Геннадий Гончаренко - Рождение подвига (рассказы)
Наши минометы с берега ударили по полуразваленному особняку, как было спланировано, и тут же, еще не рассеялся дым от взрывов, группа приблизилась, в полуподвал полетели гранаты, а вслед за ними ворвались туда и бойцы. Одним из первых был Иван Чобот. Он сбил рванувшегося к нему гитлеровца, но на него кинулись еще двое. Одного скосил автоматной очередью молодой курсант, а со вторым разделался сам Чобот, орудуя наотмашь автоматом, как кувалдой. Немцы, очутившись в ловушке, сражались отчаянно. Когда Чобот выскочил из двери, его сбоку ударил штыком немец. И хотя Иван успел отбить автоматом губительный удар, но расколол приклад. Штык пробил фуфайку, ранив лопатку, отчего вся левая сторона груди, где еще не поджила рука, сжала сердце болью. Он стиснул зубы, чтобы не крикнуть, схватил немца за ворот и рванул на себя, нанося ему удар головой в подбородок. Гитлеровец свалился, а подоспевший курсант (сержант Горицвет послал его в помощь раненому Чоботу) добил его.
— Ну, сынку, гарно пидсобляешь мэни!…
— У вас кровь на спине, товарищ матрос. Давайте погляжу.
Лицо у курсанта бледное, испуганное. В бою он впервые.
— Пустяк, сынку, ковырнув нимець штыком.
Разрывы гранат и автоматные очереди стали затихать. Когда Чобот и курсант вышли из подвала, навстречу им с поднятыми руками плелись три фашистских солдата. Их вел боец Савельев. За ним шел Горицвет.
— Товарищ Чобот, — сказал командир, увидев матроса. — Доставить пленных у штаб. И на медпункт.
— Я не лакей таку погань водыть.
— Боец Чобит, — повысил голос Горицвет. — Я вам приказываю.
— Товарищ командир, я не можу. Не ручаюсь за сэбэ. Побью я их…
— Та ты шо? Сдурив? — Но, взглянув на Чобота, понял: пленных сейчас ему доверять нельзя.
— Савельев! Одна нога туточки, друга там. Донесение доставить лейтенанту Ежу. И бутылок з «каэсом» на обратном пути захватить. Сдается мэни, дэсь вже грохотят нимецьки танки.
Слух не обманул командира: где-то за развалинами погромыхивали гусеницы танков. Бойцы припали к амбразурам, пробоинам, вглядываясь в рассеивающийся туман, туда, где торчали остатки труб и разбитые остовы зданий, чернеющие проемами окон. Ударила вражеская артиллерия. Два снаряда разорвались со стороны западной стены особняка, обдав всех горячим смрадным запахом взрывчатки, забросали землей и битым камнем расчет «сорокопятки», которая была прикреплена к штурмовой группе.
— Усим в пидвал, — крикнул Горицвет. — Пулеметчики — до амбразур. Бронебойщики — по углам. Командиру орудия подготовиться к отражению танков прямой наводкой.
Но боевые расчеты еще не успели занять места у орудий, когда вдоль переулка показались четыре танка. Они с ходу открыли огонь, приближаясь к особняку.
— Не спешить, — предупредил Горицвет командира орудия, подползая к артиллеристам. — Слухай мою команду…
Расстояние между движущимися танками и притаившимися бойцами быстро сокращалось.
— Огонь!
Первый снаряд ударил рикошетом, второй скользнул по башне, но танк двигался. Третий, четвертый. Снаряды пролетали мимо, а танк маневрировал и стрелял. Но когда он очутился почти под прямым углом, с правого фланга открыли огонь бронебойщики. Танк тут же задымил. «Сорокопятка» открыла огонь по другому приближающемуся танку. Он был подбит прямым попаданием второго снаряда. Следовавшие за ним танки открыли огонь по нашей «сорокопятке». Один вражеский снаряд разорвался вблизи орудия. Двух человек из расчета убило и одного ранило.
Из переулка показались еще три танка. За ними бежала немецкая пехота. О камни зацокали пули, тяжело ранило наводчика и убило командира орудия. Горицвет пополз к орудию. Оно снова открыло огонь, и еще загорелся один вражеский танк. Но враг наседал. Он во что бы то ни стало пытался вернуть потерянную выгодную позицию. Он чувствовал, что сил у защитников мало.
