Лео Кесслер - Форсированный марш
Эта мысль согрела фон Доденбурга. Он повернулся и двинулся по направлению к своей квартире. Неожиданно он почувствовал себя очень усталым. Сегодняшний день оказался довольно утомительным. Ему требовалось хорошенько отдохнуть, чтобы быть готовым к завтрашнему дню.
* * *Корабли с британским десантом благополучно преодолели немецкие минные заграждения. На небе сиял молодой месяц, и поверхность моря отливала в лунном свете серебром, точно зеркало. Всюду, казалось, царила обстановка безмятежного спокойствия. А едва ощутимое дуновение ветерка, заставлявшее волны едва заметно колыхаться, словно специально служило для того, чтобы скрыть отдельные приглушенные команды и возню экипажей на палубах тщательно замаскированных кораблей. Операция развивалась, как по маслу. И все-таки в воздухе было неуловимо разлито колоссальное напряжение — то, которое всегда обычно сопровождает операции подобного масштаба. Полковник Фергюс Макдональд чувствовал себя так, словно это была первая в его жизни боевая операция, и волновался почти так же, как в тот памятный день, когда впервые подполз к ничего не подозревавшему германскому часовому и ловким ударом кинжала нейтрализовал его, расчистив проход вперед для своей группы. Макдональд сделал очередной глоток виски, которое было бесплатно выдано ему перед началом операции, и протянул плоскую серебряную фляжку майору Рори-Брику:
— Угощайся, старина.
Рори-Брика не требовалось упрашивать дважды. Он с удовольствием приложился к фляжке командира, сделав хороший глоток.
— Ну что ты думаешь, Фредди? — спросил полковник Макдональд так тихо, словно он всерьез опасался, что немецкие солдаты на противоположном берегу отчаянно напрягают слух, пытаясь расслышать каждое его слово. — Как развивается операция?
— По-моему, все идет ногмально, сэг, — пожал плечами майор. — Ситуация в целом дегьмовая, как обычно, но, думаю, мы спгавимся.
— А как себя чувствуют ребята? Они готовы?
— Откуда мне знать, как себя чувствуют гебята? — беззаботно ответил майор. — Всю эту демокгатическую белибегду насчет того, как себя чувствуют гядовые, я оставляю на откуп сегжантам, сэр.
— Ах ты негодник, — нахмурился полковник Макдональд. — А ну, отдай мне обратно фляжку, ты, ненасытное чрево!
Несколько секунд оба старших офицера хранили молчание, наблюдая за тем, как 250 катеров, участвовавших в этой операции, начинают образовывать более компактные группы, чтобы преодолеть в таком строю остаток пути до побережья Франции. Майор Рори-Брик поднес к глазам прибор ночного видения и стал вслух считать эти группы:
— Один… два… тги… четыге… пять… семь… десять… одиннадцать… двенадцать. — Он неожиданно замолчал.
— Отчего ты потерял дар речи, Фредди? Что случилось? — беззаботно уточнил Макдональд, делая очередной глоток виски.
Майор Рори-Брик замялся. Ему почему-то явно не хотелось отвечать командиру.
— Ну, хватит, не тяни! Или делай дело, или сойди с горшка! — прикрикнул на него полковник.
— Все дело в этих мелких ггуппах когаблей, сэр, — неохотно промолвил он наконец.
— А что здесь такого? В чем тут проблема? — бросил Макдональд.
— Ну… — Рори-Брик вновь замолчал и даже попытался отвернуться.
— Ну хватит, Фредди, — раздраженно прикрикнул на него полковник. — Вытащи изо рта свой проклятый аристократический палец, который, похоже, страшно мешает тебе и не дает возможности нормально говорить — а то ты так и прибудешь на проклятую французскую землю с пальцем во рту!
— Все дело в количестве этих ггупп, сэг, — произнес наконец майор. Он облизал покрытые налетом морской соли губы, и полковник Макдональд ощутил его неподдельный суеверный страх. — Их ровно тгинадцать!
Глава одиннадцатая
— Как же это здорово, дьявол меня побери! — протянул довольный шарфюрер Шульце, вдавливая соски огромных грудей Рози-Рози в свои заросшие волосами уши. — Это просто прекрасно — я становлюсь совсем глухим, я ничего не слышу!
Это были последние слова, которые произнес здоровяк — перед тем, как провалиться в беспробудный сон. Он слишком устал, безостановочно занимаясь любовью и накачиваясь при этом бесконечным количеством дармового спиртного, которым целенаправленно угощала его сама Рози-Рози.
Убедившись в том, что Шульце окончательно заснул, Рози-Рози осторожно высвободилась из его объятий, убрав лицо шарфюрера со своей необъятной груди. С удивительным проворством она соскочила с двуспальной кровати и выскользнула из комнаты.
«Кафе де ла белль Альянс» было пусто. Предыдущая ночь здесь прошла на удивление спокойно. Многие шлюхи так и не сумели заполучить себе клиентов — и ушли раньше обычного срока, ничего не заработав. Теперь в кафе не было слышно никаких звуков, кроме оглушительного храпа пьяного Шульце да ритмичного поскрипывания кровати наверху, где его одноногий приятель роттенфюрер Матц по-прежнему неутомимо занимался любовью сразу с двумя девушками — Клод и Жи-Жи.
— Жо-Жо, — тихо позвала Рози-Рози. — Ты не спишь?
Ее миниатюрный любовник появился из-за обитой блестящим железом барной стойки.
— Немецкая свинья уже уснула? — шепотом осведомился он у женщины.
Рози-Рози кивнула:
— Жирный ублюдок уснул. И храпит так, что можно подумать, будто целый отряд лесорубов пилит лес.
Жо-Жо зевнул и налил себе перно из наполовину полной бутылки, стоявшей на стойке.
— Прекрасно, — прошептал он, — потому что как раз сейчас должен прийти англичанин.
Рози-Рози подхватила со спинки стула передник и прикрыла им себя спереди. Жо-Жо вновь зевнул:
— Ты что, думаешь, что англичанин никогда в жизни не видел женской волосятинки? — На его губах змеилась плотоядная ухмылка.
— Грязное животное! — тихо выругалась женщина и лишь поплотнее укуталась в слишком узкий для нее кусок ткани, потом пожала плечами:
— Никогда нельзя наверняка знать, что подумают англичане. — При этом ее гигантские груди затряслись, как два огромных студня. — Это очень девственные типы.
Она шагнула к бару и налила себе стакан пива. Осушив его одним глотком, она с довольным видом хлопнула себя по животу. В следующее мгновение выражение ее лица вновь стало озабоченным:
— Почему, как ты думаешь, он захотел прийти к нам сегодня ночью?
Жо-Жо пожал своими костлявыми плечами:
— Как я могу знать? Англичанин никогда ни с кем не делится своими тайнами. То, что у него на уме, знает лишь он сам. — Он помолчал. — Как и все подобные типы…
Затем француз задумчиво отпил глоток перно.
— Знаешь, Рози-Рози, если бы лично мне пришлось бы выбирать между англичанами и бошами, то я бы выбрал последних.
— Интересно, почему? — уставилась на него женщина.
— Они привыкли тратить больше денег, — объяснил Жо-Жо. — Ты только вспомни, какими прижимистыми были англичане, приезжавшие в Дьепп до войны. — Он окинул оценивающим взглядом роскошные прелести хозяйки. — А немцы — очень щедрые ребята, это совершенно точно.
Рози-Рози игриво прижала ладонь к низу живота и воскликнула, глядя на своего любовника:
— Если все немцы такие, как тот бычок, которого я оставила храпеть в моей постели наверху, то, надо признать, они и впрямь очень щедрые — и не только насчет одних лишь денег!
Сконфуженный Жо-Жо открыл было рот, чтобы ответить ей, но женщина предостерегающе взмахнула в воздухе своей полной рукой, унизанной многочисленными кольцами рукой:
— Тихо, Жо-Жо! Тихо! Я слышала звук подъезжающего велосипеда. Это он!
Они оба замерли, прислушиваясь, и до их ушей донесся еле различимый металлический звук велосипеда, который прислоняли снаружи к стенке их заведения. Чуть позже в дверь постучали — один раз. Это был условный сигнал.
— Открывай, Жо-Жо, да побыстрее! — прошипела Рози-Рози. — Не спи! — Она торопливо выключила свет, который вполнакала горел позади бара.
Затем она распахнула дверь и впустила в кафе мужчину. Когда он оказался внутри «Кафе де ла белль Альянс», Рози-Рози вновь зажгла свет.
— Ну и ну! — воскликнул англичанин, когда его взгляд упал на ее огромные обнаженные груди, увенчанные впечатляющими розовыми сосками.
— Что, что? — спросила хозяйка заведения, которая не слишком хорошо понимала английскую речь.
Высокий худой капитан из британского Управления специальных операций, на лице которого выделялись очень живые, вбиравшие любую мелочь глаза, махнул рукой:
— Ничего. — Его правая щека постоянно подергивалась от нервного тика. — Ничего особенного. — Специально для Рози-Рози он перешел на французский, который звучал в его устах классически-идеально. — Не обращайте внимания на мои слова. Просто вырвалось.
— То же самое твердил мне весь вечер и немецкий ублюдок, когда его член оказывался во мне, — мрачно бросила женщина.
