Карл Кноблаух - Кровавый кошмар Восточного фронта. Откровения офицера парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг»
Солдат недоверчиво посмотрел на меня и ответил:
— Куда оно ведет — не знаю. Знаю только, что оно ведет из Ангерапа.
Этого ответа мне было достаточно. Мы стояли на шоссе, которое идет из Ангерапа на запад и севернее Норденбурга у Пентлака пересекается с имперской дорогой № 139.
Мы выехали на шоссе, встали в колонну и поехали на запад. Через полчаса мы доехали до имперской дороги № 139, повернули налево и поехали в Пентлак. Слева мы увидели двор. Мы выехали из колонны, направо и через Брухорт добрались до поместья Платтау. Здесь я должен был по приказу командира оборудовать командный пункт.
Мы въехали во двор поместья. С посыльными я пошел обходить дома. В хозяйственной постройке я заметил свет. Мы вошли. Два солдата чужой части стояли у большого стола, на котором стоял котел с едой. Они как раз собирались поесть.
Мои солдаты подошли поближе и посмотрели на содержимое термосов. Мне тоже стало любопытно. Термосы были доверху заполнены жареной гусятиной. Я постарался получить часть этой вкуснятины для нас.
Обер-ефрейтор посчитал эту просьбу чрезмерной и бросил мне небрежно:
— Заткнись и исчезни!
Тут же включились мои люди:
— Прикажете их арестовать, господин обер-лейтенант?
Обер-ефрейтор побледнел. Он не узнал во мне офицера. Знаки различия у меня были под маскировочной курткой.
Я остался спокойным и решил:
— Из десяти термосов один остается здесь. Забирайте остальные и исчезайте!
Солдаты заторопились. Им пришлось сходить несколько раз, чтобы отнести все термосы в свою машину.
5.30. Я со своими людьми еду к лесу на восточной окраине поместья. Там должны быть подготовленные позиции. Пешком идем по насту до обратной стороны леса. Здесь должны быть отрытые окопы.
6.20. До сих пор тщетно ищем подготовленные позиции. Если я до прибытия батальона не найду позиции, будет очень плохо. Я решил отправиться по восточной опушке леса на юг в направлении лесничества Бурхорт. Пройдя 100 метров, я встретил двух мужчин, сидевших с пулеметом в яме из снега. Я подошел и спросил:
— Кто вы такие?
— Мы — фольксштурм. И должны удерживать эти позиции, пока не придут регулярные войска. Здесь на опушке 40 человек, ждут, когда их сменят!
— Вам повезло. Регулярные через час подойдут сюда. А теперь скажите мне, пожалуйста, что у вас за интересный пулемет?
— Это бельгийский пулемет. К сожалению, бельгийских патронов к нему нет, а наши — не подходят!
Я потерял дар речи. Потом попрощался с фольксштурмовцами. Мои посыльные обсуждали друг с другом услышанное:
— Того, кто за них отвечает, надо отдать под военный суд. «Старики» с их убогим вооружением не имеют никакого шанса устоять против «Иванов»!
7.10. На дороге из Пентлака показалась голова батальонной колонны. Впереди шел обер-фенрих, за ним следовал строй солдат. Я спросил о командире.
— Капитан Вольф идет или едет в хвосте колонны. Думаю, что через двадцать минут он будет здесь.
Солдаты, проходившие мимо меня, были на пределе возможности. Лица у них ничего не выражали. Я заметил, что никто даже не разговаривал. Они просто апатично брели след в след друг за другом.
Обер-фенриху я оставил своего посыльного, чтобы он, не теряя времени, показал ему позиции.
Мимо меня пошла следующая рота или то, что от нее осталось. Та же самая картина, те же смертельно усталые апатичные лица.
По снегу ко мне подъехала машина командира.
— Кноблаух, где подготовленные позиции?
— Позиции проходят здесь, по опушке леса, господин капитан. Но ничего не готово. Окопы засыпаны снегом. Несколько «стариков» сидят в снежных ямах и ждут, когда мы их сменим.
— Разместите остатки батальона на позициях и отправьте фольксштурмовцев по домам. Нести ответственность еще и за них я не хочу. Я еду в имение Платтау и жду вас там, после того как последний человек будет размещен по окопам. Надо поторопиться. Русские будут здесь, самое позднее, через полчаса!
Позиции были отвратительные. Окопы заметены снегом, найти их было трудно. Я поговорил с командирами рот и объяснил им, где будет находиться командный пункт батальона.
8.00. Рассвело, но солнца сквозь низкие тучи не видно. Я был на левом фланге батальона, там, где опушка леса проходит всего в 150 метрах от идущей вдоль позиций дороги Пентлак — Гни. На той стороне дороги располагается лесничество Кляйн Пентлак.
— Идите в укрытие, — обратился ко мне один из солдат, — «Иваны» уже вон там, в придорожных канавах!
Я сразу же залег. Взгляда над жнивьем было достаточно, чтобы заметить, что напротив нас заняли позиции до сотни человек.
Наши роты были готовы к бою — в этом я был уверен. Пулеметы — расставлены, расчеты при них — дежурили, остальные заснули от переутомления. Я с посыльным через заснеженный лес отправился назад, в имение Платтау. У нас совершенно нет никакого тяжелого вооружения. Нет даже противотанковой пушки, которая в Баллетене подбивала выскакивавшие к нам на полном ходу советские разведывательные бронемашины. Тот случай так и остался у меня в памяти. Одна бронемашина была подбита с первого выстрела на расстоянии всего 80 метров! Она рассыпалась, как конфетная жестянка! Из облака дыма к нам выкатились по снегу два колеса. А экипаж, наверное, сразу же «вознесся на небеса».
Командир работал. С наступлением темноты рота снабжения доставит горячую пищу. Я ожидал, что от этого хоть немного поднимется настроение.
Капитан Вольф рассказал мне:
— Пару минут назад я выпроводил отсюда партийца, отвечающего за фольксштурм. Я настоятельно порекомендовал ему с его недостаточно вооруженными людьми уйти отсюда как можно подальше. Знаете, мне по-настоящему жаль этого человека. Бедняга, наступает такое жестокое время, а он все еще думает, что мы удержим Восточную Пруссию. Если «Иваны» поймают его в униформе, прибьют сразу. Впрочем, мне очень не нравится, что командный пункт так далеко от передовой. Но в лесу негде расположиться. Я оттуда никак не смог бы влиять на события. Связисты как раз сейчас прокладывают провода к ротам.
Я подумал о совершенно изможденных людях в окопах и пришел к выводу, что система «приказ — выполнение» еще действует на всех уровнях.
Послышался шум боя. С опушки леса напротив лесничества Кляйн Пентлак слышались очереди наших пулеметов. А сейчас у нас во дворе имения взорвались первые минометные мины. Из окон вылетели стекла, с потолка посыпалась штукатурка.
Командир ушел на передовую. Севернее слышится сильная артиллерийская канонада. Это, должно быть, под Хохлинденбергом, в двух километрах отсюда. Я посмотрел на карту. Местность между Платтау и Хохлинденбергом не занята. Если русские пройдут здесь, то окажутся вскоре у нас в тылу. И помешать этому мы не сможем.
15.50. Капитан Вольф вернулся назад с передовой, и сразу после него прибыл офицер для поручений. Вызывают батальонных адъютантов к 16.30 для получения приказов в штабе дивизии. Я взял планшет и вызвал водителя. Мы сели в вездеход командира и некоторое время ждали под прикрытием стены амбара. Как только обстрел прервался, водитель на полном ходу рванул машину вперед. Моментально выскочили из имения на дорогу. Минометный огонь русских остался позади.
С большим трудом по глубокому снегу мы проехали минут двадцать. Уже стемнело. Еще через пять минут я понял, что мы заблудились. Вернулись назад и поехали снова по маршруту. Недалеко от Нойзоброста я приказал остановиться, чтобы снова посмотреть на карту. При этом я случайно глянул на снежную равнину. Справа от меня я в вечернем тумане увидел фигуры, медленно двигавшиеся на запад. Русские? Я немного помедлил, но потом заметил круглые меховые шапки и длинные шинели. Красноармейцы были всего в 40–50 метрах. Слева от нас тоже было движение. Мы оказались посреди роты, шедшей по обеим сторонам дороги на запад.
Я приказал водителю осторожно ехать дальше. Единственная мысль была: «Только бы не застрять!» Только за Нойзобростом мы смогли свободно вздохнуть.
Время было упущено. Раздача приказов в штабе дивизии началась без меня. Туда я приехал только в 17.10. Двор, где он размещался, выглядел запущенным. Я вылез из вездехода и спросил у часового, где найти начальника штаба.
— Заходите сюда, совещание уже закончилось.
В прихожей я встретил майора Швайма, который узнал меня, несмотря на сумеречное освещение:
— Кноблаух, почему вы пришли только сейчас?
— Я заблудился, господин майор, прошу прощения!
Майор увлек меня за дверь, и я оказался перед командиром дивизии полковником Вальтером.
Я доложил и сообщил заодно о «просочившихся» восточнее Нойзоброста русских. Черты лица полковника остались без изменения. Он сухо проинформировал меня:
