Николай Леонов - Вариант "Омега" (=Операция "Викинг")
Способ вступления в личный контакт будет определен Скориным на месте, исходя из обстановки.
Скорин благополучно прибыл в Таллинн. Получил у «Петра» рацию и приступил к выполнению задания. Предполагаются следующие варианты:
— убедившись, что шансы на вербовку Шлоссера реальны, Скорин создает необходимые условия и проводит соответствующую беседу; если Шлоссер согласия на сотрудничество не дает, Скорин попытается убедить его временно оставить вопрос открытым, оговорит возможность установления Шлоссером контакта с советской разведкой в будущем;
— если Скорин убедится, что личный контакт со Шлоссером на нейтральной основе невозможен, что весьма вероятно, он прибегнет к варианту «Зет», предварительно согласовав данный шаг с Центром. Разработка варианта «Зет» прилагается.
При возникновении повышенной опасности Скорин может прервать операцию, с помощью «Седого» исчезнуть из Таллинна и перейти линию фронта…»
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Сообщив хозяину квартиры, которую он снял под видом коммерсанта, что уезжает на несколько дней, Скорин продолжал свою деятельность в Таллинне как капитан Кригер. Зайдя утром в управу и выслушав, что Грета Таар еще не нашлась, он медленно направился в сторону улицы Койдула.
Вывеска с названием улицы проржавела и покоробилась. Скорин безуспешно попытался разобрать совсем стершиеся буквы. Он не пошел к следующему дому, а пришел на другой угол, удостоверился, что это улица Койдула, и стал с любопытством разглядывать витрину маленького парфюмерного магазинчика, из которого хорошо просматривалась эта улица. Скорин вошел в магазин, остановился у прилавка, рассеянно посмотрел в окно. На улице много военных, у дома номер три расхаживает часовой. Еще Зверев говорил о казино, где проводят время офицеры абверкоманды. Хорошо бы туда сходить.
— Я вас слушаю, господин капитан.
— Здравствуйте, фрейлейн. — Сдержанно улыбнувшись большеротой курносой блондинке, он оглядел прилавок. — Зубную щетку, пасту, мыло, одеколон. Пожалуйста.
— Какие именно, господин капитан? — Девушка выдвинула ящики, стала раскладывать на прилавке образцы.
Сзади хлопнула дверь, и кто-то весело сказал:
— Курт, твое место занято.
— Какой одеколон предпочитает фрейлейн? — спросил Скорин. — Я так долго валялся в окопах, что перезабыл все названия…
— Могу предложить…
— Фрейлейн Инга предпочитает продавать самый дорогой одеколон. Сзади раздался смех, и Скорин неторопливо повернулся. — Добрый день, капитан. — Офицер в гестаповской форме небрежно козырнул. — Разрешите представиться: унтерштурмфюрер Карл Хонниман.
Это был лейтенант-«танкист», так неловко упустивший Скорина в кафе.
Скорин сухо представился. Случайная эта встреча или он уже попал в поле зрения гестапо? Почему молодой гестаповец так весел? Его не могли не наказать за провал. Значит, он доложил необъективно, что-то скрыл.
Хонниман был в хорошем настроении, так как Маггиль неожиданно сменил гнев на милость, узнав о взрыве, не отправил на фронт, сказал: «Ты мне пока нужен здесь». Это была невероятная удача. А о старике, имевшем встречу с цветочницей, Хонниман при докладе умолчал. Если узнают, фронта ему не миновать, так ведь это если узнают. А сейчас Хонниман был бодр и весел.
— Надолго в Таллинн, капитан?
— Нет, подлечусь — и обратно. Кому-то надо и воевать.
— Не надо сердиться, капитан. Мы уважаем фронтовиков, особенно если они не очень обидчивые. Курт, что ты застрял в дверях? Иди сюда, я познакомлю тебя с господином капитаном. Капитан с фронта, он может взять штурмом крепость, которую ты осаждаешь уже два месяца.
— Прекратите, Карл, как вам не стыдно. — Продавщица, смущенно улыбнувшись, ушла за портьеру.
— Понимаете, капитан, — гестаповец подвел к Скорину молоденького нескладного лейтенанта, — мой друг лейтенант Курт Визе два раза в день посещает заведение фрейлейн Инги. Сначала он покупал, как и вы, одеколон, но очень быстро перешел на мыло и зубные щетки… А нужны ему… — Гестаповец расхохотался.
— Здравствуйте, лейтенант. — Скорин протянул юноше руку. — Не обращайте на друга внимания, пошляки не понимают в любви.
— Станешь пошляком, если наша комната превратилась в парфюмерную лавку. Деньги, которые мы могли, бы пропить за здоровье фюрера, этот балбес два раза в день приносит сюда. — Гестаповец хлопнул лейтенанта по плечу, кивнул в сторону Скорина. — Я рад появлению боевого офицера, капитан нафарширован деньгами, тебя выводят из игры, Курт. Сэкономь свою марку, и идем пить пиво.
