Бернард Корнуэлл - Боевое Знамя


- Вперед, капитан, - подбодрил он Этерингтона.

- Враг разбит, нам нечего бояться!


Этерингтон колебался, но майор-артиллерист был полностью солидарен со священником.


- Их здорово потрепали, сэр, клянусь вам, - заявил майор, и поддержки с его стороны оказалось достаточно, чтобы преподобный вручил уставшим канонирам пару экземпляров "Освобождения угнетенных". После чего в приподнятом настроении он проехал мимо четырех веерообразных выжженных на поле проплешин, отмечавших места, с которых на врагов обрушивали дым и пламя Элиза, Луиза, Мод и Анна.
Капитан Этерингтон с несчастным видом последовал за ним.


- Но, сэр, мы не знаем, отступили ли из леса мятежники.


- Тогда выясним это, капитан! - весело ответил преподобный Старбак. Он проехал мимо останков северянина, разорванного в клочья прямым попаданием снаряда мятежников, и от которого теперь остались только облепленные мухами осколки костей, синеватые кишки, клочья плоти и обрывки мундира. Преподобный не почувствовал душевных страданий при виде мертвеца, а лишь удовлетворение, потому что мертвец был героем, отправившимся к творцу за свое проявление доблести, ведь умер он за самое благородное дело, когда-либо призывавшее человека на поле битвы. 
В нескольких шагах позади мертвого федерала лежал труп южанина, тому до самой кости разрезал горло осколок снаряда. Мерзавец был одет в дырявые ботинки, драные штаны и потертый китель в заплатках орехового цвета, но самой отвратительной деталью было злобное выражение его лица. Священник отметил, что повсюду наблюдал подобные гнусные черты у большинства мертвых и раненых южан, отчаянно звавших на помощь, когда мимо проезжали два всадника. 
Эти мятежники, решил для себя преподобный Старбак, выказывали все черты умственной неполноценности и бесспорно были инфантильны в нравственном отношении. Доктора в Бостоне были убеждены, что подобные ментальные слабости передавались по наследству, и чем больше наблюдал за южанами преподобный Элиял Старбак, тем больше убеждался в этой врачебной истине. 
Было ли причиной тому смешение рас? Не разложила ли сама себя белая раса, смешивая кровь со своими рабами, и теперь потомкам приходится за это расплачиваться? Эта мысль вызвала такое отвращение у преподобного, что он вздрогнул, но за ней пришла мысль еще более ужасная. Что если и нравственное вырождение его сына, Натаниэля, тоже наследственное? Преподобный Старбак отогнал от себя подобное подозрение. Натаниэль - вероотступник, и это усугубляет его вину. Не следует искать причину грехов Натаниэля за дверями родительского дома, он сам оступился.
Таким вот образом преподобный Элиял Старбак размышлял о наследстве, рабстве и умственной неполноценности, но всё же не оставался безучастен к крикам страдавших от жажды раненых солдат, которых сражение оставило беспомощно лежать. Раненые мятежники просили глоток воды, доктора, или отнести их в полевой госпиталь, а преподобный Старбак давал им единственное утешение, что был в силах предложить, заверяя, что в истинном раскаянии лежит спасение души. 
Один лежавший под изрешеченном пулями деревом чернобородый солдат с наполовину оторванной ногой, затянутой вместо жгута чуть выше бедра ремнем от винтовки, проклинал священника, требуя бренди вместо проповеди, но преподобный Старбак просто кинул к ногам солдата экземпляр своего трактата и печально поскакал дальше.


- Как только закончится мятеж, капитан, на Юге перед нами будет стоять тяжелая задача, - заметил он.

- Нам нужно будет обратить в истинную веру всех введенных в заблуждение лжепророками людей. 
Этерингтон уже был готов согласиться с этими благочестивыми намерениями, но его прервал внезапно донесшийся до них с запада звук. Непривычному к шуму сражения преподобному Старбаку он напомнил хлопок разорвавшегося гигантского куска парусины или звук, издаваемый негодными беспризорными мальчишками, любившими сбегать по Бикон-Хилл, колотя палками по железным прутьям ограды. 
Звук раздался так неожиданно, что он инстинктивно придержал лошадь, но затем, предположив, что, по-видимому, странный шум означал конец мятежа, припустил вперед, пробормотав благодарственную молитву божественному провидению, даровавшему северянам победу. Капитан Этерингтон, настроенный менее оптимистично, схватил лошадь священника под уздцы.


- Не думал, что мятежники так далеко продвинулись на запад, - произнес он, словно обращаясь к самому себе.


