Войта Эрбан - Беженцы и победители
Пункт назначения — Бузулук
Когда до райцентра Перелазовский, где Владя Эмлер преподает в средней школе немецкий, долетает весть о том, что враг подошел к Ростову-на-Дону, городок мгновенно преображается. Еще совсем недавно в нем проживало около двух с половиной тысяч человек, по большей части донские казаки. Теперь здесь становится малолюдно — каждый пятый сражается на фронте.
Провожая на фронт мужей и сыновей, женщины горько рыдают, а мужчины, хмурые и молчаливые, лишь нервно сжимают заплечные мешки, куда заботливые руки уложили домашнее сало, лепешки и черные сухари, вышитые кисеты с табаком-самосадом или жестяные коробки с махоркой.
Уходят на фронт и девушки. В числе первых — красавица Нюся из районной больницы. Домой она присылает цветные фотографии, на которых запечатлена в обнимку с каким-то лейтенантом. Розовые лица, розовые руки, зеленые мундиры, коричневые ремни. На обороте — размашистая надпись: «На память Дусе» — и приписка: «Покажи Коле». Наверное, девушка пытается таким образом отомстить за невнимание к себе. Но — увы! — месть парня не настигнет: Коля вместе со сверстниками уже ушел на фронт. И кто знает, доведется ли ему когда-нибудь увидеть эту фотографию, на которой Нюсю так нежно обнимает незнакомый молоденький лейтенант?
Неожиданно в Перелазовский прибывают новобранцы. Из них здесь будут формировать стрелковый батальон. На широкой площади перед школой и на полях за рекой они тренируются с раннего утра до позднего вечера. За две недели из них нужно сделать настоящих солдат. Для нормальной учебы нет времени: потери на фронтах большие, а немцы все наступают. Едва добравшись до тепла, новобранцы сразу раскисают, и хозяйки помогают им стянуть промокшие валенки, ватные брюки и телогрейки и с трудом заставляют их выпить горячего чая.
Учительница математики, эвакуированная в августе из Донбасса, склоняется над картой европейской части Советского Союза, разложенной на столе в директорском кабинете. Директор тоже эвакуировалась с Украины. Ночью она ходит по нетопленой комнате, накинув на плечи шерстяную шаль, дышит на замерзшие пальцы и плачет: в суматохе эвакуации она потеряла дочь и зятя и не знает, что с ними стало.
— Посмотрите, они уже заняли Смоленск, Киев и дошли почти до Москвы! — ужасается учительница. — Скажите, Владимир, как это могло случиться, вы ведь разбираетесь в военных делах лучше меня.
В перелазовской школе Владя не только преподает немецкий язык, но и является классным руководителем у десятиклассников. В школу его пригласили в прошлом году, а до этого он работал трактористом в совхозе…
— Кто вы по образованию? — спросил у него директор совхоза Пискарев. — Юрист? Что же вы собираетесь делать у нас?
— Что нужно, то и буду делать, Иван Иванович. А если чего не умею — постараюсь научиться.
— Гм… Трактористом пойдешь?
— Пойду.
В апреле Владя уже самостоятельно пахал. Трактористами стали и другие эмигранты — Станда Валек, Ирка Франк. Одному из эмигрантов доверили заведовать столовой, потому что он был небольшого роста и носил очки. Работал он на совесть, и посетители его дружно хвалили. Другому поручили пост заместителя заведующего склада горюче-смазочных материалов, а третий стал шофером директора. Летом вместе с представителем «красной помощи» приехал из Москвы Йозеф Кроснарж. Он встретился с руководством области, и вскоре политэмигранты получили работу, которая в большей степени соответствовала их знаниям и прежней квалификации. Многие, как Владя, стали преподавателями иностранных языков в средней школе. Только Ирка Франк не захотел ничего менять и по-прежнему работал на тракторе…
Война застает Владю в Сталинграде, где он учится на курсах. Напряженно слушают сталинградцы Обращение к народу, с которым выступает В. М. Молотов. Он сообщает, что гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз, что фашистская авиация бомбила Киев, Севастополь, Каунас, Житомир и другие советские города, и призывает советский народ сплотиться, как никогда, вокруг партии и правительства. «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами», — провозглашает он в заключение своей речи.
3 июля 1941 года вся страна слушает речь И. В. Сталина. Слова вождя вселяют надежду, а призыв «отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови», оказывать «всестороннюю помощь Красной Армии, обеспечить усиленное пополнение ее рядов, обеспечить ее снабжение всем необходимым, организовать быстрое продвижение транспортов с войсками и военными грузами, широкую помощь раненым» встречает горячий отклик в сердце каждого советского труженика.