Скорин повернулся к молодым офицерам спиной, постучал по прилавку.
— Фрейлейн Инга, вы выбрали одеколон?
— Ты видишь, Курт? Капитан — оптовый покупатель, сегодня вечером Инга продемонстрирует ему все свои прелести…
— Лейтенант! — Скорин резко повернулся. — Ведите себя пристойно!
— Унтерштурмфюрер, капитан. — Гестаповец усмехнулся.
— Господин капитан! — Скорин пожалел, что при нем нет трости. Ваш черный мундир можно заменить на зеленый, а Таллинн — на мою роту. Я бы быстро отучил вас позорить звание офицера великого рейха! — Он решил форсировать события. Если появление гестаповца не случайно, он может сорваться и выдать себя. И действительно Хонниман резко спросил:
— Вы не любите гестапо, господин капитан? Вы плохо относитесь к группенфюреру Мюллеру?
— Вы не группенфюрер Мюллер! Если вы сейчас же не прекратите со мной пререкаться, я доложу о вашем поведении штандартенфюреру Зандбергу.
— Господа! Господа офицеры! Прошу вас! Господин капитан, я завернула вам то, что вы просили. Пожалуйста. — Девушка, сердито посмотрев на молодых офицеров, положила перед Скориным сверток.
— Извините нас, господин капитан. — Лейтенант вытянулся и козырнул. — Не сердитесь на Карла, он хороший парень, только излишне горяч.
Скорин, обдумывая, как лучше выйти из создавшегося положения, оглядел гестаповца и лейтенанта, пожал плечами.
— Умные люди предусмотрительны.
Гестаповец изрядно испугался, услышав имя Зандберга, но старался скрыть страх.
— Вы обо мне или о себе, господин капитан? — уже вежливо, улыбкой показывая, что шутит, спросил он.
— Это сказал Шиллер, и не о нас с вами, а об умных людях, спокойно ответил Скорин, вынув из кармана бумажник, повернулся к прилавку.
— Три марки, пожалуйста.
— Прошу, фрейлейн Инга. — Скорин положил деньги, поклонился. Надеюсь, мы еще увидимся.
Когда Скорин отсчитывал деньги, гестаповец заглянул через его плечо, подмигнул товарищу.
— Фронтовики — богатый и щедрый народ. — Хонниман не собирался выпить за счет вспыльчивого капитана, наоборот, хотел зазвать его на кружку пива, сгладить инцидент. Не дай Бог, капитан действительно пожалуется.
Скорин повернулся к офицерам:
— Господа офицеры решили сэкономить на зубных щетках и выпить пива?
— Курт, ты слышал приказание господина капитана? — Гестаповец взял товарища под руку, повел к выходу. — Прощайте, прекрасная Инга! Он распахнул дверь: — Господин капитан, прошу!
Они вышли на улицу. Скорин посмотрел вдоль улицы Койдула, повернул в обратную сторону.
— Господин капитан, ближайшее заведение находится там. Гестаповец показал на здание по соседству с абверкомандой. — Две минуты ходьбы. Раз вы вернули моего друга на истинный путь, то разделите с нами компанию. Мы угощаем.
— Карл, возможно, у господина капитана дела, — запинаясь, проговорил молчаливый лейтенант. — Неудобно.
— Идемте, господин капитан, — настаивал гестаповец. — Какие дела в отпуске? За кружкой пива вы расскажете тыловикам о своих победах на фронте.
Скорин в нерешительности остановился, затем ответил:
— Что же, дела могут и подождать. Идемте, господа. Надеюсь, заведение приличное, нам не придется видеть этих людей? — Он сделал рукой неопределенный жест.
— О чем вы говорите! Только для офицеров!
— Отлично! — Скорин переложил сверток в левую руку и, прихрамывая, зашагал рядом с новыми знакомыми.
— Ранение, господин капитан? — деликатно спросил лейтенант. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, лейтенант. Уже прилично, — ответил Скорин. Вскоре он входил в казино, не подозревая, что данное заведение организовано специально для него.
Когда они садились за столик, у стойки барон Шлоссер, по чьему приказу было открыто казино, получал у бармена свой вчерашний выигрыш. Выложив перед Шлоссером аккуратную пачку денег, бармен сказал:
— Вы всегда выигрываете, господин майор! Вам везет!
Шлоссер не ответил, дал бармену несколько марок, остальные деньги спрятал в бумажник и повернулся лицом к залу. Узнав Шлоссера, Карл Хонниман вскочил, барон небрежно кивнул, скользнул равнодушным взглядом по Скорину, вышел на улицу. Скорин узнал его сразу. Так вот каков барон в действительности! Наблюдая сквозь стеклянную дверь, как Шлоссер садится за руль лакированного «хорха», Скорин спросил:
