Владимир Орленко - Операция без выстрела
Давно и навсегда минуло на Украине все то, о чем рассказывает Владимир Орленко. Но в современном мире, в котором находит почву ядовитая гниль фашизма, такие книги имеют поучительный и предостерегающий смысл. Под крыльями американского империализма и китайских великодержавных шовинистов ныне высиживаются новые националистические грифы и стервятники, которые хотели бы найти себе добычу и на нашей земле. Но советские люди помнят уроки истории.
Книга Владимира Орленко поможет молодому поколению на примерах печального и не такого уж далекого прошлого постичь, вероятно, самую важную политическую правду нашего века: любой фашизм есть не что иное, как доведенный до безрассудства национализм. На фоне вспомнившейся как кошмарный сон, тенями убийц наполненной ночи еще ярче светит и становится еще дороже духовное богатство советского человека — чувство уважения и любви к братским народам нашей Отчизны и вообще ко всем народам и труженикам мира.
Дмитро Павлычко
ЗА ГОД ДО ПОБЕДЫ
Весной 1944 года бригаденфюрера Алленберга вызвали из Парижа в главное управление имперской безопасности. Он не на шутку испугался и тут же выехал в Берлин.
В приемной начальника гестапо группенфюрера Мюллера тревожные предчувствия Алленберга развеялись: оказалось, его пригласили как «специалиста» по работе с националистами. На душе стало легче.
«Да, — думал Алленберг, — оглядывая исподлобья присутствующих, — видимо, плохи дела, если вспомнили обо мне. А кто больше меня сделал в борьбе против Советского Союза, направляя туда агентов, террористов, диверсантов? Нет, без таких, как я, им не обойтись…»
В назначенный час появились старые знакомые — начальник СС и полиции в Галиции генерал-майор Димг и командующий полицией безопасности и СД в «генерал-губернаторстве»[4] обер-фюрер СС Биркампф. Не так давно все трое служили в Польше и на Украине, а теперь, обмениваясь впечатлениями, завидовали Алленбергу, его спокойной работе в Париже. И с минуты на минуту ждали вызова Мюллера.
В кабинете начальника гестапо Димг коротко доложил о состоянии дел в оккупированной Галиции. По инициативе руководителей ОУН там состоялось несколько встреч сотрудников абвера и службы безопасности с националистами.
— Оуновцев представляет член центрального руководства Иван Гриньох, псевдоним — Герасимовский, — закончил доклад Димг.
— Это ваш воспитанник? — Мюллер взглянул на Алленберга.
Тот вытянулся:
— Да, герр группенфюрер.
— Ему можно верить?
— Думаю, что можно. Гриньох близко знаком с Бандерой, Стецко, Шухевичем[5].
— Гриньох в 1941 году подлежал интернированию, но был оставлен на свободе, — добавил Биркампф, — и следует сказать… — он глянул на Димга, — сотрудничал с нами очень тесно. Генерал Димг может подтвердить.
Димг кивнул и снова обратился к Мюллеру:
— Гриньох настаивает, чтобы его настоящее имя ни в коем случае не фигурировало в документах, а также в официальных донесениях.
Группенфюрер криво улыбнулся, но ничего не сказал.
В разговор вступил Алленберг:
— По характеру Гриньох труслив, любит деньги, там, где ему выгодно, может обмануть. Главное, что их всех объединяет, — ненависть к советскому строю.
— Это следует учитывать при работе, — сказал Мюллер и перевел взгляд на Димга. — Чего же хочет еще от нас Гриньох?
— Я обязан доложить: на предыдущих встречах Гриньох сообщил, что бандеровцы приветствуют согласие германского командования включить силы УПА в борьбу против Красной Армии. Они готовы вести активные подрывные действия в тылу Красной Армии и смогут сообщать немцам разведывательную информацию. Еще в марте Гриньох просил как можно скорее обеспечить националистов оружием и диверсионным снаряжением. В конце марта ему сообщили, что все предложения националистов нами приняты и Берлином санкционированы.
…Беседа Димга с Гриньохом была довольно обстоятельной.
— Вы, господин генерал, — говорил Гриньох, — как и я, понимаете, что хотим мы этого или нет, но ваша армия оставит Украину, а нам нужно будет продолжать борьбу, нашу и вашу борьбу, которую вела — и мы верим — еще будет вести вместе с нами великая Германия. Я прошу меня понять, что сегодня для нас, националистов, главное — конспирация.
— Вы знаете, Гриньох, кто-кто, а мы, немцы, ценили людей, которые понимают значение конспирации…
— Заверяя меня в преданности оуновцев фюреру, — продолжал свой рассказ Димг, — Гриньох стал приводить факты из деятельности УПА на Волыни начиная с 1943 года, когда националисты, выполняя, приказы своих зверхников[6], данные нами, создали отряды, охранявшие от нападения советских партизан железнодорожные узлы Ковель и Сарны, отправляли людей на работы в Германию, обирали местное население, отнимая у крестьян продукты для отправки в рейх. Гриньох пытался упрекнуть нас в том, что мы, немцы, несмотря на такую преданность националистов, все-таки не позволили им создать свое правительство, но я отбил его атаки.
— Так что же еще кроме оружия просят эти, как вы их называете, бандеровцы? — спросил Мюллер.
— Они просят освободить для пользы организации арестованных украинцев… Вот список, но…
— Что «но»? — перебил Мюллер и взял бумагу из рук Димга.
— Мне доложили, что их уже нет.
— Ну что ж, нет так нет. Так и скажите, — спокойно порекомендовал Мюллер.
— Гриньох еще просил, чтобы мы позволили националистам провести мобилизацию молодежи для военной подготовки. Я ответил, что в связи с трудностями, которые возникли на восточном фронте, мы вынуждены использовать население для оборонных целей, а также обеспечить Германию рабочей силой. Гриньох развил мысль в таком направлении: «Поручите это дело нам. Националисты лучше знают, кого можно вооружить, кого послать на строительство оборонных объектов или на работу в Германию, а от кого просто избавиться».
— Если мы поможем этим бандитам, не сделают ли они какой-нибудь подлости? — осторожно спросил Мюллер.
— Это исключается, герр группенфюрер. Националисты не могут рассчитывать на собственные силы, и их главари готовы пожертвовать всеми боевиками[7] ради интересов Германии.
— Если так, то их просьбу следует удовлетворить. Присмотритесь внимательней к Гриньоху. Может, он и вправду на что-то способен? Ведь Бандера не разбирается в политике… А еще я хотел бы вас спросить, как националисты реагировали на выступление фюрера о разделе Украины?
Речь шла о выступлении Гитлера перед верхушкой фашистской Германии, когда началась война против Советского Союза. Гитлер в те дни заявил, что его цель — избавить восточные народы от любой государственной организации, раздробить, размежевать их и удержать на возможно более низком уровне культуры. И это были не просто слова, это была политика фашистской Германии. Украину рвали на куски. Ее западные области присоединили к так называемому генерал-губернаторству; земли между Бугом и Днестром вместе с Черновцами и Измаилом отдали Румынии. Значительная часть территории вошла в состав «рейхскомиссариата Украины» во главе с гитлеровским наместником Кохом…
Алленберг и Димг переглянулись, решали, кто должен отвечать группенфюреру.
Начал Димг:
— Герр группенфюрер! Я думаю, что народ Украины не знает о выступлении фюрера, а что касается националистов, то на одной из встреч Гриньох сказал: «Мы никогда не выражали никаких претензий немецкому верховному командованию, мы проявляли терпение и верили, что получим из рук Адольфа Гитлера то, на что всегда надеялись». Я тогда развел руками, давая понять, что это не от меня зависит, а сам, конечно, подумал: «А не много ли вы хотите, господа националисты? Разве для этого Германия пролила столько крови?»
Зазвонил телефон. Мюллер взял трубку и наклоном головы дал понять, что затянувшаяся беседа окончена.
Намек группенфюрера на Бандеру не означал, однако, что немцы отказались от услуг своего наемника. Бандера жил в Берлине совершенно свободно, а позже, в конце сорок четвертого года, был направлен в абверкоманду-202 в Краков. Там вместе со Стецко и другими оуновцами готовил и перебрасывал в советский тыл шпионов и диверсантов из числа националистов.
Когда Бандера был в Германии, состоялось новое распределение ролей в краевом руководстве ОУН. Возглавил националистов бывший руководитель СБ (так называемой службы безопасности националистов) ОУН бандеровцев Николай Лебедь[8]. Зная его как террориста и своего агента, гитлеровцы поручили новоиспеченному «вождю» внимательно следить за настроением населения и удерживать массы от борьбы против оккупантов.
Формировались банды УПА. Их основателями оказались те, кто еще недавно носил нарукавные повязки немецких шуцманов, а то и офицерские мундиры. Оружия, боеприпасов было достаточно. Первым руководителем националистических банд абвер — а не ОУН — назначил своего агента Дмитрия Клячковского, который действовал под псевдонимом Клим Савур, а позже — члена центрального руководства ОУН, бывшего командира абверовского батальона «Нахтигаль» Романа Шухевича, по кличке Чупринка.
