Михель Гавен - Валькирия рейха
– И, наконец, – сказал в заключение подполковник, беря в руки листок, на котором была написана только одна фамилия, – вас хотела бы видеть в составе своей части госпожа Райч. Вы в некотором роде спасли честь нашей школы, выполнив задание, которое она поставила. Признаюсь честно, не каждый из наших педагогов справился бы с ним. Особенно похвально, что с ним справился выпускник. Вот ее заявка, – подполковник протянул ему листок, – в нем только одна фамилия: ваша. Так что решайте, Хартман. Вам предстоит сделать выбор.
– Он сделан, – не раздумывая ответил Эрих, – Хелене Райч.
Он не скрывал своей радости, глядя на этот наспех вырванный из учебной тетради листок, где под его фамилией, как крыло самолета, парящего в облаках, стояла летящая волевая подпись: «Хелене Райч».
– Она выбрала вас, а вы – ее, – с улыбкой заметил начальник школы, – это символично. Прекрасный выбор, молодой человек. Хелене Райч – строгий командир, но очень заботится о своих подчиненных. Она редко берет молодых, необстрелянных летчиков, предпочитает опытных бойцов. Что ж, примите поздравления, – полковник встал и протянул ему руку, – вы определяетесь в 52ю эскадрилью резерва. – Увидев разочарование на лице Эриха, он рассмеялся, – не расстраивайтесь. Ей недолго осталось быть резервной. Уже подписан приказ о том, что эта эскадрилья переводится из резерва на Восточный фронт и поступает под командование подполковника Райч. Более того, после переформирования в полк фрау Райч по личному указанию рейхсмаршала переведена эскадрилья «Рихтгофен». Молодых пилотов туда не определяют, честь служить в эскадрилье-легенде надо заслужить. Но если вы проявите смелость и выучку, а того и другого, я знаю, вам не занимать, и отличитесь в воздушных схватках, у вас наверняка появится возможность вступить в «Рихтгофен», ведь вы будете однополчанами с ее асами. Так что – успехов, молодой человек. Сразу после присяги – в бой, – и крепким рукопожатием начальник школы благословил своего воспитанника, вручив предписание. Вот так нежданно, в один день, в одно мгновение, ему выпало все, о чем он мечтал годы, и даже то, о чем не смел мечтать: Хелене Райч и "Рихтгофен".
Надо же, он столько думал о Хелене, столько ее фотографий видел, а при встрече не узнал. Он прибыл в расположение полка позже, чем вся 52ая эскадрилья. Согласно заведенному порядку он должен был как новичок отметить свои документы в штабе командования авиацией Востока и представиться самому командующему, генералу авиации Риттеру фон Грайму. Закончив с формальностями, Хартман выехал в небольшое местечко со странным славянским названием, недалеко от которого на полевом аэродроме базировался полк Хелене Райч. Стояла изнуряющая июньская жара. Он приехал как раз в обеденное время. В расположении полка было безлюдно: и летчики, и обслуживающий персонал – все сосредоточились в столовой. На месте остались только дежурные. У одного из зданий, над которым Эрих увидел алое полотнище со свастикой в белом круге, – без сомнения, это был штаб – он заметил молодую белокурую девушку с пышными, растрепанными степным ветром волосами. Она сидела на скамейке перед штабом и, откинувшись на спинку, загорала, подставив солнцу лицо. Без кителя, в простой белой рубашке с засученными рукавами, но в форменной голубой юбке Люфтваффе, с черным форменным галстуком под глухо застегнутым воротником и офицерских сапогах. «Наверное, радистка из штаба или даже старшая над радистками, а может, простая медсестра, которой удалось достать элегантные офицерские сапоги, чтобы покрасоваться перед летчиками, – подумал Эрих, приближаясь». Несколько секунд он рассматривал ее: симпатичная, с красивой фигурой и стройными ногами. Привычно бросив взгляд на ее левую руку, отметил про себя: «кольца нет, скорей всего, не замужем. Да и стала бы она торчать тут, на Востоке: будь у нее семья, сидела бы дома. Надо будет потом поближе познакомиться с ней. Можно приятно провести время…»
– Фрейлян, – позвал он, – Извините за беспокойство. Вы не подскажете мне, здесь располагается штаб полка?
Вероятно, она не сразу поняла, что обращаются к ней. Но потом открыла глаза и, выпрямившись, посмотрела на него с недоумением, близким к возмущению.
– Вам нужен штаб полка? – переспросила она, внимательно разглядывая его. Глаза у нее были большие, голубые, красивой продолговатой формы, но тусклые, усталые. Темные круги говорили об утомлении, а может быть, о перенесенном горе. – Да, это здесь, – подтвердила она.
– А где я могу видеть командира полка?
Ее тонкие длинные брови дрогнули и удивленно приподнялись. Но она быстро оценила ситуацию.
– Идемте, – коротко пригласила она, вставая.
– Вы меня проводите? – поинтересовался он.
– Конечно.
Высокая, стройная, она легко взбежала на крыльцо и открыла входную дверь, пропуская его вперед:
– Входите, – быстро прошла мимо дежурного, который едва успел приподняться со своего стула и, вроде как, чему Эрих удивился, отдал честь. Похоже, в штабе ее знали, она была здесь своим человеком. «Этот дежурный отдает честь всем дамам, из уважения к прекрасному полу», – иронически подумал Эрих. Иначе быть не могло, ведь сам Эрих был лейтенантом, а дежурный, он обратил внимание – гауптман, так что к нему это явно не относилось. Кстати, как раз сам Эрих забыл козырнуть ему.
– Сейчас все на обеде, – объяснила ему девушка, поднимаясь на второй этаж. – Так что не удивляйтесь.
– Я понял, – ответил он, следуя за ней и взглядом в который раз с восхищением окидывая ее красивую, статную фигуру. Часовой на лестничной площадке, рядовой Люфтваффе, вытянулся по стойке «смирно», но это Эрих со спокойным сердцем отнес на свой счет, ведь он-то – офицер. Он хотел было спросить, как зовут его очаровательную проводницу и где он сможет ее найти вечером, ведь сейчас она приведет его к адъютанту командира полка, а то и прямо к самому командиру, и они расстанутся. «Интересно, какая она, Хелене Райч, в жизни, гордая, наверное, неприступная и даже заносчивая, как говорили, надо постараться произвести на нее хорошее впечатление с первого раза, ей должны понравиться решительность и смелость». Очень скоро Эрих понял, что хорошо сделал, не успев задать свои вопросы. В этот момент они подошли к двери с табличкой «командир полка», прибитой скрупулезными хозяйственниками, и девушка, к удивлению Хартмана, спокойно, без стука, словно это был ее собственный кабинет, открыла ее. Быстро прошла небольшую приемную, где, вероятно, обычно находились адъютанты, порученцы, телефонисты, писари и прочий обслуживающий «персонал на побегушках», – думал Эрих с превосходством боевого истребителя, – но по причине обеда отсутствовали. Интересно, как же могли они оставить свой пост, все сразу, ведь командир, похоже, не обедает или уже пришла… Тем временем девушка уверенно открыла дверь смежной комнаты и вошла в кабинет:
– Прошу, – пригласила она Эриха, прошла за рабочий стол, взяла висевший на спинке стула китель с погонами полковника Люфтваффе и надела его на себя. – Извините, что встречаю вас не по форме, – произнесла она, быстро застегивая китель на все пуговицы, – но сегодня очень жарко. Пока все обедают, я позволила себе немного расслабиться. Я – полковник Хелене Райч, командир полка, – представилась она. – С кем имею честь?
Он уже понял свою промашку. Хелене Райч. Теперь все встало на свои места: и поведение дежурного, и часового, и ее собственное поведение. Ну как же, как же он ее не узнал! Эти черты лица, этот взгляд. Хорошее же впечатление он произвел на нее своей самоуверенностью, а может быть, даже наглостью. Правда, официальная пропаганда обычно изображала любимицу Геринга в полной боевой форме, при орденах, холодную, сдержанную, всегда готовую к битве. Он представлял себе, что она будет встречать его на командном пункте в окружении асов легендарной «Рихтгофен» и едва удостоит равнодушным кивком головы, в лучшем случае – ничего не значащими приветственными словами, по долгу службы, так сказать. Он никак не предполагал встретить знаменитую летчицу запросто разгуливающей вокруг штаба в полном одиночестве, даже без адъютантов, или загорающей на солнышке с растрепанными волосами, тогда как на фотографиях она всегда была идеально причесана. И он не предполагал, что она такая… молодая. Конечно, он очень смутился, ему стало стыдно за свои недавние тайные помыслы. Он даже слегка покраснел, чего с ним прежде не бывало, – уж перед молодой-то женщиной стушеваться, – и за это еще больше разозлился на себя и не сразу собрался с мыслями, чтобы по установленной форме доложить о своем прибытии в полк. Спокойно выслушав его рапорт, Хелене предложила ему сесть и взяла документы.
– 52ая эскадрилья уже прибыла, – сообщила она, просматривая бумаги, – я удивилась, что вас с ними не было. Но потом вспомнила об этих причудах генерала фон Грайма, который заставляет всех новичков, прибывающих на восток, представляться ему лично. Таким образом он заботится о личном составе. Вы знакомы с вашим командиром?
