Анджей Збых - Двойной нельсон
Клос хорошо понимал, что Ганна Бесель там, в польской разведке, должна будет играть ту же роль, что и он, Ганс Клос, в абвере, поэтому он обязан помешать ей, но так, чтобы на него не пало и тени подозрения…
– О чем так задумался, Ганс? – неожиданно услышал он голос Ганны.
– Поездка через территорию генерал-губернаторства небезопасна, – ответил Ганс первое, что пришло ему на ум.
– Ты боишься? – удивилась Ганна.
Клос промолчал. Ганна Бесель продолжала играть и, как показалось Клосу, пыталась его на что-то спровоцировать.
«Может быть, она меня в чем-то подозревает? – подумал Клос. – А может, подозрение возникло в Берлине?» Вот уж несколько часов Клос искал ответы на эти вопросы. Он знал, что игра, которую он ведет, небезопасна, но пока не видел причин для того, чтобы поддаваться панике; человек, который теряет самообладание, как правило, допускает ошибки и чаще всего проваливается…
– Это увлекательная игра, – услышал он голос Ганны. – Ты знаешь, что особенно меня занимает? Это то, что я, женщина, приношу больше пользы здесь, чем многие мужчины на фронте, а вместе с тем вся моя жизнь – риск, а я не чувствую страха, даже когда удваиваю ставку. Все оплатится жизнью сполна!
«Провинциальная Мата Хари», – подумал Клос с презрением. Он хорошо знал, как дорого расплачиваются за такую игру, и ежедневно проклинал мундир, который вынужден носить, и свою работу в этой проклятой войне.
– Ты любишь соперничать с мужчинами? – спросил. Клос, лишь бы что-то сказать Ганне.
– Конечно. С удовольствием, например, с тобой, – ответила Ганна Бесель.
– Да, но мы с тобой – на одной стороне, – возразил Клос, едва сдерживая волнение. – Давно ты работаешь в разведке? – уже спокойно спросил он.
– Такие вопросы задавать не следовало бы, но я могу тебе ответить: с тридцать восьмого. – Она громко рассмеялась: – Уверена, что больше, чем ты. В тридцать восьмом приехала в Германию. Я немка из Аргентины, оттуда и мое знание языков…
– Ну и как, пригодились?
– Конечно. У меня исключительные способности к иностранным языкам, мой дорогой Ганс. Я владею даже польским.
Клос подумал, что без знания польского языка ей трудно было бы выполнить задание Лангнера. Вместе с тем это обстоятельство значительно усложняет его задачу. В обстановке подпольной борьбы с оккупантами он должен будет найти путь, ведущий к английскому агенту Конраду, обезвредить немецкого агента Плюша – и сделать это быстро, чтобы разрушить планы абвера…
Поезд замедлил ход. Клос отодвинул занавеску и вместо города увидел нагромождение развалин, освещенных луной. Он прильнул к окну, чтобы Ганна не могла видеть его лица, так как не был уверен в том, что его не выдаст неосторожное движение губ и выражение лица…»
– Что это? – спросила Ганна Бесель.
– Варшава.
– Ах да! – воскликнула майор Бесель. – Это же бывшая столица Польши, которая теперь навсегда останется германской провинцией. Как ты думаешь, Ганс, долго ли мы простоим здесь?
– Надеюсь, что нет, – ответил Клос, и на этот раз совершенно искренне.
2
На вокзале у Клоса предстояла встреча. И здесь он опять допустил ошибку… Впрочем, через несколько минут допустил еще одну – недооценил сообразительность и бдительность «провинциальной Мата Хари».
Матей должен был ожидать его на перроне. Клос послал ему из Берлина открытку, в которой заранее условленным кодом сообщил дату и время прибытия поезда в Варшаву. Однако перрон, к сожалению, был пуст. Но все обошлось благополучно: буквально тут же появился Матей в черном пальто и такой же шляпе.
Клос держал во рту незажженную сигарету, и Матей очень услужливо, даже слишком услужливо, подскочил к нему и протянул зажигалку. Они находились рядом буквально каких-нибудь две секунды.
– Еду в Лиско-Здруй, – тихо сказал Клос. – Жду тебя послезавтра. Речь идет об установлении контакта с Конрадом. Точно я не знаю, кто он…
Матей не торопясь направился вдоль состава.
Клос возвратился к своему вагону, около которого суетился грузный, широкоплечий господин в тирольской шляпе. Обливаясь потом, он тащил увесистые чемоданы, выкрикивая какие-то немецкие ругательства.
– Даже носильщиков нет в этой проклятой Варшаве! – ворчал толстяк.
Клос помог ему внести вещи в купе и таким образом завязал знакомство с господином Гебхардтом, который, как оказалось позже, также ехал в Лиско-Здруй.
Поезд тронулся. Клос, оставаясь в тамбуре вагона, мог еще видеть край аллеи Третьего Мая, а потом уже с моста бросил прощальный взгляд на Вислу и на предместье Варшавы – Прагу.
