую ленту асфальта и скорее ныряем в лес.

Быстро смеркается в чаще после захода солнца. В густом лесу идти становится все труднее и труднее. На небе появляются первые вечерние звезды, смолкают птицы. Уже не слышно шума со стороны шоссе. Зубчатый силуэт леса контрастно вырисовывается на фоне закатного неба. Вот уже около двух часов мы идем просекой по высокой и росистой траве, но признаков близкого жилья не ощущается. Впервые за наш путь лес тянется так долго. Мы уже проголодались, но кругом лес и никаких огородов. Вот наша просека упирается в поперечную просеку. Решаем, куда идти. Если налево — отклонимся от маршрута на запад, что нежелательно. Решаем идти вправо, на восток.

Примерно через полчаса слышим собачий лай, значит, жилье близко. Осторожно, друг за другом выходим из леса. Слева продолжается лес, справа большое чистое поле. У дороги в загоне похрюкивает большая свинья, важно расположившись в грязи, которая блестит в свете взошедшей уже луны. Обогнув загон со свиньей, мы выходим на проселочную дорогу. С одной стороны дороги тянутся огороды, обнесенные изгородью, с другой — ровные ряды сливовых деревьев.

Луна сменила солнце и освещает широкое поле, ровную дорогу. Василий идет по обочине дороги, трясет сливы и наслаждается их плодам. Николай и я идем вдоль изгороди. Вдруг мы замечаем в стороне от дороги, у изгороди, мотоцикл. Обошли вокруг, не зная, что с ним делать. Решаем не трогать, от греха подальше. Прошли дальше забор кончился, и показался большой сарай. Около сарая стояли несколько сеялок и другие сельскохозяйственных машин. Слева от них были брикеты сена, сложенные в пирамиду. Возле ворот сарая стоит стог сена. Я заметил на одной из сеялок ведро, о котором мы уже давно мечтаем, так как нам не в чем варить картошку. Взяв ведро в руки, посмотрел его дно на просвет, замечаю при свете луны дырки. И вдруг в ночной тишине мой слух уловил ровное тиканье часов… Это меня насторожило, откуда здесь часы? В это время Николай подошел к пирамиде прессованного сена, на которой висел кем-то забытый, пиджак. Меня же мучил вопрос: откуда идет тиканье?

Осторожно ставлю ведро на прежнее место и смотрю по сторонам. И только теперь я заметил, что на куче сена возле сарая лежит человек, заложив руки за голову. Тихо подхожу к Николаю, который бесцеремонно роется в карманах пиджака. Не успел я ему ничего сказать, как человек резко вскочил…

Перед нами в ярком лунном свете стоял высокий, крепкого телосложения человек. Он был в рубашке с закатанными рукавами, с непокрытой головой. Он спросил по-немецки, кто мы такие? Николай, немного зная немецкий, сказал, что мы русские, просим соли и спичек. До человека было шагов десять пятнадцать и мы, переговариваясь с ним, сделали несколько шагов в его сторону.

В этот момент он быстро нагнулся и вновь выпрямился. В руках у него был… карабин! И только теперь мы разглядели офицерские погоны. В тишине ночи лязгнул затвор. «Halt!»- «Стой», звучит приказ. Ствол карабина поочередно перемещался от одного к другому. Сзади офицера была стена сарая, справа от нас стояли сеялки, а уже за ними дорога. Позади был частокол забора и кустарник. Тихо говорю Николаю: «Бежим в рассыпную!»

И я рванулся вправо, мимо сеялок — на шоссе. В это время Василий, увлекшись сливами, не знал об опасности и был в стороне от нас. Мне вослед прозвучали два выстрела. Споткнувшись, я упал, быстро вскочил и побежал дальше в сторону леса. Передо мной бежал Василий, явно не понимая, что произошло. Прогремел еще один выстрел, и пуля просвистела где-то чуть выше правого уха.