Марина - Алия Амирханова
Марии Петровне этот шелест напомнил дыхание её умирающего сына Павла, которого спасла одна добрая женщина, заплатив за его спасение честью.
У каждого было своё ужасающее воспоминание, оттого лица у всех были искажены страхом. А шелест приближался. И тут Владислав, оглядев всех, решительно сказал.
– Возвращаемся, – и, крепко держа Марину за руку, пошёл к грузовику. Мария Петровна и вся команда побежали за ним. Владислав посадил Марину и Марию Петровну в кабину и, дождавшись остальных, сам сел за руль, и они поехали в посёлок. Когда доехали и уже стояли, чтобы попрощаться и разойтись по домам, Сергей первый спросил, натягивая на лицо улыбку.
– Что это было?
И тут словно всех прорвало. Все стали рассказывать друг другу то, что увидели, услышали, и кому что казалось.
Девчонки были страшно напуганы и не скрывали этого. Парни, похоже, тоже, но держались мужественно и пытались высказывать предположения одно фантастичнее другого. Разговоры прекратились, когда к ним подошёл участковый вместе с водителем, которому принадлежал грузовик. Как оказалось, Владислав угнал машину, чтобы произвести впечатление на Марину. Его задержали.
Как ни уговаривали ребята участкового отпустить товарища, он был непреклонен. И даже сам водитель грузовика, узнав в чём дело, забрал жалобу, но и тогда участковый не смягчился.
– Поймите, у меня тоже начальство есть, Фёдором Ивановичем зовут. Он с меня семь шкур спустит, если узнает, что отпустил Владислава. Я дурак, ему уже давеча доложил об инциденте. Теперь ничего не поделаешь. Задержан – и всё. До утра посидит, не повадно будет грузовики угонять. А вы, гражданин, пройдёмте со мной.
Все стали шуметь.
– Ничего, ребята, за меня не переживайте. Идите по домам, – чтобы не накалять обстановку, Владислав сам стал просить ребят разойдись.
Делать нечего, все стали расходиться, чтобы дело не приняло серьёзный оборот и не навредило товарищу.
Владислав, когда прощался, задержался возле Марины и, заглянув ей в глаза, тихо произнёс:
– Маринка, Мариночка…
В его голосе было столько нежности, а во взгляде теплоты, что она смутилась окончательно.
– До свидания, – еле слышно прошептала она и побежала в свой подъезд догонять Марию Петровну.
Дома свой комсомольский билет, Марина бережно убрала в сумочку, а значок пристегнула к кофточке, которую собиралась одеть завтра.
«Что буду носить, туда и буду пристёгивать», – подумала она и стала укладываться спать.
Услышав лёгкий храп Марии Петровны с соседней кровати, подумала.
Устала бедняжка. Это я её потащила с нами. …А Владислав красивый и… добрый. На Лёнечку похож. Они взглядами похожи. Лёня тоже на меня так смотрел. С обожанием…
Допустив в мысли это слово, Марина тотчас устыдилась. Её щёки покрылись румянцем, и она, улыбаясь от смущения, уткнулась в подушку. Лишь совладав с собой, приподнялась. Потихоньку взбила подушку и легла. Укрывшись одеялом, затихла. Но сон не шёл к ней. Последние дни были очень волнительные. Вступление в комсомол и… вот, Владислав.
Что он во мне нашёл?.. Светка с него глаз не сводила. И умная, и красивая. …А он на меня смотрел… Жалко его. Он один пострадал, хотя для нас же старался, а может даже для меня… Ой, самоуверенная какая!
Марина стыдливо закрыла лицо руками, хотя её никто видеть не мог и, тем более, услышать её догадки. Она сама смущалась своих мыслей, но их направленность менять не хотела. Позже убрала руки с лица, но натянула одеяло по самый подбородок, а мыслями вновь вернулась к Владиславу.
Там, на кладбище, когда голос стал слышен… Слава подошёл ко мне близко и взял за руку. Я пыталась вырвать, но он не отпустил. Темно было. Похоже, никто не заметил. И хорошо, что он меня держал. Его рука такая сильная и надёжная.
Опять предательски забилось сердце, и щёки запылали. Марина с улыбкой на лице дотронулась до них. Убедилась, что горят. Владислав стоял перед глазами, и она вспоминала каждый его поворот в её сторону, каждое его движение, адресованное ей.
Я от страха тогда прямо вся дрожала, а когда он взял за руку, сразу так спокойно стало и совсем не страшно. Ну ни чуточки. Я ведь, когда голос услышала, представила, что детдомовские мальчишки идут и сейчас стучать по каморке начнут. Они всегда, когда подходили, тихонечко перешёптывались. Я-то помню. Каждую ночь их ждала, прислушивалась, чтобы Маргариту заранее разбудить. Она на оба уха глуховата была и от этого крепко спала. Для чего я её буж, знала. Сразу за метлу бралась – и на улицу. Ох, и намучились мы с ней с этими… А сегодня, когда Слава подошёл близко, сразу так спокойно стало. И мальчишки уже стали не страшны. Он бы в обиду не дал. Такой взрослый и смелый. С ним ничего не страшно. Он такой… Он такой… Хороший и… родной. …Но он не знает, кто я.
От этой мысли Марина даже вздрогнула, и настроение тотчас испортилась. К ней вновь вернулось ощущение безысходности. Та искорка надежды на счастье, которая сегодня зажглась в её сердце с появлением Владислава, – потухла.
Он ещё не знает, кто я. Не знает. Лёнечка знал и принял меня такой, какая есть. А Слава? Примет ли? Примет ли?..
Марина кусала губу, чтобы не расплакаться. Её сердце билось в отчаянье, словно раненая птица, желающая взлететь на встречу с небом. Желающая, но не имеющая на это возможности. Расстроилась окончательно и лишь под утро смогла заснуть.
Хорошо, что назавтра было воскресенье.
Марина проснулась от шума открывающейся двери в их комнату. Она у них последнее время стала скрипеть. Сладко потянулась и открыла глаза. Её раскладушка как раз была напротив двери и было видно кто входит.
– Разбудила? – Мария Петровна нежно улыбнулась ей. Она с сумками стояла у порога.
– Подождите. Сейчас помогу.
Марина быстро вскочила с кровати и бросилась к Марии Петровне.
– Что же вы меня не разбудили? Вместе бы съездили на рынок, – Марина ворчала, забирая у неё сумки. – Только поясница у вас перестала болеть, вы снова за старое. Тяжести такие носите.
– Ничего, Мариночка, со мной не случится. Ты хоть поспала? – она сняла с себя плащ и повесила на вешалку. Сапоги сняла ещё в прихожей.
Марина разбирала сумку.
– Поспала… Ого, уже почти двенадцать! Ну я и засоня!
– Я слышала, ты всю ночь ворочалась. Что-то болело?
– Да нет. Просто не спалось.
– Ты пока одевайся, я на кухню. Сейчас завтракать будем.
Распределив продукты по своим местам, Марина пошла одеваться, но сначала собрала раскладушку.
После завтрака они занялись обычной воскресной работой. Мария Петровна готовила обед,