Чобот беспомощно глядел на бой с танками, видел, как уносили одного за другим тяжелораненых. Что мог ой сделать? Стрелять из бронебойной с одной рукой невозможно; подползти и бросить связку гранат, когда жжет старая рана в руке и новая разламывает спину, — нет сил. Да и далеко ли бросишь в таком состоянии связку? Навстречу ему бежал и тащил волоком ящик бутылок с «КС» боец Савельев. «Молодчина, вовремя подоспел», — подумал Чобот. Он схватил три бутылки, рассовал их по карманам и за пояс и, прячась за развалины, стал приближаться к танку, обходящему наши позиции слева. Спрятался за остаток разрушенной стены, как за забор. Отдышался. Танк громыхал где-то рядом. И когда танк уже прошел, метнул по жалюзям одну за другой все три бутылки. Танк охватило пламенем. Из башни стали выскакивать гитлеровцы. Они падали, катаясь по земле, стараясь потушить горящую одежду. «Так, так вам, изверги. Це вам за жинку, за ридну дочерь, за погубленных людей наших, — шептал он, до боли сжимая в руке камень. — Де ж мий сынок? Автоматом докончить бы цих гадов, бо уйдуть»… Разбитый автомат Чоботу пришлось выбросить. «Неужели уси убиты?…» Чобот бросился бегом обратно к подвалу. Савельев, раненный в обе ноги, лежал и стонал.
— Дэ Горицвет?
Савельев едва пошевелил губами: «Ранен… У орудия…». Чобот снова рассовал бутылки по карманам и за пояс. «Надо поспеть. Танки раздавят раненых хлопцев вместе с орудием…». Добежал до развалин. Рядом цокали пули немецких автоматчиков. Упал на правый бок и пополз. Бутылки цеплялись за землю, мешали ползти. Скорее, скорее… Вот он уже почти у цели. Сполз в воронку. Танк грохотал уже близко, рядом. Он, кажется, идет на него. Чобот поднял голову из воронки. Он чувствовал, как силы покидали его израненное тело. «Надо остановить, бо не поспею…» У воронки он поднялся во весь рост, размахнулся… И в этот момент вражеская пуля ударила в бутылку. Чобота мгновенно охватило огнем. Он рывком надвинул на глаза бескозырку, но тут же отбросил ее прочь: она дымилась. Глаза еще видели, здоровая рука была послушна его воле.
Немецкий танк надвигался стальной, грохочущей глыбой. Он шел уверенно на одинокое, молчавшее орудие, неподалеку от которого лежали тяжело раненные беспомощные артиллеристы. Чобот, спрыгнув в воронку, схватил новую бутылку, и бойцы штурмовой группы увидели, как человек — пылающий костер — кинулся к танку и ударил по решетке моторного люка. И в тот же миг раздался оглушительный взрыв. В него выплеснулся факелом огонь, окутав вражескую машину черным дымом.
…У края воронки сиротливо лежала обгоревшая бескозырка, рваные ленты ее с золочеными якорями шевелил ветер.
ЛЕЙТЕНАНТ КРАСНОЧУБ
Взвод разведки из полка Шухова получил боевую задачу: пробраться поближе к вокзалу и установить, с какими силами немцев сражается первый батальон, попавший в окружение после того, как немецкие танковые части, расчленив полк и захватив вокзал, вышли к центральной переправе Сталинграда.
Лейтенант Красночуб, получив приказ ночью, в кромешной тьме повел взвод в обход вокзала.
По пути разведчикам не раз приходилось вступать в перестрелку с мелкими вражескими группами. Двое были убиты, четырех ранило. Трудно воевать днем, а ночью это вдвое труднее, да еще в разрушенном городе. Попробуй определи точно, где свои, а где противник. Кругом грохочет бой, и тьму прорезают вспышки выстрелов. Но все это «загадки» только для необстрелянных новичков, а не для бывалых воинов и тем более разведчиков.
Лейтенант неторопливо пробирался с бойцами к вокзалу, то и дело прислушиваясь, чтобы определить каждый очаг боя. Когда взвод почти вышел к вокзалу, стало ясно, что наши отдельные группы, полуокружив здание вокзала, обстреливают его. Значит, в вокзале обороняются фашисты. «Но почему наши не действуют решительно? Что их задерживает?» Быстро разослав попарно разведчиков в подразделения, ведущие бой, лейтенант вскоре уже знал, что командир батальона убит, командир первой роты тяжело ранен, боеприпасы на исходе, в батальоне много раненых.
Выполнив задание, взвод разведки мог бы возвращаться в полк. Но Красночуб не мог теперь уходить. «А что если собрать всех бойцов батальона и попытаться выбить фашистов из вокзала? Очень уж благоприятная создалась обстановка: немцы ведут огонь неуверенно… Значит, у них мало сил».
И разведчики поползли к разрозненным группам сражающихся бойцов. Красночуб приказал в каждой из групп оставить по нескольку человек, которые должны отвлекать немцев, а остальных собрать и идти к железнодорожному полотну.
На путях валялись разбитые и опрокинутые цистерны и вагоны. Отсюда рукой подать до вокзала. Разведчики собрали человек пятьдесят бойцов, два расчета батальонных минометов и доложили, что у разбитого склада есть два танка, но танкисты не имеют горючего.
С танками, конечно, атаковать куда надежнее — броневое прикрытие. Как быть? И Красночуб дает задание осмотреть все пристанционные постройки. «Выручил» подбитый немецкий танк. Гитлеровские танкисты отстреливались до вечера, а потом умолкли, — очевидно, сбежали. Красночуб послал к танку группу бойцов, и вскоре наша бронемашина была заправлена.
