Герман Матвеев - Тайная схватка

Отделка, окраска, даже сам металл горловины были чужими. «У промышленности каждой страны свой почерк», — подумал майор, отвинчивая коробку от гофрированной трубки. Он обратил внимание на цифры, выдавленные на кружке картона, закрывавшем нижнее отверстие. На советских противогазах этого не делали. Номер противогаза и штамп ставились на коробке сбоку. Осторожно вынул картонный кружок… Так вот оно в чем дело! Сюда закладывается часовой механизм. Значит, это мина. Иван Васильевич положил «коробку» на стол, откинулся в кресле и задумался.

Фантазия подсказывала много способов для использования этой, коварной мины. Её можно незаметно пронести в любое место, поставить на определённый час, повесить где-нибудь и уйти. Висит противогаз, и никому в голову не придёт, что это мина. Кроме того, Противогаз можно подменить…

До сих пор ещё не было таких взрывов, но теперь их можно ждать.

Иван Васильевич снял трубку и набрал номер.

— Товарищ полковник?.. Да, это я. Есть новость. Разрешите к вам подняться… Через три минуты буду у вас.

Иван Васильевич уложил коробку и маску обратно в сумку, застегнул её и, надев противогаз через плечо, вышел из кабинета.

15. ОПЕРАТИВНАЯ ЗАДАЧА

Утром Миша обнаружил возле своей койки узел для Люси. С интересом пересмотрел он все вещи: туфли, ботинки, валенки, галоши, пальто, шубку, капор, платья, нижнее бельё, чулки, рейтузы.

Он пошёл в каюту к Сысоеву, чтобы поблагодарить его.

Сысоев сидел на табуретке около топившейся времянки и возился с каким-то клапаном.

— Где ты вчера пропадал? — спросил он вошедшего юнгу. — Мы консервацию машины начали, — тавот привезли.

— А зачем? — спросил Миша.

Работа в разведке оторвала мальчика от интересов команды, и он не знал, что делается на судне.

— Что «зачем»? Эх ты, механик! Зима подходит, скоро морозы ударят.

— А почему Николай Васильевич мне ничего не сказал?

— Говорил, что дал тебе другое задание на берегу. Ничего, Мишук! Для тебя работы на всю зиму припасли, — утешил он Мишу, видя, что тот сильно огорчён.

— Какой работы?

— Котлы будешь готовить. Самое подходящее дело пацану в котлы лазить.

— Ты бы мне объяснил, что вы сейчас делаете.

— Обыкновенно… Кингстоны станем набивать тавотом. Трубопровод разобщать. Воду спустим, чтоб не замёрзла. Да разве все расскажешь? Работы много.

— А что ты сейчас делаешь? — с любопытством спросил Миша, наблюдая, как Сысоев, аппетитно пристукивая, поворачивает клапан.

— Клапаны питательной коробки от котла притираю. Коробку снял, а то внизу холодно… А какое я дело вчера состряпал, Миша!.. Во сне не приснится. Хочешь английским языком заниматься?

— Н-не знаю, — нерешительно протянул Миша.

— Будем, как лорды-милорды, балакать. После войны пойдём в Америку, и пожалуйте… Любую вывеску можно прочитать. Ол райт — и готово! А то ходишь по улицам, как глухонемой. Правда, я на пальцах ловко умею объясняться… Такую, понимаешь, старушку нашёл! Профессорша! Согласилась английскому языку нас обучать. А сама говорит лучше, чем по-русски. Как дипломат. Ребята все, как один, записались. Я староста кружка. Тебя записать?

— Запиши. А только когда заниматься?

— По вечерам. Ну, а «приданое» видел?

— Большое тебе спасибо.

— Не для тебя старался, — остановил его жестом машинист. — Для Люсеньки. Пускай она и скажет спасибо. Эх, мне бы такую сестрёнку! Я бы её одними конфетами кормил…

В конце коридора загремела свалившаяся с трапа пустая банка из-под консервов. Значит, кто-то спускался по трапу в кубрик. Моряки нарочно ставили такие банки на ступеньках, чтобы знать о приближении посторонних людей.

Миша вышел в коридор и в темноте чуть не столкнулся с Бураковым.

— Алексеев тут живёт?

— Это я, товарищ Бураков. Проходите ко мне в кубрик.

— Уронил какую-то коробку. Такой грохот!.. Под самыми ногами кто-то оставил.

— Это ничего… пустяки. Её специально для того и поставили.

Миша объяснил назначение банки.

— Вот как? Это надо запомнить. У тебя тут слышно за стеной?

— Слышно.

— Пойдём куда-нибудь в укромное местечко.

Они. поднялись на палубу, прошли на нос и сели на бухту каната.

В это время просвистел снаряд и разорвался над Литейным мостом. — Обстрел! Спустимся вниз? — спросил Бураков.

— А зачем? Далеко.

Стали наблюдать за разрывами. Снаряды летели над их головами и рвались где-то правее Невы.

