Сергей Кольцов - Тихая разведка

Ощутив легкое, пульсирующее вздрагивание фундамента, периодический стон креплений на стыках рельсов, Ласточкин, положив руку на плечо Черемушкина, предупредил его неторопливое движение. Они молча посмотрели друг на друга. Вопреки всем расчетам разведчиков приближался новый поезд. От усиливающегося давления на рельсы взрыв мог произойти в любую секунду.

Успеют ли Румянцев и Телочкин извлечь заряд и пропустить поезд? Черемушкину вспомнились слова генерала Чавчавадзе: «Не делайте ошибок. Исключите заманчивое искушение нанести вред врагу способами, идущими вразрез с непосредственными задачами войсковой разведки. Рейд должен быть тихим».

Паровоз черной огнедышащей громадой, фыркая и отдуваясь, разбрасывая искры, достиг моста. Лейтенант невольно закрыл глаза. Сейчас мог раздаться оглушительный взрыв, а затем — треск и скрежет бьющихся вагонов, вспышка рванувшегося вверх пламени. Но железнодорожный состав благополучно миновал опасное место и растворился во мраке наступившей ночи. Открытые платформы прошедшего состава были гружены боевой техникой, плотно один к другому стояли на них танки, самоходные установки, минометы. Все это двигалось на восток к переднему краю.

Черемушкин стиснул зубы и внезапно, словно бы кто его толкнул, бросил взгляд левее моста, поверх ленты речонки. От северо-восточной опушки леса, едва различимые, отделились силуэты трех человек, идущих в затылок друг другу. Донесся отрывистый говор. Впереди идущий включил электрический фонарик. На землю упало слабое желтое пятно электрического света и, подслеповато мигая, поползло к насыпи.

«Как предупредить об опасности Румянцева с Телочкиным»? — Ничего другого не придумав, лейтенант нащупал рукой маленький, круглый камушек и отбросил его от себя в сторону на деревянный настил моста. — Смена или патрульный наряд? — Лихорадочно размышлял он. — Если разводящий со сменой, а это рановато, то дело усложняется тем, что он должен знать, где положено быть часовому на посту и вообще все о нем: привычки, рост и, наконец, самое главное в ночной темноте — голос. Но ведь смена часового происходила недавно здесь, у западной оконечности железнодорожного моста. Нет! Это патрульный наряд, о котором говорил разводящий. «Стоять на посту, Бруно, тебе будет веселей… Скоро появится патрульный наряд», — вспомнил он его слова.

Румянцев и Телочкин уловили стук камешка, прокатившегося по мостовому настилу. Заметив немцев, направляющихся к мосту, они решили пропустить их вперед, чтобы оставить за собой выгодную позицию нападения с тыла.

— Я беру на себя роль часового, — тихо сказал Черемушкин Ласточкину. Тот занял оборону и вел наблюдение за северной кромкой леса. — Ты пробирайся к левой мостовой ферме и будь готов ко всему. Солдаты патрульного наряда относятся к соседней воинской части и могут не знать того, кто находится на посту.

Лейтенант ступил на деревянный настил моста, и гулкий звук собственных шагов подействовал на него успокаивающе.

Гитлеровцы стали подниматься по крутому откосу железнодорожной насыпи. Вскоре их шаги застучали по деревянному настилу моста.

— Стой! Кто идет? Пароль? — Сдерживая волнение, пытался как можно естественнее говорить по-немецки Черемушкин.

— Патрульный наряд! — Последовал уверенный ответ впереди идущего.

— Пароль! — Жестко и повелительно повторил Черемушкин и отвел затвор «шмайссера».

— Бавария! — последовал ответ. — Я старший наряда — младший фельдфебель Носке… Франц Носке! — старательно выговаривая слова, повторил немец.

Но ожидаемой реакции у человека, спросившего пароль, не последовало. Только голос прозвучал доброжелательнее и как-то интригующе:

— Проходите! Угощу тем, что бог послал в этой неуютной для нас стране.

Гитлеровцы должны были еще пройти расстояние в десять шагов по узкому проходу между рельсами — двум уцелевшим доскам, так как деревянный настил справа и слева был поврежден и зиял провалами. Франц Носке машинально нажал на кнопку электрического фонарика. На мгновение вспыхнул и погас острый, сабельный луч света. Стиснутый темнотой, он дымчатой световой дорожкой уперся в грудь лейтенанта Черемушкина. Младшему фельдфебелю Францу Носке показалось, что часовой — его давний приятель по Шнайдемюльскому запасному пехотному полку Бруно Зиберт — выглядит моложе своих лет, стал почему-то выше и одет как-то странно — в камуфляжный костюм десантника. В голове у него мелькнула страшная догадка. Он схватился рукой за затвор автомата, и в тот же миг болезненный, режущий удар в грудь опрокинул перед ним мост. У Носке подломились ноги, и он, падая, опираясь руками о настил, издал сдавленный стон. Идущий вслед за Носке не понял того, что произошло. Он стремительно нагнулся над упавшим, стараясь выяснить причины его падения и оказать посильную помощь.

— Боже мой! Вы сломали себе ногу, Франц? Черт побери этот проклятый мост. — И вдруг он увидел торчавшую в груди Носке рукоятку ножа. Немец резко выпрямился, чуть подаваясь назад. Но появившийся внезапно из-за мостовой фермы атлетического сложения человек, то был Ласточкин, словно железными клещами, сдавил ему горло, ломая шейные позвонки. В момент поднятое вверх тело было переброшено через перила ограждения в воду обмелевшей, илистой речонки.

И почти одновременно с этим третий солдат патрульного наряда почувствовал за своими плечами чье-то присутствие. Словно ужаленный, он подпрыгнул на месте, и липкий, ударивший в голову ужас заставил его выкинуть вперед приклад автомата и нанести удар бросившемуся навстречу человеку. Солдат словно позабыл, что в руках у него оружие и он может выстрелить, уничтожить кого бы то ни было очередью. Солдат был не из молодых: на правой стороне его груди виднелся золотой знак отличия участника пехотных штурмовых атак. Но сержант Телочкин сразу понял причину промаха немца: тот просто растерялся. Участвуя в штыковых атаках и в рукопашных схватках, он знал, к чему это приводит. Человеческий разум не в состоянии порой контролировать поступки сражающихся, и выходит победителем только тот, кто не только в совершенстве владеет искусством боя, но и умеет при этом трезво мыслить, подчинить себе свою волю без остатка.

Гитлеровец все же уклонился от мертвой хватки Телочкина. Сильным толчком плеча он оттолкнул его в сторону и тут же ударил носком сапога в живот. Немец бросился бежать. Телочкин в несколько прыжков настиг его и метнул «финку». В момент разворота гитлеровец и столкнулся с летящим лезвием.

Телочкин извлек нож из груди немца, вынул из кармана френча его личные документы и столкнул неподвижное тело вниз. И только после этого почувствовал неестественную усталость, освежающую влагу мелкого, моросящего дождя.

Не задерживаясь на месте диверсии, разведчики пересекли линию отчуждения железной дороги и встретились с ожидавшей их Ковровой. Наташа передала рацию Рувиму Ласточкину. Дальше путь их лежал к оврагу с отметкой «двести один».

Лес встретил разведчиков угрюмой тишиной. Туман здесь был значительно гуще. Рыхлыми хлопьями он лип к кустарнику, молочно-сизым месивом стыл над полянами. Идти вперед становилось все трудней. Колючие, мокрые лапы кустарников цепко хватались за маскировочные костюмы, ноги попадали в незаметные, наполненные водой рытвины и скользили.

Шли гуськом. Встреча с немцами была так вероятна, что каждый ждал ее с минуты на минуту и не снимал палец со спусковой скобы оружия. Неожиданно разведчики, как по команде, остановились. На северо-востоке мокрое тяжелое небо вдруг посветлело, блеснуло желто-красными лентами зарниц и тут же померкло. Глуховатый, рокочущий обвальный звук взрыва разметавшимися отголосками лесного эха донесся до них оттуда, где был мост.

В ту ночь группа лейтенанта Черемушкина к намеченному месту отдыха не пришла.

Резкий, как выстрел, голос немецкого часового остановил разведчиков. По знаку командира все затаились в низком и редком кустарнике, напряженно, до рези в глазах всматриваясь в чернеющую темноту. Впереди, между стволами деревьев едва различались силуэты немецких солдат. Это была засада. Новая преграда, вставая на пути, заставила отказаться от намеченного плана, несколько изменить маршрут.

Дождь стихал… Мелкий и навязчивый, он монотонно шуршал в листве, бесшумными струйками стекал по плащ-накидкам, наброшенным на маскировочные костюмы разведчиков. Опасность быть обнаруженными заставляла продвигаться вперед только по-пластунски. Черемушкин прополз около пятидесяти метров и увидел справа, слева и впереди себя мрачные громады вражеских танков. Нетрудно было убедиться в том, что группа попала в самое пекло. Идти вперед через лабиринт орудий, бронированных машин, где каждый шаг грозил короткой вспышкой неравного боя и гибелью? Получалось, что разведчики, пройдя между танками, втиснулись в плотный стальной мешок, из которого закрыты пути назад.