Джек Хиггинс - Полет орлов
Когда пленка закончилась, в комнате воцарилось гробовое молчание. Эльза неожиданно издала сдавленный крик, спотыкаясь, подошла к камину, и ее вырвало.
Первым нарушил молчание Гиммлер.
– Я против насилия во всех его проявлениях, но перед лицом измены рейх должен уметь защитить себя. – Он повернулся к Максу и Гарри. – У вас есть возможность сослужить рейху большую службу. Платой за это будет жизнь вашей матери. Если вы и дальше будете несговорчивы… – Он пожал плечами.
Эльза с трудом дошла до дивана, прижимая к лицу носовой платок. Гиммлер посмотрел на Макса.
– Я верю, барон, что вы будете разумны.
– Да, черт вас возьми, – ответил Макс.
Гиммлер перевел взгляд на Гарри: «А вы, полковник?»
Гарри молчал. Его лицо было белым как мел.
Гиммлер подался к нему и сказал, не повышая голоса: «Я должен жестко заявить, что, если высшую цену придется заплатить вашей матери, ее же заплатит и барон фон Хальдер. Вы готовы пожертвовать ими обоими, полковник?»
– Гнусный, мелкий ублюдок, – сказал Гарри, но Гиммлер понял, что он победил.
– Прекрасно, – Гиммлер обратился к Буби. – Я уезжаю. Оставляю это дело в ваших надежных руках, полковник.
Он поклонился и вышел из комнаты. Эльза тихо всхлипывала, Макс закурил, а Гарри, не мигая, уставился в стену.
– Буби, ты и вправду думаешь, что я смогу это сделать? – спросил Макс.
– С помощью своего брата. В вашем распоряжении сутки.
– Свинья, – подала голос Эльза. – Как ты можешь во всем этом участвовать?
– Я объяснил вам, что Гиммлер держит меня за горло, – сказал Буби. – Во мне есть еврейская кровь. Я думал, что он не знает, но этот дьявол знает все. Моя жена погибла, но живы мой отец и его сестра.
– Я тебе искренне сочувствую, – в голосе Макса слышалось сострадание.
– Я тебе тоже, – ответил Буби. – Мы теперь в одной лодке. – Он тяжело вздохнул. – Но дело прежде всего. У твоего брата на левой щеке шрам. Мы должны об этом позаботиться. Я скажу Шредеру, чтобы он все тебе объяснил.
– Ну так давай, – сказал Макс и пропустил Буби вперед. Когда все остальные отошли на достаточное расстояние, Макс положил руку Гарри на плечо: – Мы что-нибудь придумаем, брат.
Гарри угрюмо кивнул.
Шредер осмотрел левую щеку Гарри. «Хорошая работа и относительно недавняя. Я прав?»
– Да.
Шредер обратился к Максу: «Давайте предположим, что вы ударились лицом при падении, а это привело к ушибу левой стороны лица. Поскольку шрам у вашего брата появился недавно, будет разумно предположить, что он воспалился. Следовательно, возникла необходимость в повторном наложении швов».
– Да, но у него нет шрама, – заметил Гарри.
– Это правда, но скоро он у него будет.
Эльза пришла в ужас, увидев Макса.
– Что они с тобой сделали? – спросила она за обедом.
– Это необходимо, мутти.
Она была вне себя.
– Но твое прекрасное лицо! – Она обратилась к Буби. – Послушайте. Даже если все получится, даже если Макс сделает то, к чему он готовится, как он скроется?
Буби ответил, накладывая себе в тарелку картошку: «У него будет доступ к самолету. Он сможет улететь».
– А если такой возможности не представится?
– В Лондоне у нас есть агенты в португальском посольстве. Мы организуем его переброску в Лиссабон по морю.
– Переброску в Лиссабон? – фыркнул Гарри. – После смерти Эйзенхауэра все границы будут закрыты.
Возникла пауза, которую прервал Макс: «Ну, ты слишком многого хочешь».
Эльза гневно взглянула на него: «Ты хочешь сказать, что рассчитываешь выйти после всего этого сухим из воды?»
– У меня не очень большой выбор, мутти. Я думаю о тебе.
– Нет, – закричала она. – Не перекладывай ответственность на меня. Я этого не потерплю. – Она вскочила и выбежала вон из комнаты.
В своей спальне Эльза села у окна, нервно закурила и все рассказала Розе Штайн.
– Они посылают Макса на верную смерть. Все это предприятие – чистейшей воды безумие.
Роза осторожно возразила: «Но ведь если все находится под неусыпным контролем Гиммлера, что же можно сделать?»
– Я полечу в Берлин. Я обращусь к фюреру.
– Баронесса, фюрер будет слушать Гиммлера, а не вас. – Роза покачала головой.
Эльза посмотрела на нее: «Должен же быть какой-нибудь выход».
– Нет, никакого выхода нет, – сказала печально Роза.
В дверь постучали. Эльза открыла, и в комнату вошли Буби и майор Мюллер. Она смерила их холодным взглядом.
Буби тяжело вздохнул.
– Должен с сожалением вам сообщить, что по прямому указанию рейхсфюрера Гиммлера вас переводят в охотничий домик.
– Я отказываюсь, – вызывающе сказала она.
– В таком случае у меня есть инструкции отправить вас в Берлин, если понадобится – насильно.
Она опустилась на стул и как-то сразу постарела. «Ваша взяла. Могу я повидаться с сыновьями?»
– После того как улетит Макс, вы сможете общаться с Гарри. – Буби обратился к Мюллеру: – Проводите баронессу, майор.
– Слушаюсь, полковник.
Выйдя в коридор, Буби закурил. У него тряслись руки, и он был полон отвращения к самому себе. В библиотеке Макс и Гарри рассматривали фотографии.
– Это я и Молли в Колд-Харборе, – сказал Гарри.
– Очень хороша. Красивая.
– Я получил из Берлина материалы, – сказал Буби. – Давайте уточним, что нам нужно? Подробности о докторе Собел, Колд-Харборе, Эйзенхауэре, его штабе в Саутвике, – записывал он. Затем тяжело вздохнул. – У нас впереди тяжелый день, господа.
Братья угрюмо принялись за работу.
Главная спальня в охотничьем домике была обставлена старинной дубовой мебелью, в гостиной потрескивал камин. Пока Роза распаковывала чемоданы, Эльза не могла найти себе места.
Она выпила бренди, но он лишь усугубил ее состояние. Эльза поднялась в спальню. Роза извлекла из ее сумочки «вальтер»: «Баронесса, куда его положить?»
Эльза протянула руку: «Я разберусь».
Она спустилась вниз и положила «вальтер» на диван рядом с собой. Судьба Макса была решена, а потом они прикончат и Гарри, и все это из-за нее. Она знала, что ей делать. Эльза взяла пистолет, сняла его с предохранителя, положила на прежнее место и велела Розе позвать полковника Хартмана.
При входе в охотничий домик стоял часовой. Остальные охранники находились неподалеку. Эльза видела в окно, как к дому подъехал автомобиль. Она села на диван, спрятала «вальтер» среди подушек и проинструктировала Розу: «После того как впустишь полковника, иди на кухню и не мешай».
– Слушаюсь, баронесса.
Буби прибыл в сопровождении Мюллера и Шредера.
– У вас какие-то проблемы, баронесса? – спросил он.
– Единственная проблема заключается в самом факте моего существования. Если меня не будет, вы не сможете шантажировать моих сыновей.
Она подняла руку с пистолетом. Буби сразу понял, что она хочет сделать, и закричал: «Нет!»
Он метнулся в сторону, и две пули угодили в стоявшего позади него Мюллера. Шредер молниеносно выхватил «маузер» и выстрелил три раза. Эльзу отбросило на спинку дивана.
Буби наклонился над Мюллером: «Мертв».
Шредер осмотрел Эльзу и произнес: «Она тоже. – Он ошарашенно посмотрел на свой „маузер“. – Никогда прежде мне не приходилось никого убивать».
– Вы не виноваты. Она хотела умереть.
В дверь начали барабанить, и Буби пошел открывать. За дверью стоял ошеломленный сержант.
– Майор Мюллер и баронесса мертвы, – сказал ему Буби и обратился к Шредеру: – Все должно быть тихо. Ни барон, ни полковник Келсо не должны знать об этом.
Шредер кивнул и, подумав, спросил: «А что делать с горничной, полковник?»
Буби чертыхнулся и бегом бросился наверх, но Розы Штайн нигде не было.
– Здесь была еще одна женщина, горничная. Скажите охране, чтобы нашли ее, – приказал он сержанту.
Дверь на кухню была приоткрыта, и Роза видела и слышала все. Она была до смерти напугана, ее единственной мыслью было бежать. Схватив с вешалки старый плащ, она напялила его на себя и открыла дверь на улицу.
Охранники, привлеченные выстрелами, бежали к дому. Роза быстро пересекла лужайку и оказалась у ворот. Набрав в легкие побольше воздуха, она пустилась бежать что есть силы.
Макс и Гарри все еще сидели в библиотеке, когда туда вошел Буби. Он натужно улыбнулся: «Макс, ты чувствуешь себя уверенно?»
– Смеешься, Буби? – ответил Макс. – Ты слишком многого от меня хочешь.
– Знаю, знаю, но при удачном стечении обстоятельств все это скоро будет позади. Можно управиться за пару дней. Португальские дипломаты, которые работают на меня, позаботились о твоей эвакуации.
Макс кивнул.
– Когда я вылетаю?
– Около четырех утра. Ты крадешь мой «шторх», и через час с небольшим ты уже в Колд-Харборе.
