Александр Тамоников - Истребитель майданов
– Теперь давайте на улицу. Десять минут на то, чтобы привести себя в порядок. Дальше поздний завтрак, он же ранний обед. После чего приступаем к работе.
Самохин и Коганов вышли из охотничьего домика. Они справили нужду, разделись и бросились в холодную воду реки, ныряли, брызгались. Но за десять минут управились.
После завтрака Жгут достал сотовый телефон. Связь отсутствовала, но это здесь, в домике. Если подняться по лестнице на крышу, то там мобила работает нормально. Проверено. Руслан специально посылал сюда парней, хотел узнать все о связи.
– Так! – проговорил Жгут. – Повторим план.
– А чего его повторять? – Самохин зевнул. – Все и так ясно. Приедет клиент, ты его встретишь, заведешь в избу. Я ему на шею удавку!.. Потом зачищаемся и сваливаем в город.
– Клиент непростой, Самоха. Он может оказать сопротивление.
– С удавкой на шее? Подергается минуты три и затихнет. Главное, натянуть тросик так, чтобы клиент не смог пальцы под него просунуть. Остальное ерунда. А я петельку брошу так, что он и понять ни хрена не успеет.
Жгут кивнул:
– Это ты умеешь. Ладно. А если клиент приезжает не один?
– Тогда валим всех из стволов. До деревни километров десять. Выстрелов там слышно не будет.
– Но стрелять надо в голову!
– Само собой.
– Лады, поговорю с Русланом, заодно проверю, как насчет связи на крыше. Потом начнем.
– Давай. Тебе лестницу подержать? – с усмешкой спросил Коганов.
Жгут взглянул на водителя.
– Ты лучше тачку приткни у реки, чтобы все натурально выглядело, да удочки выстави вместе с остальным рыбацким барахлом. Найди себе место в кустах, откуда сможешь видеть все пространство перед домом и стрелять из «макарова». А с лестницей я и без тебя управлюсь. – Жгут повернулся к Самохе: – Ты, Серый, приберись тут, протри тряпкой места, за которые могли хвататься.
– Может, и пол вымыть?
Жгут внимательно посмотрел на подельника.
– Надо будет, вымоешь и вычистишь зубной щеткой. Но пока этого не требуется.
Он прошел к задней части домика, где стояла лестница, поднялся до края шифера. Индикатор показал, что связь появилась.
Жгут набрал номер и после нескольких длинных гудков услышал:
– Да!..
– Мы готовы, Руслан!
– Осмотрелся?
– Да, нормальное место.
– Где притопить тачку, определился?
– С этим напряги. Возле дома не получится, да и вообще река не подойдет. Перетащим тачку по лесной дороге. Там болото, где-нибудь найдем место.
– Почему ночью не нашел?
– Издеваешься? Хорошо, что сами до избушки добрались. Тут не дорога, а недоразумение. Чего бы я в кромешной тьме отыскал?
– Хоп, Жгут! Тачка мусора не особо важна. Затопите – хорошо, нет – ну и черт с ней. Главное, дело сделать. Парней своих на случай действий по второму варианту проинструктировал?
– Конечно. Валить, стреляя в черепа.
– Все! К четырем часам вы должны быть на заводе. Вечером главная работа.
– Какая, сказать не хочешь?
– Скажу, когда сделаешь все как надо и вернешься. Понял?
– Да. Вопросов нет.
– Удачи. Парням можешь сказать, что бабло за клиента у меня в ящике лежит. Как приедете, получите.
– Это хорошо, Руслан. Только я не стал бы платить им до окончания всей работы.
– Позволь, Жгут, мне решать, что делать.
– Хоп! Ты шеф, тебе виднее.
– Вот именно. Как начнете отход, сообщи.
– Обязательно. Пока!
– Давай!
Жгут спустился по лестнице.
Коганов поставил «Ниву» у берега, разложил три удочки. Не успел он забросить третью, как снял с первой крупного окуня.
– Ого! – воскликнул Виктор. – Рыбка попалась!
– Ты лучше место себе найди.
Коганов вытащил плотву.
– Нет, в натуре, клюет, как бешеная.
– Делай что сказано! – приказал Жгут. – У тебя будет время порыбачить.
Коганов вздохнул, с сожалением посмотрел на дергавшийся поплавок, ушел в кусты, но вскоре вернулся и вытащил-таки еще двух окуней.
Потом Виктор крикнул:
– Есть отличная позиция в двадцати метрах от дома.
– Хрен с тобой, лови рыбу.
Из дома появился Самохин с сумкой.
– Все нормально. Я прибрался, лавки и стол протер.
– Хорошо.
– Я пойду к Когану, тоже половлю?
– Вот не знал, что вы заядлые рыбаки.
– А чего не ловить, если клюет? Да и рыба будет как раз в тему, когда появится клиент. Ведь ты у нас, по легенде, рыбак. Вот и похвалишься уловом.
– Ствол проверил?
– Он у меня всегда готов. Была бы цель.
– Будет. – Жгут осмотрелся. – Так, вроде можно начинать.
