Нгуен Тхи - В ОГНЕ
— Огонь! — закричал он.
Разрывы, словно раскаленная скорлупа, окутали пространство вокруг самолета. Дык заметил, как отделились от него и понеслись к мосту черные капли бомб. И вдруг загрохотало орудие Лая, выпустившего очередью несколько снарядов, как раз когда самолет выходил из пике, подставив под огонь свое белое брюхо.
Точно незримая нить связала командира расчета с Дыком: за какую-то долю секунды Лай, как и Дык, понял, что надо взять самолет на выходе из пике, и прошептал несущейся прямо на них машине:
— Так, теперь тебе крышка!..
— Ребята, спокойней! Наводите точнее!.. — крикнул политрук Хюйен, стоявший позади расчета.
«Писатель» сидел на лафете рядом с Лаем. Прильнув к стеклам прицела, он мягко покручивал колеса, перемещавшие ствол; пот, заливавший ему лицо, стекал за ворот. Тат, стоя на земле около пушки, держал в вытянутых руках обойму со снарядами. Услыхав рев двигателей, он задрал голову, разглядывая самолет.
— Тат! Не зевай! — окликнул его политрук.
Лицо Лая побагровело от напряжения, он не моргая следил, как в крестике прицела вырастал силуэт самолета. Он слышал, что Дык скомандовал: «Огонь!» — и соседние орудия уже начали стрелять, но решил выждать еще секунду. Вот сейчас самолет выйдет из пике! И весь сложный расчет, мгновенно выданный нервными клетками мозга, вылился в одном слове:
— Огонь!..
В стекла прицела Лай видел, как хищно заостренные бомбы несутся прямо сюда, ему в лицо. Он заметил, как содрогнулось тело самолета от врезавшихся в него снарядных осколков, и дрожь эта отдалась у него в ногах.
— Первый расчет, молодцы! Дайте ему еще! — закричал политрук.
За ревом самолетов и грохотом взрывов голос Дыка совсем не был слышен, но командиры расчетов сквозь дым видели зажатый в его руке красный флажок, указывавший цель. «Шестерка» вела огонь, не жалея снарядов.
— Горит! Горит!.. — крикнул Лай, увидав вспыхнувший в небе самолет.
Ветер затянул рубежи «шестерки» тяжелым черным дымом, валившим из воронок около моста. Люди ничего не видели в густом удушливом облаке. С того берега, где стояла «четверка», слышались частые залпы.
* * *Дык застыл, подняв голову к небу.
Орудийные позиции огласились громкими криками. Им вторили радостные голоса, долетавшие с поля из-под бамбуковых изгородей.
— Падает!.. Падает!..
— Попалась, Пташка!
— Ух ты! До чего здорово!
Дык улыбался все шире, чувствуя, как его охватывает горячая волна счастья.
Остроносый Ф-8, заваливаясь из стороны в сторону, судорожно пытался набрать высоту, но вдруг перевернулся и начал падать вниз. Не было видно дыма, он, покачиваясь, словно гигантская подстреленная птица, падал колом, задрав кверху хвост.
Люди кричали, приплясывали, махали руками. Ополченцы, сидевшие в окопах, неподалеку отсюда, забыли даже, что надо стрелять.
Самолет с грохотом врезался в землю, взметнув ввысь оранжевый столб пламени и свистящие обломки металла.
— Ура-а! Еще один!
— Красиво горит, сволочь!..
Подбитый Ф-8, волоча за собой длинный хвост дыма, уходил к морю, стараясь не оторваться от своих…
Минуту спустя Дык пришел в себя.
— Прекратить шум! — скомандовал он. — Всем оставаться на местах! Приготовиться к штурмовому налету!..
На позициях роты сразу стало тихо. Зато вокруг, в поле, крики и шум не умолкали, несмотря на то что на другом берегу реки зенитки еще вели огонь.
Дым наконец разошелся, и стал виден мост. Он был по-прежнему невредим!
Два Ф-8 продолжали бой с батареями на той стороне. Но они больше не осмеливались снижаться, торопливо и неточно сбрасывая бомбы с высоты.
Посреди поля, метрах в шестистах от «шестерки», догорал самолет. Черный дым, смешанный с языками пламени, поднимался все выше и, растекаясь по ветру, свивался в небе гигантскими кольцами.
Пушки на противоположном берегу замолчали. И тогда на поле вдруг выросли фигурки людей. Они сбегались отовсюду к сбитому самолету, и их становилось все больше и больше.
Хюйен подошел к Дыку:
— Ты видишь, сколько народу? Надо, чтобы они сейчас же разошлись. Янки могут вернуться!
В этот момент появился Тай. Придерживая рукой свою огромную шляпу, он бежал наперерез толпе. За ним, немного отставая, торопились девушки-ополченки с винтовками. Тай остановился около самолета; громко крича и размахивая руками, он отгонял любопытных.
* * *Следующая тревога началась, как раз когда в шестой роте были работницы с лесопилки, которые принесли солдатам вареные бататы и чай. Хюйен забеспокоился, но сами женщины обрадовались тревоге, как лучшему подарку.
— Давайте мы останемся, поможем в случае чего.
— Нет! — отрезал Хюйен. — Прошу спуститься с холма, там есть убежище.
Он приказал одному из бойцов проводить женщин в укрытие. И тут же раздался голос Дыка:
— Самолеты на бреющем!
Хюйен побежал на КП.
Реактивные машины шли на небольшой высоте изученным маршрутом — вдоль реки к высоте «сто двадцать».
С высоты ударили огненные трассы пулеметов. Хюйен едва успел обернуться в ту сторону, как головной самолет, разломившись надвое, рухнул в реку, подняв огромный столб воды.
Разрывы зенитных снарядов накрыли почти вплотную шедшие позади машины. Самолеты развернулись и, беспорядочно побросав бомбы, ушли. Черный дым заклубился над белым прибрежным песком.
Все заняло примерно полминуты.
Этот новый удар, нанесенный противнику, был, несомненно, чувствителен.
Прилетел самолет-разведчик и стал кружить над прибрежными холмами.
Потом снова появились истребители-бомбардировщики. Они шли со стороны моря. Сделав круг на большой высоте, они снизились и начали бомбить пулеметные установки. Зенитчики во всех ротах следили за развернувшимся поединком.
Высота была затянута клубами дыма. Но каждый раз, когда самолеты заходили в пике, оттуда долетала частая дробь пулеметов.
Дык, поднеся к глазам бинокль, следил за ходом боя. Самолеты пикировали и сбрасывали бомбы. К небу взлетали фонтаны пыли и дыма. Но бомбы падали на склоны, ни одна еще не попала в вершину. Пулеметчики продолжали вести бой.
Струя свинца хлестнула по брюху самолета. Отвалив в сторону, он с трудом набрал высоту и вышел из боя.
Еще один самолет вспыхнул в воздухе. Вокруг Дыка снсва радостно закричали люди.
А реактивщики — звено за звеном — заходили на бомбежку. Пыль и дым заволокли небо. Пулеметы на вершине «сто двадцать» били трассирующими пулями, намертво преградив путь, по котому прежде самолеты выходили на батареи.
* * *Новая группа реактивных машин появилась с запада, навстречу им повернулись стволы зениток.
Вдруг Дык увидел маленькую фигурку девочки, бегущей между пушек.
— Туйен! Ты куда?
Тхо, стоявший рядом с окопом телефониста, поймал девочку за руку и, столкнув ее в окоп, крикнул:
— Сиди здесь, слышишь!..
«Мухобойки» шли на этот раз без строя, на разных высотах.
Две машины, снизившись, начали обстреливать ракетами и бомбить крытое черепицей здание школы на другом берегу реки.
Еще три самолета, пролетев дальше, тоже стали сбрасывать бомбы.
— Они целят в лесопилку!
Солдаты ругались, стиснув зубы от гнева. Орудия «шестерки» гремели… Залп… Еще залп.
Рядом с домами лесхоза из окопа бил по самолетам пулемет рабочего ополчения. В бинокль Дыку хорошо было видно, как из стрелковых ячеек, разбросанных по полям, ведут ружейный огонь ополченцы. Винтовочные залпы сливались с артиллерийской канонадой.
Около моста «единица» вступила в бой с одной эскадрильей, прилетевшей с моря.
Серия бомб разорвалась на территории лесхоза. Загорелись дома. Но пулемет ополченцев по-прежнему вел огонь.
Красный язык пламени распорол небо. Вражеский самолет вспыхнул, как факел. Летчик старался сбить пламя, но оно разгоралось все сильнее, и самолет вскоре взорвался. За секунду до взрыва от него оторвалась черная точка, над которой раскрылся гриб парашюта. Ветер относил его к видневшимся вдали холмам, поросшим лесом. Спускаясь все ниже, он вскоре исчез за деревьями.
Лесхоз горел. Огонь перебрасывался с крыши на крышу. Ополченцы выскакивали из окопов; крестьяне, рабочие выходили из укрытий — все бежали к горящим зданиям. Отсюда, с позиций роты, хорошо были видны фигурки людей, бросавшихся в охваченное пожаром здание лесопилки. Они пытались спасти машины.
Туйен поднялась на бруствер и, взглянув на разбушевавшийся пожар, бросилась бежать со всех ног. Около первого орудия ее перехватил Лай.
— Туйен!.. Постой, туда нельзя!
Девочка вырывалась, из широко раскрытых глаз ее текли слезы.
— Пустите меня тушить пожар!.. Пустите!..
— Побудь пока здесь. Улетят самолеты, тогда пойдешь.
Лай обнял девочку за плечи и усадил рядом на краю окопа.