Из ворот тракторного завода выезжают танки. Их мало, но их приветствуют бурными возгласами: «Танки! Наши танки! Победа будет за нами!»
Многие школы переоборудуются под госпитали. В палаты, которые, кажется, еще вчера были классными комнатами, дети носят теперь цветы и подарки раненым: лепешки, яблоки, табак и — рисунки. Почти на каждом рисунке — танк и красное знамя. Дети быстро осваиваются в непривычной обстановке и чувствуют себя как дома. Раненые шутят, смеются, рассказывают им истории из фронтовой жизни и дарят что-нибудь на память.
«Сталинградская правда» публикует заявление Советского правительства, в котором оно призывает оказать помощь всем народам Европы, стонущим под игом фашистов. В этом заявлении говорится и о Чехословакии. Здесь же, на первой полосе «Сталинградской правды», напечатан и текст июльского соглашения Советского правительства с чехословацким правительством в Лондоне, в соответствии с которым в СССР будет создаваться чехословацкая воинская часть.
— Газету читали? — спрашивают Курта Вольфа в городском военкомате, куда он обращается с просьбой о вступлении в ряды Советской Армии.
— Читал.
— Ну так возвращайтесь домой и ждите, пока до вас дойдет очередь…
Расстроенный, выходит он на улицу, где его поджидают соотечественники, и сообщает, что чехов и словаков в Советскую Армию не берут, даже тех, кто давно живет в Советском Союзе и имеет советское гражданство, потому что это противоречит соглашению, заключенному с чехословацким правительством.
Разумеется, не берут в Советскую Армию и Владю Эмлера. Он в отчаянии: на фронт уходят его вчерашние ученики, а он, их классный руководитель, отсиживается в тылу вместе с женщинами. Но с военкоматом не поспоришь — он неумолим.
* * *Стоит такой мороз, какого не помнят даже старожилы. Но люди не обращают на это никакого внимания. Закутавшись в шубы, они спешат сообщить друг другу радостную весть: Советская Армия остановила Гитлера под Москвой и перешла в контрнаступление. Владе эта ночь запомнилась на всю жизнь, как и проводы в армию…
Утром, чтобы проводить эмигрантов, на площади перед военкоматом собирается целая толпа. Появляются двое саней. Владя с Иркой Франком садятся в те, что поменьше. В больших санях размещаются Йозеф, Имришек и Полда, светловолосый парень из-под Остравы. И опять им дарят что-то на прощание. Шура, первая ученица в классе, протягивает Владе теплые варежки, которые она связала вместе с подругой, черноволосой Ульяной. Учительница Валентина Михайловна дарит ему пушистый шерстяной шарф. Сколько же вечеров она его вязала? Женщины и девушки плачут, громко причитая, потому что с незапамятных времен так принято в казацких хуторах провожать на войну. Мужчины только жмут руки Владе и его друзьям, но чувствуется, что им тоже не по себе.
Потом говорят речи представители от райкома партии, от военкомата, от школы, от райкома комсомола…
Наконец раздается:
— Ну, пошел! — и степные кони с заиндевевшими гривами трогают.
Толпа расступается. Плач усиливается:
— Ой, ребята, ребята, какие же вы молодые!.. Владимир, не забывай нас… Мы тебя никогда не забудем…
Вскоре Перелазовский скрывается за горизонтом.
* * *В сталинградский комитет МОПРа чехословацкие товарищи съезжаются постепенно. Первыми прибывают Франта Энгель, Курт Вольф, Гуго Редиш, Геленка Петранкова, Фред Бенедикт и другие ребята из Перелазовского района. На ночлег они устраиваются прямо на столах, сдвинув их вместе. А утром направляют делегации в обком партии и в областной военкомат, получают продукты. На сборы им дано три дня. Затем они отправятся в Пензу, а оттуда в пункт назначения. Куда — пока неизвестно.
— Это, наверное, не очень далеко, где-нибудь за Волгой… — ищут они на карте.
— Собственно говоря, это не имеет значения, — заявляет Курт Вольф, поблескивая стеклами очков. — Лишь бы там не было легиона…
Сталинград живет по военному распорядку. На предприятиях и в учреждениях — строжайшая дисциплина. Люди деловиты, предельно собраны. Иногда кажется, что и двигаются они в ритме военных маршей. В центре города, над площадью, что раскинулась прямо перед универмагом, разносится величаво и грозно: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…» Кто в ту минуту мог подумать, что этому прозаическому зданию суждено стать историческим, что именно здесь будет поставлена последняя точка Сталинградской битвы… Пока же в универмаге покупают предметы первой необходимости, которые, может быть, и не пригодятся…