– Опять на верхотуру полезешь?
– Хочешь, ты лезь.
– Нет, я к Когану. Как говорится, каждому свое.
– Удавка?..
– В кармане.
– Ладно, иди к этому рыбаку.
Жгут посмотрел на часы: 12.30.
Самое время.
Он прошел к лестнице, поднялся до крыши, угнездился, чтобы не свалиться, достал телефон, по памяти набрал номер, услышал длинные гудки, откашлялся…
Участковым по сельскому поселению Курино, в состав которого входило несколько деревень, в том числе Шаткая, был сержант Юрий Зайцев. Он сидел у себя в кабинете, расположенном в здании сельской администрации, и составлял протокол. Напротив него устроился на стуле мужичок лет пятидесяти с крупными фингалами под глазами.
– Значит, гражданин Бобрин, вчера в двадцать два часа вы вернулись домой от гражданина Копылова, с которым отмечали его день рождения, так?
– Так! Только раньше было. Как раз по телевизору «Время» закончилось.
– Хорошо, в двадцать один сорок.
– Где-то так.
– Вернувшись, вы потребовали у жены, чтобы она налила вам самогона, да?
– Нет, не самогона, а браги.
– Пусть будет брага. Супруга, Анна Викторовна, отказала, так?
Мужик, дыша вчерашним перегаром, нагнулся к участковому:
– Если бы отказала, Юрик, так и хрен бы с ней. Она оскорбила меня.
Участковый поправил галстук.
– Гражданин Бобрин, я вам не Юрик, а сержант Зайцев Юрий Алексеевич.
– Да брось ты. Я же тебя еще пацаном сопливым помню. Ты с дружками частенько в мой сад за яблоками лазил. Или не помнишь, как я однажды приложил тебя кнутом? Ты не успел через забор перемахнуть.
Сержант кашлянул.
– Федор Петрович, не надо вот так. Что было, то было. Сейчас я при исполнении. Будьте добры отвечать на мои вопросы.
Бобрин вздохнул:
– Верно люди говорят: хочешь узнать человека – дай ему власть.
– Повторяю вопрос. Анна Викторовна отказалась налить вам брагу, так?
– Так! При этом, гражданин начальник, она обозвала меня матерными словами, которые я тоже прошу внести в протокол.
– Как же я внесу мат в документ?
– А так! Ведь вы же должны описать все как было, вот и описывайте. Потому как матерные слова Анны оскорбили мое личное достоинство. Как мужчина, я этого стерпеть не мог, ну и вдарил супругу. Один раз. Больше ей и не требовалось. И учтите, гражданин начальник, я без оскорбительных ее слов протокол подписывать не буду.
Сержант пожал плечами.
– Я напишу, что ваша супруга оскорбила вас в нецензурной форме.
– Ладно, – согласился Бобрин. – Пусть будет так. Оскорбила, унизила, что вызвало ответную реакцию. Тем более я был пьян. Это смягчает мою вину. Не трогай пьяного мужика, и ничего тебе не будет, но нет, взяли моду бабы на мужей нападать. Раньше, дед говорил, чуть что – вожжами их, а нынче чуть задел, и уже мусора… пардон, полиция тут как тут.
Участковый выслушал тираду возмущенного Бобрина и продолжил:
– Итак, вы ударили жену. Данный факт признаете?
– Э-э, гражданин начальник, разве это ударил, раз с утра смогла сюда прийти да кляузу накатать?! Так, задел слегка, можно сказать. Был возмущен оскорблениями.
– Господи, и что за гадость вы вчера с Копыловым пили? Перегар жуткий, не продохнуть. – Сержант встал и открыл всю половину окна.
Форточки было мало.
– Как что пили? Знамо дело, самогон. Все лучше, чем паленая водка в нашем магазине. Вот вы бы, гражданин начальник, тряхнули бы его, а то травят людей непонятно чем.
– Все проверим. Но сперва с вами закончим.
Бобрин изобразил удивление.
– А что, разве не все?
– Не все, Федор Петрович. Вам-то кто синяки наставил? Копылов?
– Ванька? Да ни в жизнь. Я его сам отделаю так, что мать родная не узнает. Царство ей небесное. Прости меня, Господи. – Бобрин перекрестился.
– Тогда кто бил вас?
– Никто. Это я, из хаты выходя, о дверной косяк ударился. А все кошак виноват. Выпрыгнул меж ногами, я шарахнулся и прямиком въехал в деревяшку. Аж искры из глаз посыпались.
– Значит, вас никто не бил?
– А то ты не знаешь, что на селе меня никто не тронет.
– На «вы», пожалуйста.
Бобрин вновь вздохнул:
– Надоел ты мне, Юрок. Пойду я, да? Давай бумагу свою, подпишу и двину.
– Похмеляться?
– Знамо дело, не болеть же! И потом, мне с женой мириться надо. А как на больную голову?
– А на пьяную она вас простит.
– Куда денется? Впервой, что ли?
– Но заявление-то все же написала! И тоже впервые.