– Однако же увлекла тебя эта Варшава! – услышал он за своей спиной. Мгновенно повернулся: Ганна Бесель уже в который раз преподносит ему сюрприз!
– Когда-то я провел здесь месяца два.
– Как видно, поляки – любезный народ, – съехидничала майор Бесель. – Стоит только выйти на перрон, как кто-то услужливо дает прикурить немецкому офицеру.
– Может быть, он немец, – равнодушно ответил Клос. – Ты не очень наблюдательна.
– Может быть… А теперь не забудь: в Лиско-Здруе мы не знаем друг друга. Оба приезжаем в дом отдыха. Помни, что там каждую минуту может появиться их настоящий связной из Берлина. И чтобы не было недоразумений, повторяю еще раз: я беру на себя руководство всей операцией.
Клос ответил, что приказ есть приказ и он ему подчиняется. Ганна говорила еще что-то, но он больше ее не слушал. Они стояли в тамбуре вагона около дверей. «Стоит только передвинуть защелку на „Открыто“ – и… – промелькнуло в голове Клоса. – Если ее убрать сейчас, поверят ли, что это был несчастный случай? Может быть, поверят… Огромный риск, но при удаче наверняка еще одна провокация абвера провалится в самом начале». Решил. Передвинул защелку на «Открыто» в уверенности, что Бесель не заметила быстрого движения его руки…
– Мы должны быть осторожными, Ганс, – промолвила Ганна, – ибо каждая ошибка может нам дорого стоить. – Она отошла от двери, а потом быстро переставила защелку на «Закрыто».
«Интуиция? Предчувствие? А может быть, подозрение», – не переставал мучительно думать Клос, когда возвратился в купе. Здесь уже разместился со своими чемоданами господин Гебхардт, Он жаловался на то, что железнодорожники в Берлине ввели его в заблуждение и поэтому он вынужден был ехать до этого проклятого Лиско-Здруя с пересадкой в Варшаве. Впрочем, нужно ли ему вообще проводить свой отпуск на территории генерал-губернаторства? Он удивляется, как мог на это согласиться. Он, высокопоставленный чиновник, советник министерства пропаганды рейха, мог бы выехать куда-нибудь в горы или даже на французское побережье, а вместо этого едет в какой-то Лиско-Здруй. Может быть, его потянули в эти места военные воспоминания? Он хорошо помнит то время, когда участвовал в блицкриге тридцать девятого года и часть этой кампании провел около Лиско-Здруя. Это было незабываемое время настоящих мужских переживаний. Да, действительно незабываемое… Обрушив на них лавину слов, Гебхардт достал из чемодана бутылку французского коньяка и металлические стопочки. Вскоре они медленно тянули ароматный напиток, а Гебхардт все рассказывал и рассказывал о себе, даже о том, что на вокзале в Лиско-Здруе его будет ожидать машина одного высокопоставленного господина.
– Это мой близкий приятель, – продолжал Гебхардт, – и порядочный немец, который имеет теперь друзей в каждой оккупированной стране. – Он громко рассмеялся: – Поедете вместе со мной и увидите, какой я гонщик. Это мое увлечение.
Автомашина действительно ждала Гебхардта. Толстяк сел за руль. Ехали с вокзала по широкому шоссе, обсаженному деревьями, потом внезапно открылся небольшой городок в долине среди отлогих гор, покрытых густым лесом. На полях виднелись стога, а жнивье, тянувшееся до самых склонов гор, напоминало о наступающей осени. Проехали извилистые улочки, застроенные одноэтажными деревянными домиками, уже глубоко осевшими в землю и открыто показывающими свою ветхость.
Гебхардт прибавил газу, машина выскочила из лабиринта улиц, и через несколько минут они оказались перед двухэтажным домом, стоявшим у подножия горы в густом парке.
– Именно здесь, – сказал с радостью Гебхардт, – здесь мы будем отдыхать. – И нажал на сигнал.
3
Их пребывание в Лиско-Здруе мало походило на отдых. Клос предполагал, что Ганна Бесель проинформирует его о деталях предстоящей операции и что он будет равноправным партнером в ней. Однако сразу же стало ясно, что ему предназначена роль значительно скромнее: выполнение отдельных поручений. Он должен был установить контакт с агентом абвера Плюшем, но не знал, каким способом Ганна Бесель намеревается выйти на Конрада и его агентурную сеть.
Клос ожидал Матея, без которого не мог что-либо предпринять. А времени было так мало: день, может быть, два!.. Но Клос не терял надежду на лучшее. Он решил: если Ганна не раскроет своих карт, ему придется следить за каждым ее шагом. Клос думал об этом, прохаживаясь по широкому коридору дома отдыха, стены которого были увешаны картинами, прославляющими немецкие победы на всех фронтах. Но вот он остановился перед дверью комнаты Ганны Бесель, открыл ее.
