Ад в очень маленьком месте - Бернард Б. Фолл
В таком случае, возникает вопрос о том, привела бы крупная американская воздушная операция в районе Дьенбьенфу в 1954 году к желаемому военному результату, и следовательно, к достойному политическому результату в Женеве. Ответ – да. Например, невероятная насыщенность американской авиацией в Южном Вьетнаме в 1965-66 годах несколько раз спасала американские и южновьетнамские войска от катастрофы, когда гораздо более опытные в боях и знающие джунгли южновьетнамские вьетконговцы или войска Народной армии Северного Вьетнама задавали им сильную трёпку.
Даже в узкой области снабжения по воздуху, расширенные американские усилия в ограниченном масштабе позволили бы одновременно поддерживать уровень снабжения в Дьенбьенфу и адекватно усилить отряд «Кондор» полковника де Кревкера, пробивавшегося через лаосские джунгли в направлении долины. Эти силы снабжения могли быть американскими, даже не вовлекая Соединенные Штаты в расширение войны в Индокитае. В 1965-66 годах в Южном Вьетнаме были проведены десятки наземных операций, в ходе которых внезапное усиление позиций десантным батальоном или почти полное уничтожение вражеских складов звеном Б-52-х, изменяли исход местного сражения. Можно себе только представить, что мог бы сделать флот американских Б-52 с районом складов Вьетминя в Туанжао, или с артиллерийскими батареями коммунистов к западу от «Клодин»; и с толпами пехоты Вьетминя, выходящими из окопов под ОП «Доминик» и «Элиан».
Десять лет спустя Жорж Бидо, который был министром иностранных дел Франции во времена Дьенбьенфу и который сейчас находится в изгнании в Бразилии за свою подрывную деятельность против французского правительства генерала де Голля, едко прокомментировал в своих мемуарах. что политика просчитанного риска покойного госсекретаря Даллеса была такой, которая «включала в себя большие расчеты – но без рисков», и что нынешние риски, которые Соединенные Штаты должны нести почти в одиночку во Вьетнаме «исходят оттуда».
Хотя это вполне может быть чрезмерным упрощением ситуации, нет никаких сомнений в том, что именно поражение французов при Дьенбьенфу придало всей ситуации на Индокитайском полуострове особенно нестабильный характер. Другие колониальные нации покинули бывшие владения под давлением, а некоторые (включая Францию в Алжире и Великобританию на Кипре), в конце концов, эвакуировали колонии после длительных и кровопролитных войн, не приведших ни к какому результату. Но только в Дьенбьенфу колониальная держава недавно потерпела поражение на открытом поле боя от подчиненной нации. Ибо жертва Дьенбьенфу не спасла даже дельту Красной реки, которую генерал Коньи хотел защитить любой ценой. Вокруг самой дельты осталось достаточно войск Народной армии, чтобы начать страшное контрнаступление, которое доставит ее врагу в качестве главного приза войны. 28 июня 1954 года генерал Эли приказал эвакуировать всю южную часть дельты Красной реки, включая два стойких католических епископства Фат-Дьем и Буи-Чу; все французские позиции в Северном Вьетнаме теперь сводились к узкому коридору по обе стороны линии жизни Ханой – Хайфон. В Южном Вьетнаме ситуация впервые ухудшалась так быстро: подразделения вьетнамской армии во многих местах дезертировали, а французские госпитали были переполнены ранеными прибывающими из зон, которые вот-вот должны были быть оставлены.
Дьенбьенфу для Вьетминя был как военной победой над французами, так и политической победой над Соединенными Штатами. Как отмечал автор в другом месте, американская политика была бы более соответствующей практическим реалиям послевоенной эпохи и давним идеалам антиколониализма, которые Соединенные Штаты постоянно исповедовали, если бы на Францию было оказано, по крайней мере, такое же давление, чтобы прийти к скорейшему понимаю вьетнамского национализма, какое было оказано например, на Нидерланды в отношении Индонезии и на Великобританию в отношении Индии. Вопреки преобладающему непониманию фактов, которые легко проясняются при чтении опубликованных документов Госдепартамента того времени, эта кажущаяся снисходительная политика в отношении Франции не была вызвана ни чрезмерной франкофилией в Госдепартаменте, ни опасениями бунтарства французов в НАТО. Последняя была создана только в 1949 году, в то время когда война в Индокитае уже переросла в крупный конфликт; и те же самые опасения по поводу бунтарства могли возникнуть в связи с Голландией или Великобританией, но не помешали Соединенным Штатам, например, полностью поссориться с Великобританией из-за политики последней в отношении Палестины.
Я должен отдать должное известному комментатору и специалисту по иностранным делам Франции Дэвиду Шенбранну за то, что он лично обратил мое внимание на особый аспект вьетнамского кризиса, который отличает его от других послевоенных войн за деколонизацию: к тому времени, когда Соединенные Штаты всерьез заинтересовались борьбой в Индокитае, материковый Китай перешел к коммунистам, и Вашингтон был в отчаянном поиске союзников – любых союзников, включая французских колониалистов в Индокитае и британских колониалистов в Малайзии – для обеспечения второй линии, «отсечной позиции» на Дальнем Востоке. Речь госсекретаря Дина Ачесона «Кризис в Азии» в январе 1950 года ознаменовала это изменение политики от полной отстраненности от войны в Индокитае к тотальной поддержке французов, независимо от очевидных ошибок их политики. Поскольку Корейская война добавила свои проблемы к мрачной картине положения Запада в Азии, Соединенные Штаты еще больше призвали французов посвятить себя тому, что теперь стало «крестовым походом против коммунизма» и в процессе все больше поддерживали их деньгами, оружием, припасами и советниками, и как мы видели, по крайней мере, боевой авиацией.
Это обязательство было полностью американским вариантом, в котором дополнительные обязательства других европейских или австрало-азиатских союзников ни в коем случае не играли существенной роли – точно так же, как они не делали этого в августе 1964 года, когда президент Линдон Б. Джонсон обязал Соединенные Штаты открыто защищать Южный Вьетнам и Таиланд (и возможно, остальную часть Юго-Восточной Азии), независимо от политики или отношения других союзников. Решение, принятое тогда, в апреле 1954 года, позволить событиям в Дьенбьенфу идти своим чередом и сделать любое американское вмешательство объектом предварительного одобрения других союзников, также было односторонним. В сложившихся обстоятельствах, это поставило Соединенные Штаты в положение, когда впервые за всю свою историю они бросили союзника на произвол судьбы, в то время как союзник вел войну, в которой Соединенные Штаты поощряли его сражаться до такой степени, что это выходило далеко за рамки его собственных политических целей и безусловно, далеко выходило за рамки его собственных военных возможностей. В этом смысле не может быть никаких сомнений в том, что Дьенбьенфу отнюдь не было чисто французским поражением, но стало и американским поражением.
Вот почему магическое имя Дьенбьенфу возникает в воображении всякий раз, когда лидеры Северного Вьетнама призывают его твердо стоять под потоком американских бомб, обрушивающихся на страну. И именно Дьенбьенфу (наряду
