Михаил Зефиров - Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа
Часто из-за плохой работы столовых рабочие просто не имели возможности поесть. Например, 20 октября 1934 г. остались без обедов 60 литейщиков, а 26 и 27 ноября того же года во вторую и третью смену несколько сотен рабочих так же остались без еды. [102 — Там же, Д. 58, Л. 337, 342.]
Из-за высокой заболоченности территорий вокруг завода рабочие часто болели малярией. Например, в 1935 г. по причине заболевания малярией имело место 3000 человеко-дней нетрудоспособности.
Естественно, все эти трудности отрицательно сказывались на отношении к работе, трудовой дисциплине и производительности труда. В 1935 г. выявились случаи, когда вопреки запрещению ночного труда подростков последние все же привлекались к работе в ночное и сверхурочное время. Например, в апреле в инструментальном цехе по 711 часов трудились шесть-семь подростков, в механической мастерской — семь подростков. В кузнечно-прессовом цехе три подростка выполняли по указанию мастера грязную и тяжелую работу.
В 1938 г., при директоре Илларионе Мирзаханове, работа столовых значительно улучшилась. Было централизованно закуплено большое количество столов и стульев, посуды и другого инвентаря. В дальнейшем также несколько нормализовались и условия труда. Цеха и отделения обеспечивались бачками с газированной водой (только в первой половине 1940 г. установили 50 штук), у молотов и мартеновских печей оборудовалась обдувная вентиляция.
Однако число несчастных случаев по-прежнему оставалось высоким. Основной их причиной являлась низкая культура труда. Вот несколько примеров за январь 1940 г.: «Токарь М. Митрошин (механический цех № 16) работал на станке в незастегнутом пиджаке — был затянут в него и получил тяжелые травмы… Автогазорезчик Шаров (кузнечно-прессовый цех) резал автогеном лист стали, положив под него банку из-под карбида кальция, — взрыв и тяжелые ранения. Кузнец Макаров (тот же цех) при рубке квадрата на 2-тонном молоте пользовался, помимо топора, просечкой. Последняя вылетела и нанесла ему смертельную травму».
По-прежнему происходили и тяжелые аварии. Так, 19 июля 1940 г. из-за неисправности вентилей газопровода в термическом цехе произошел взрыв газа, от которого сильно пострадали здание цеха и 13 рабочих. 15 ноября того же года в литейном цехе при выпуске плавки № 51410 из печи № 2 из-за неисправности оборудования было разлито по цеху 13,5 тонны жидкого металла. Пострадали 11 рабочих, предвосхитивших участь терминатора. [103 — ГУ ЦАНО, Ф. 2941, Д. 639, Л. 181.]
Тяжелые условия труда на заводе, низкий уровень культуры рабочих с самого начала создавали большие проблемы в сфере трудовой дисциплины. Главными из них являлись прогулы, опоздания на работу и пьянство на производстве, хулиганское отношение к станочному и другому оборудованию.
В первые годы многие рабочие и служащие, видимо, не привыкшие к порядку, не выполняли требования часовых и вахтеров на заводских проходных, в массовом порядке перелезали через заборы и проволочные заграждения, отказывались предъявлять пропуска. Очень низкая трудовая дисциплина наблюдалась в погрузочно-разгрузочной группе. В ней из 180 рабочих ежедневно прогуливали в среднем 60–70 человек. [104 — Там же, Д. 15, Л. 310.]
Имели место регулярные хищения имущества. Из цехов пропадали измерительный инструмент, детали и куски цветных металлов.
15 ноября 1932 г. вышло постановление ЦИК и СНК СССР об ответственности за прогулы. Согласно ему, руководство заводов имело право за однократный прогул без уважительной причины уволить работника с лишением его продовольственных карточек и права на квартиру. По документам машиностроительного цеха видно, что после данного постановления начались массовые увольнения, главным образом за прогулы. Начальник цеха успел уволить 77 человек, после чего сам тоже был уволен за прогул. [105 — ГУ ЦАНО, Ф. 2941, Д. 27, Л. 78.]
В среднем в 1932–1933 гг. на заводе ежемесячно увольнялись в основном за прогулы 140–160 человек. Однако нередко бывали случаи, что подписанный на скорую руку приказ об увольнении впоследствии заменялся выговором или вообще отменялся. Например, помощник начальника отдела ОТК Поярков был уволен 13 февраля 1932 г., а 23 февраля восстановлен с одновременным выговором, [106 — Там же, Д. 15, Л. 123.] раздатчица Суворова уволена за прогул 19 марта 1933 г., а затем 1 апреля восстановлена.
Отмечались факты сокрытия прогульщиков, огромное количество административных отпусков, в основном оформленных задним числом. Имело место принятие рабочих и служащих на работу в обход приказов директора и даже отдела кадров. Одним из доказательств наличия на предприятии нелегальной рабочей силы является большое расхождение между официальным числом работающих и числом пайков, запрашиваемых цехами. Порой оно достигало 5–7 %. [107 — Там же, Л. 211.]
В приказе по заводу от 27 января 1935 г. отмечался ряд случаев использования нелегальной рабочей силы:
— отделом рабочего снабжения (ОРС), помимо отдела найма, была принята на работу гражданка Беляева;
— конторщица Воронова после приказа об увольнении фактически была переведена в сборочный цех;
— сотрудница главной бухгалтерии Бакорлова после приказа об увольнении была незаконно переведена в ремонтно-механический цех;
— маляр Скоробогатов, уволенный за прогул, фактически был переведен в сборочный цех. [108 — ГУ ЦАНО, Ф. 2941, Д. 111, Л. 34.]
В 1935–1936 гг. увольнения за прогулы стали редкостью, так как предприятие стало остро ощущать нехватку рабочей силы. В цеховых документах уже встречаются случаи, когда даже за прогулы четырех дней подряд рабочие отделывались строгим выговором.
Тем не менее текучесть рабочей силы оставалась высокой. В приказе директора от 9 декабря 1936 г. отмечалось, что начальники цехов не проявляют заботу о сохранении контингента рабочих и допускают необоснованные увольнения. Например, сталевар Гуськов был уволен за аварию мартеновской печи, а суд доказал его невиновность. Мастер Хромушев был уволен, как дезорганизатор производства за отказ использовать сверхурочные часы, а позднее выяснилось, что никаких сверхурочных работ ему не поручалось и т. д. [109 — Там же, Д. 205, Л. 396.]
Приказом директора от 2 февраля 1937 г. было запрещено увольнять рабочих, живущих в заводских домах, за исключением особых случаев: систематические прогулы и нарушения заводских правил. Только в марте были восстановлены на работу, как незаконно уволенные, семь человек.
И все же прогулы и опоздания и в дальнейшем значительно мешали производству. Так, за 1938 г. за прогулы были уволены 694 человека, а за хулиганство и пьянство — 176 человек. [110 — Там же, Д. 189, Л. 255.]
Указ от 26 июня — возвращение крепостного праваОгромное число нарушений трудовой дисциплины по всей стране привело к выходу 21 декабря 1938 г. совместного постановления СНК и ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины». В преамбуле этого документа по-детски наивно говорилось, что, дескать, трудящиеся Советского Союза работают не на капиталистов, а «на самих себя», на «свое» государство. Этим, мол, и оправдывается борьба за дисциплину.
Правительство призывало объявить борьбу летунам, лодырям, прогульщикам и рвачам, которые разлагали трудовую дисциплину. Типичными нарушениями обозначались «недобросовестная работа», прогул, опоздания на работу, бесцельное хождение по предприятию в рабочее время, частые переходы с одного завода на другой. Рабочие и служащие, допустившие три подобных нарушения в течение месяца или четыре в течение двух месяцев, подлежали увольнению как прогульщики. В том случае, если нарушение было первым, работника предписывалось переводить на нижеоплачиваемую работу. [111 — Сомов В. А. По законам военного времени. Очерки истории трудовой политики СССР в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.).Н. Новгород, 2001, с. 27.]
В результате в 1939 г. на заводе № 92, как и на других предприятиях, была развязана борьба с прогульщиками. Как итог, рост числа наказанных и уволенных за подобное нарушение в несколько раз, что наглядно видно из приведенной таблицы.
//- Нарушения трудовой дисциплины на заводе № 92 за 10 месяцев 1939 г. [112 — ГУ ЦАНО, Ф. 2439, Оп. 2, Д. 190, Л. 116.] — //
Очень серьезную проблему создавало «варварское отношение» рабочих к оборудованию, особенно импортному. С 1933 г. поломки доходили до 20–25 % станочного парка, и в дальнейшем эта тенденция сохранялась. Например, 4 февраля 1934 г. был выведен из строя станок «Франц-Браун» № 1772. Причиной оказалось халатное отношении к своим обязанностям наладчика Лагутина. В отношении его, помимо административного взыскания, на заводе был проведен показательный процесс с развешиванием карикатур, проведением собраний и воспитательных бесед.
Вот выдержки из приказов по машиностроительному цеху за осень 1934 г.: «Из-за халатного отношения рабочего Шальнова сломался станок № 1767 — в коробке передач сорвало зубья четырех шестеренок…; из-за халатного отношения токаря Голова — в станке № 1672 разорвало втулку в фартуке…; 15.10 рабочий Чугрин повесил кепку на валик станка, результат — сломалась червячная шестерня продольно-поперечного хода станка». Карусельщик Макаров сломал станок № 1590, который по своей халатности долгое время не смазывал. Попытался самостоятельно «починить его кувалдой» и сломал «еще больше». [113 — ГУ ЦАНО, Ф. 2439, Оп. 1, Д. 63, Л. 6, 17.] Некоторые рабочие неоднократно выводили свои станки из строя. Так, строгальщик Кульков сломал станок «Вальдрих» № 1829, вследствие чего тому потребовался длительный капремонт. На рабочего наложили взыскание, однако после этого он еще дважды выводил станок из строя, за что в конце концов был уволен из цеха.