— В район водокачки…

— Вот если бы в Неву… У меня лодка наготове.

— Зачем?

— Поехали бы глушенную рыбу ловить. Я позавчера здоровую лососку поймал.

Когда обстрел прекратился, Бураков достал пару карманных часов и передал их мальчику.

— Держи. Я хочу тебя предупредить, Миша, — начал говорить он вполголоса.

— Конечно, мы тебя знаем и верим, но все-таки не лишнее сказать… Не забывай, что тебе поручили серьёзное, ответственное, рискованное дело. Если армия воюет открыто, то мы воюем тайно. Кто кого перехитрит… Знаешь, ведь чтобы, скажем, построить Днепрогэс, нужно много сил, средств и рабочих, а взорвать его может один человек… Ты вдумайся в это. Наш фронт очень трудный. Немцы много хитрых шпионов и диверсантов засылают. Это все отборные головорезы. А найди-ка их в такой массе людей! Они прикидываются патриотами, и на лбу у них ничего не написано. Ты, конечно, все это знаешь…

— Да…

— Эти часы ты предложи Брюнету. Поторгуйся с ним. Проси за них по полторы тысячи. Скажи, что на рынке продашь за такую цену. Ну, а потом уступи немного. Они будут спрашивать, где ты их взял. Придумай что-нибудь. Только попроще, а лучше не очень распространяйся. Они будут уверены, что ты их украл. Так и надо. Будь осторожен. Не вздумай их расспрашивать или навязываться со своими услугами, а тем более что-нибудь сам предлагать. Помни, что ты ничего не знаешь. Они должны сами посвятить тебя в свою тайну, Если они что-нибудь предложат, то сразу не отказывайся и не соглашайся. Скажи, что подумаешь. Потом мы посоветуемся и решим вместе, как поступить. Нам важно знать, что они тебе предложат. Может случиться так, что кто-нибудь из них проболтается. Старайся запомнить все, что они говорят. Ещё раз тебе напоминаю: у них не должно быть и тени подозрения, что ты честный сын народа и хочешь разоблачить этих предателей. Если у них возникнут подозрения, то, во-первых, ты ничего не узнаешь, а кроме того, они не будут церемониться, постараются тебя уничтожить. Очень может быть, что они захотят тебя проверить. Тогда держись, не смущайся. Теперь ты понимаешь, какое мы тебе серьёзное дело поручаем? Одно неосторожное слово — и все пропало. Приятелям своим ничего не рассказывай. Они вчера такой номер выкинули, что придётся с ними вообще никаких дел не иметь. Я только что был у них. Это не игра в Пинкертонов, Миша, а борьба не на жизнь, а на смерть.

— А что они сделали?

— Они сами расскажут.

— Если они самовольно что-нибудь натворили, я им за это голову отверну…

— Голову отворачивать не за что… Они хотели сделать хорошее дело, хотя об этом никто их и не просил. Во всяком случае, о своей задаче с ними не откровенничай.

— Я никогда им ничего такого…

— Ну, как никогда… Про красный дом ты им рассказывал?

— Какой красный дом?

— На Международном проспекте, куда Семена Петровича проводил из Старой Деревни.

— А-а!.. Ну, так ведь мы вместе были… Они знали, — смущённо сказал Миша.

— Они знали только то, что им знать полагалось.

— Учту.

— Учти, учти. Вопросы есть?

— Если вы сказали все, что мне полагается знать, то я понял.

— Да, кажется, все, — усмехнувшись, сказал Бураков. — Значит, твоя задача

— поближе сойтись с кем-нибудь из этой шайки и ждать… Ждать и наблюдать.

— С Шуркой Кренделем?

— С ним… Кстати, он тебе своим спасением обязан.

— А я вас тогда здорово свалил?

— Неплохо.

— Вы даже шатались, когда встали.

— Это я нарочно. Значит, вопросов нет? — Есть один вопрос.

— Ну, говори.

— Как же их немцы хотят использовать?

— Ну, Миша, подумай сам, как могут немцы воров использовать. Одно то, что они занимаются кражей карточек, а значит, часть людей лишают продовольствия, это уже немцев устраивает… Но, конечно, кроме этого, задача у них есть особая…

— Наверно, шпионят или обстрелы корректируют.

— Вот это ты и выяснишь, — с улыбкой сказал Бураков.

— Значит, я вечером опять схожу к ним?

— Как условился, так и поступай.

— А до вечера что делать?

— Занимайся своими делами. Да, относительно звонков. Ивану Васильевичу теперь звони только в крайнем случае и маскируй разговор. Они могут следить за тобой. Условимся так: если ты звонишь дяде Ване, чтобы тебе обед оставили, потому что ты опоздал, — значит, ты идёшь на судно и у тебя есть важные сведения. Каждое утро я буду к тебе заходить. С телефонами сейчас трудно. Во всяком случае, звони только по необходимости.