Гусейн Аббасзаде - Генерал
Все ждали этого момента.
И вот этот момент наступил. Черепанов передал танковым частям приказ: «Вперед!» и припал к стереотрубе. Он видел, как поднялась наша пехота, как на правом фланге появилась волна наших танков. Но на левом фланге, где должен был идти отдельный танковый полк, танков не было видно. Текли минуты, а полк не показывался. Что это значит? Чем вызвана задержка?
Командующий армией обернулся к нему:
— Черепанов, где же твои танки? Должны они выполнять приказ или нет? Что у тебя творится?
Черепанов не знал, что ответить. У него никогда ничего не «творилось», а всегда и все делалось точно и в срок. Он попросил разрешения выехать на исходные позиции танкового полка и помчался туда сломя голову. Каково же было его удивление и возмущение, когда он увидел, что машины еще только заправляются горючим! Правда, заливают его в запасные баки. Но почему сейчас, когда уже началось наступление? Почему не заранее? «Командира полка — ко мне!»
— Вы понимаете, что делаете? — встретил он взволнованного подполковника… Конечно, тот понимал. Но горючее подвезли с опозданием. Почему же с опозданием, почему не сообщили об этом?
Слушать объяснения он не стал. Армейские части теснили противника, и тут самое время было подкрепить к танками, развить успех, и много стоила каждая потерянная минута.
— Немедленно в бой! Немедленно!
Подполковник откозырял, повернулся, побежал к своим командирам.
Танки, один за другим, едва отнимали от баков шланг, срывались с места и, перестраиваясь на ходу, уносились вперед.
Только видя этот лихой выход танков, Черепанов немного отошел сердцем. Пожалуй, танкисты и не виноваты, подумал он, но виновника я найду и взгрею!
Всю свою сознательную жизнь Черепанов провел в армии, с первых дней войны он сражался на фронте. Не раз его части оказывались в сложном положении, но никогда не бывало такого, чтобы он задержался хоть на миг, если получил приказ.
Задержка — это срыв замысла, срыв операции, это — сотни новых жертв. Недопустимы задержки! Особенно сейчас, когда мы наступаем.
… Взвизгнули тормоза, машина резко остановилась.
— Вы только гляньте! — удивленно воскликнул шофер.
Адъютант выхватил пистолет, Черепанов от толчка подался вперед, выпрямился.
— Что случилось?
— Заяц… — Шофер показывал рукой вперед. Большими прыжками по белому снегу скакал в сторону от машины серый заяц. Ни генерал, ни адъютант зайца не заметили, а он уже слился вдали с темной землей.
— Чуть не задавил косого, — извинительно сказал шофер.
Генерал промолчал, не стал делать замечания водителю, остановившему машину посреди степи из-за какого-то зайца. Но адъютант рассердился на водителя не на шутку, и, не будь рядом старшего, сказал бы ему пару теплых слов. Поднимать такой шум из-за пустяка?
Но водитель и сам расстроился; действительно, что случилось? Было из-за чего всполошиться. Недаром ни генерал, ни адъютант и ухом не повели на его возглас. Еще хорошо, что не рассердились.
Между тем, хотя генерал не сказал ни слова водителю по поводу непредвиденной остановки, он думал о непосредственности водителя и не осуждал его за это, скорее напротив. На бесконечных фронтовых дорогах люди видели столько трагичного, ужасного, и даже в самые благополучные дни, вот как сейчас, перед их взором мелькало столько машин, орудий, повозок, танков, что появление среди всего этого чисто военного подвижного бытия беззащитного живого существа воспринималось как событие, и генерал вовсе не удивился по-детски радостному возгласу водителя, увидевшего зайца. Возглас был вполне естественным. В людях не умерло ни сострадание, ни доброта, ни тоска по мирной жизни, и они способны радоваться и зиме, и лету, и безобидной пичужке, и появлению этого смешного зайца — среди войны… Это хорошо, это значит — не очерствели мы, думал генерал.
Машина бежала, оставляя на свежем снегу четкие отпечатки шин.
Адъютант засунул пистолет в кобуру, но продолжал посматривать по сторонам.
Генерал снова откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза.
2
Полк Ази Асланова вместе с другими частями Сталинградского фронта успешно продвигался вперед. Остались позади станции Абганерово, Тигута, Плодовитое, Бузиновка, Советский, Верхне-Курмоярский.
Наконец, танкисты столкнулись с котельниковской группировкой немецких войск, которая пыталась пробиться к окруженным под Сталинградом войскам Паулюса, и стали на ее пути.
Было потеряно много боевых машин. Было много убитых и раненых.
Ремонтники день и ночь возились над поврежденными танками. Надо было пополнять поредевшие экипажи. Людей не хватало. Правда, Черепанов обещал помочь. Но Ази Асланов прекрасно понимал, что скорой помощи ждать не приходится. Поэтому они втроем, с Прониным и Филатовым, обсудили свои возможности, чтобы навести порядок в полку.
В полдень Ази Асланову позвонил редактор армейской газеты, сказал, что посылает в полк корреспондента, и просил оказать тому помощь в сборе материала для статьи. Подполковник обещал содействие.
Корреспондент прибыл в полк под вечер.
Ази Асланов успел побриться перед самым приходом корреспондент. Запах тройного одеколона, которым он надушился, нанрлнил автофургон. Капитан, входя в машину, едва не чихнул.
— Вы просите меня рассказать о себе? — сказал Асланов. — Ей-богу, товарищ капитан, вы ставите меня в неловкое положение. Давайте условимся, что в этой статье обо мне не будет ни слова. Есть люди, которые выполняли приказы. О них следует написать. Как, в каких условиях выполняли. Как вели себя в бою. Еще важнее написать о тех, кто отдал жизнь в этих боях. О них и я могу рассказывать сколько угодно…
Капитан положил карандаш между страницами записной книжки.
— Я бы последовал вашему совету, товарищ подполковник, но дело в том, что редактор поручил написать именно о вас. Поэтому очень прошу хоть что-то о себе рассказать. Ответить на мои вопросы. — Повторяю, капитан: напишите о погибших танкистах. Это моя просьба, других нет. Очень прошу передать эту мою просьбу редактору газеты.
Корреспондент уже набросал в уме план статьи, которую собирался написать; он предполагал начать статью беседой с командиром полка, а потом уже перейти к описанию боев. Теперь ему надо было перестраиваться: подполковник не желал говорить о себе. Уговорить его, по всему видно, не удастся. Что делать?
Ази, чувствуя его затруднения, решил помочь.
— Если ваша газета, капитан, желает рассказать о нашем полку, то надо начинать с людей. И полк, и его командир сильны людьми, толковыми, грамотными, инициативными людьми. И в первую очередь следует рассказать о командире взвода Иване Благом. Вы знаете, какой героизм проявил он в боях за станцию Абганерово?
Капитан открыл полевую сумку и достал оттуда номер газеты.
— Наша газета писала о Благом, можете посмотреть.
Ази развернул номер газеты «Сын Отечества». Он еще не видел этого номера и не сразу обнаружил в нем, в уголке, короткое сообщение о подвиге лейтенанта Благого.
— Вы об этом материале говорите? Это же только информация. Напишите о нем очерк, и этим вы сделаете больше, чем могли бы сделать, рассказывая обо мне…
И Асланов поведал корреспонденту об обстоятельствах гибели Ивана Благого и его экипажа.
… Наши войска вели наступление на станцию Абганерово с трех направлений. Полк Асланова получил задачу наступать на станцию с востока, отвлекая на себя огонь врага, чтобы помочь пехоте, наступавшей с флангов.
Полк наступал, подавляя огневые точки противника.
Танки шли уверенно, охватывая станцию, но и огонь противника усиливался, и часть машин замедлила ход. И тогда вперед вырвалась машина командира третьего взвода. Ведя огонь с ходу, она вышла на подступы к станции. Тут ее подцепило бронебойным снарядом. Танк загорелся. Асланов, следовавший непосредственно за танками взвода, приказал экипажу покинуть машину. Лейтенант ответил, что все ранены, кроме него. Еще один снаряд ударил в танк Благого, и рядом взорвался фугасный снаряд. Снова подполковник приказал командиру взвода покинуть танк. «Я один, — ответил Благой, — выйти не могу, но даром свою жизнь не отдам». Танк весь окутался пламенем и дымом. Задыхаясь, Благой прокричал напоследок: «Продолжаю выполнение задания, товарищ подполковник! Прощайте!» И горящий танк, набрав скорость, помчался прямо на станцию. На путях стоял эшелон, и паровоз был под парами — танк врезался прямо в него, раздался взрыв, все вокруг озарилось багровым сполохом.
Выход со станции был закупорен, вагоны, со снаряжением загорались один от другого, среди солдат гарнизона поднялась паника, а той порой танки полка мчались на станцию, и пехота брала ее в клещи.