- На запад? - в замешательстве спросил священник.
- Винтовочные залпы, сэр, - объяснил природу странных звуков Этегингтон. Капитан всматривался в сторону заходящего солнца, где над деревьями показалась дрожащая завеса дыма.


- Этот шум! - воскликнул преподобный Старбак.

- Прислушайтесь! Вы слышите этот шум? Что это? - его волнение было вызвано новым звуком, примешавшимся к треску винтовочных залпов. Он был пронзительным и сопровождался ликующими криками и веселым улюлюканьем, наводившим на мысль, что создания, издававшие этот звук, с охоткой и даже радостью шли на эту бойню.

- Вы знаете, что вы сейчас слышите? - возбужденно задал вопрос преподобный.

- Это пеан[6]. Никогда не думал, что мне доведется при жизни услышать его! 
Этерингтон взглянул на священника.


- Пеон [7], сэр? - в недоумении спросил он.


- Вы, конечно же, читали Аристофана [8]? - нетерпеливо поинтересовался священник.

- Помните, как он описывает боевой клич греческих пехотинцев? Пеан? 
Может быть, подумал священник, какому-то офицеру, выпускнику Йеля или Гарварда, сведущему в истории Древней Греции, пришла в голову блажь обучить солдат северян этому античному кличу войны.


- Послушайте, молодой человек, - взволновано продолжил священник, - это же боевой клич фаланг! Клич спартанцев! Песнь войны героев Гомера! 
Капитан Этерингтон наконец смог отчетливо расслышать звук. 


- Это не пеан, сэр. Это боевой клич мятежников.


- Вы хотите сказать, что... - начал было преподобный Старбак, но потом умолк. Он читал про вопль мятежников в бостонских газетах, а теперь слышал его собственными ушами, и внезапно он показался ему совершенно не похожим на античный. Теперь он был полон истинного зла и леденил кровь подобно завываниям скребущих диких зверей или воплям демонов, молящих выпустить их из огненных врат ада.

- Почему они вопят? - спросил священник.


- Просто они не разбиты, сэр, вот почему, - ответил Этерингтон и, схватив поводья, развернул лошадь священника. Преподобный Старбак противился возвращению, потому что находился в непосредственной близости от леса и хотел узнать, что происходило за ним, но не смог убедить капитана продолжить путь.

- Сражение не выиграно, сэр, - спокойно заметил тот, - возможно, даже проиграно. 
Потому что вопли мятежников значили лишь одно - они атакуют.
Мерзавцы не были полностью разбиты.

Капитан Натаниэль Старбак, засевший в лесу неподалеку от дороги, услышал выкрики перешедших в контратаку мятежников.


- Чертовски вовремя, - пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно. В последние несколько минут ружейная стрельба в лесу стала обрывочной, и Старбак начал побаиваться, что оказавшиеся в затруднительном положении застрельщики будут отрезаны победоносной армией северян. 
До этого момента сопротивление атакам северян было тщетным и носило беспорядочный характер, но теперь ружейный огонь перерос в звуки достигшего апогея сражения, в котором сверхъестественным дискантом выделялись крики атакующих южан. Старбак слышал, но не видел саму битву, потому что не мог ничего разобрать в затянутом дымом густом подлеске, но звуки указывали на то, что наступающих северян сдержали и даже контратаковали.


- Полагаю, нам следует к ним присоединиться, - обратился Старбак к капитану Медликотту.


- Нет, - выпалил Медликотт. - Я категорически против! 
Эта горячность выдала страх Медликотта. Ставший капитаном мельник был бледен, словно провел бессонную ночь, ворочая жернова на своей старой мельнице. Капельки пота стекали по его лицу и бисеринками блестели в бороде, взгляд нервно бегал по укрытию, которое случайно нашли среди деревьев его солдаты. 
Укрытием им служил неглубокий овраг, который мог затопить даже небольшой дождь, но так густо заросший растительностью, что целая армия могла пройти по дороге и не заметить людей, спрятавшихся всего лишь в нескольких шагах.


- Мы просто переждем заварушку здесь, - настаивал на своем Медликотт.
Старбаку совсем не нравилась идея затаиться в лесу. До сего момента обеим ротам посчастливилось избежать столкновения с северянами, но удача не вечна. Однако Медликотт не прислушался к мнению юноши. Медликотт был счастлив передать командование Старбаку, когда рота попала под огонь янки, но теперь, оказавшись в безопасном месте, мельник вновь обрел власть, данную ему полковником Свинеродм.