Николай Дмитриев - Третья причина
Пётр захватил ладонью ставший внезапно тесным воротник рубахи. Не зная, как объяснить, что с ним произошло, Шкурин растерялся.
Рассказать всё откровенно он просто не мог, придумывать что-либо не было времени, и сейчас Пётр всего лишь глупо отмалчивался. Не дождавшись ответа, старый негр отклонился назад и постучал пальцем по жердяной стене. Одна из шкур тут же откинулась, и Пётр буквально раскрыл рот от удивления.
Перед ним, гордо вскинув голову, стоял Мбиа, но какое же изменение произошло с ним! Яркий, чёрно-жёлтый шнур охватывал лоб, удерживая над переносицей блестящий диск со свисавшей цепочкой. Уши были сплошь заплетены бисером, а над головой колыхался великолепный белый плюмаж.
От Мбиа вряд ли скрылось удивление Петра. Однако негр, как ни в чём ни бывало, наклонил голову и сказал:
— Джамбо-сана, бвана Куба.[8]
Шкурин знал, что негры дали ему это прозвище, однако до сих пор никто из них не отваживался так к нему обратиться. Впрочем, ни в обращении, ни в самом прозвище не было ничего непочтительного, и Пётр, ещё раз посмотрев на Мбиа, наконец-то ответил:
— Сиджамбо, Мбиа…[9]
Вождь с явным удовлетворением кивнул и жестом пригласил Мбиа сесть рядом. После этого он ещё раз демонстративно перебрал стоявшие перед ним патроны «винчестера» и, сокрушённо покачав головой, спросил:
— Почему мхашимиува покинул караван мзунгу?[10]
Намёк на безрассудность поступка Шкурина был более чем прозрачен, и, выигрывая время для ответа, Пётр показал на Мбиа.
— А что заставило его прийти сюда?
— Он возвратился домой. Пошёл мхашимиува, пошёл и Мбиа, только мхашимиува пошёл первым… Почему?
Пётр уже успел перебрать несколько вариантов ответа и решил остановиться на наиболее близком к истине:
— Я тоже хотел бы вернуться домой… И вообще так вышло…
— Понимаю, — вождь наклонил голову. — А скажи, мхашимиува, почему другие мзунгу хотели убить тебя?
— Если честно, не знаю… — постаравшись скрыть удивление, вызванное осведомлённостью вождя, Пётр помолчал и только потом продолжил: — Мне кажется, они решили, что это по моему приказу возле скал напали на караван. А я ничего доказать не мог… Вот и пришлось спасаться…
— Мы это знаем… — вождь принялся медленно вкладывать патроны назад в магазин «винчестера», — но, если мхашимиува хочет, мы поможем ему догнать караван. Наверное, мзунгу уже забеспокоились и тоже поняли, что мхашимиува непричастен к нападению.
— Нет, — отрицательно покачал головой Пётр, — я не хочу к ним возвращаться. Это плохие люди. Они продали много винтовок, которые несли в ящиках, а честные люди не говорят, что они охотники, если на самом деле торгуют оружием.
Лицо вождя просветлело, было ясно, что он весьма доволен ответом. Теперь беседа должна была стать откровеннее, но вождь внезапно поднялся и, обращаясь к Мбиа, сказал:
— Сегодня мхзашимиува будет спать в другом месте, и Мбиа проведёт его туда…
Шагая вслед за Мбиа вдоль глиняной ограды, Шкурин спросил:
— Как ты нашёл меня?
— Мбиа не терял бвана Кубы, — негр повернулся и блеснул белозубой улыбкой. — Мбиа узнал, что бвана пошёл, и побежал следом. Только когда Мбиа догнал бвана, бвана уже был без сознания, и Мбиа приказал нести бвана сюда.
— Понятно… — не останавливаясь, Пётр крутил головой во все стороны, поскольку в эту часть селения, оказавшегося довольно большим, его ещё не водили.
И размеры деревни, и красочный наряд Мбиа произвели на Петра должное впечатление, поэтому глянув на широкую спину шагавшего впереди негра, Шкурин спросил:
— А скажи мне, почему Мбиа, человек здесь не последний, пошёл с караваном как простой охотник?
— Бване Куба вождь всё скажет сам, — с достоинством ответил Мбиа и, остановившись, показал на хижину, бывшую гораздо больше той, в которой до сих пор содержали Шкурина. — Вот твоё жилище, бвана, входи… Всё, что там есть, бвана Куба, вождь дарит тебе…
Внутренний вид помещения приятно удивил Петра. Пол целиком покрывали шкуры, а постель была застелена полосатой тканью. И тут взгляд Шкурина словно споткнулся. В углу за постелью, сжавшись в комок, сидела молоденькая негритянка, вся одежда которой состояла из цветастой юбочки.
Подспудно возникшее желание накатило на Петра, заставив его взять девушку за локоть, украшенный добрым десятком браслетов. Негритянка тоже потянулась ему навстречу, и тут вид оказавшихся перед глазами женских украшений привлёк внимание Шкурина. По крайней мере один, самый яркий браслет, был сделан из чистого золота…
* * *Гарольд Мартин стоял возле стола и, опираясь на ружьё, присматривался к карте, которую внимательно изучал полковник Бенсон. Наконец полковник прервал своё занятие и спросил охотника:
— Так вы говорите, что самого Томбера не видели?
— Нет, сэр, — не понимая упрямой предубеждённости Бенсона, Мартин вздохнул и повторил: — Я же сказал, мы нашли место, где сбежал Томбер, и пошли по его следу. Сначала нам показалось, что он угодил в ловушку для зверя, но позже разобрались, что это не так. А вот когда мы пошли дальше, дорогу нам преградили туземцы, вооружённые винтовками.
— А почему вы утверждаете, что это люди Томбера?
— Да потому, сэр, что туземцами командовал слуга Томбера, удравший из каравана одновременно с хозяином. Менс узнал негра и говорил с ним. Этого негра зовут Мбиа.
— М-да… — Бенсон ещё раз посмотрел на карту и поинтересовался: — А где же сам Менс?.. Он почему не пришёл?
— А его нет здесь, сэр, — криво усмехнулся Мартин. — Он только что забрал слоновую кость и со своими людьми ушёл из форта. И поверьте моему слову, полковник, он долго не появится в этих местах…
Бенсон захватил подбородок ладонью и уставился на Мартина. То, что старая лиса Менс поспешил исчезнуть, говорило о многом, его поступок подтверждал самые худшие опасения Бенсона. К тому же полковник выяснил, что Менс с Томбером были на дружеской ноге, и очень возможно, этот загадочный Мбиа, шепнул то, чего не услышал Мартин…
— Та-а-к, — Бенсон пожевал губами и, оставив свои мысли при себе, постучал карандашом по столу. — Посмотрите, Мартин, я правильно нанёс на карту то, что вы рассказали?
— Так, сэр, вы уловили самую суть, — Гарольд ступил на шаг ближе и немного наклонился к столу. — Этот превосходно вооружённый отряд остановил нас именно там, где начинается неизвестная нам территория. Те места не посещали ни Уоллер, ни Хорес, ни Скюдемор…[11]
— В том-то и дело… Мне кажется, какая-то угроза идёт оттуда… Полная неизвестность, винтовки, да ещё этот Томбер, ведь это же… — Бенсон, не находя нужного слова, сцепил пальцы рук.
В комнате надолго воцарилась тревожная тишина, которую внезапно оборвал шум у двери. Бенсон резко вскинул голову и увидел появившегося на пороге лейтенанта Слейда.
— Сэр! — в полном противоречии со своим постоянным видом, юноша был необыкновенно серьёзен. — Прибыл караван с немецкой станции Мпуа-Пуа! С ним пришёл натуралист. Его имя Френсис Холл, и он требует немедленной встречи с вами. У него письмо от полковника Ригби, сэр!
— Хорошо, хорошо! — раздражённо ответил Бенсон. — Зовите сюда вашего на-ту-ра-лис-та…
Френсис Холл не заставил себя ждать. Он оказался крепким мужчиной лет сорока, с решительным лицом, которое украшали типично английские усы. Коротко отрекомендовавшись, он сразу же передал Бенсону письмо полковника Ригби. Бенсон пробежал взглядом строчки и посмотрел на новоприбывшего.
— Полковник Ригби сообщает нам, что вы, сэр, член Королевского географического общества, и просит оказать вам всяческое содействие. Конечно, это наша обязанность, но должен вас предупредить, что именно сейчас у нас стало неспокойно, и если вы имеете возможность изменить свои планы, то…
— Оставьте опасения, полковник, — усмехнулся Холл. — Я привык ко всякому.
— Ну что ж, чудесно, — Бенсон посмотрел на Слейда. — Лейтенант, будьте добры, разместите нашего гостя в новом домике, и вообще…
— Понимаю, сэр! — обрадовался Слейд. — Всё будет сделано!
— Благодарю вас, сэр, — Холл вежливо поклонился и уже в дверях на какой-то момент задержался: — Да, полковник, чуть не забыл, комендант станции Мпуа-Пуа, майор Вихман прислал вместе со мной какого-то Селеле и просил передать, что он знает нечто интересное…
Бенсон с Мартином переглянулись, и через пару минут Селеле (тот самый потерпевший собственник каравана) уже стоял перед полковником и исподтишка шарил глазами по помещению.
— Ну что там у тебя? — напуская на себя самый что ни есть безразличный вид, спросил Бенсон.
— Бвана комиссар передаёт бване полковнику, что Джума-бен-Саади умер.
Переспрашивать, кто такой Джума-бен-Саади, полковнику Бенсону надобности не было. А вот уведомление о его смерти, означало, что майор Вихман что-то замышляет, и потому ещё более равнодушным тоном Бенсон поинтересовался:
