Сергей Скрипаль - Счастливчик
Важным аргументом для небогатых семей было то, что ПТУшники с первого дня ставились на полное государственное обеспечение.
Завтрак, обед, ужин. Полное обмундирование вплоть до белых рубашек с галстуком, ботинок, нижнего белья. Да вдобавок, платили стипендию, а при выходе на производственную практику, процент от заработанной суммы.
Кроме того, по окончании училища и устройстве на работу, завод немедленно ставил в очередь на квартиру.
Чего еще желать?
Многие поступали в ПТУ по этим причинам. Детей из благополучных семей, там было немного. Мамы «благородных кровей», презрительно морщили носики.
– Фи, эти будущие рабочие…
И хлопотали о поступлении своих чад в более престижные учебные заведения.
Остальные…
Остальные, через месяц после поступления проходили унизительную процедуру «посвящения в братство».
Набор приемов «посвящения» был примитивным.
Полууголовные выходки были направлены на определение места истязуемого в социальной иерархии училища на все время учебы.
Если «мигуль» сопротивлялся и протестовал, могли побить, но зауважать. Если покорно принимал унижение, то печать подчинения оставалась на нем до конца курса обучения, и вход во все «элитарные объединения» закрывался для бедняги навсегда.
Марата завели в курилку старшие и начали бить за то, что он отказался быть жертвой их потехи. Били кулаком в лоб, стараясь попадать в одно и то же место.
От ударов увесистых кулаков у Марата сыпались искры из глаз, плыло перед глазами.
Каждый удар сбивал его с ног, но Марат упрямо поднимался на четвереньки, вставал на ноги, и, дотянувшись до ближайшего обидчика, давал ему пощечину.
Потеха со стойким «мигулем» закончилась тем, что из носу у Марата закапали тягучие капли крови, его затошнило, и встать он уже не мог. Старшие подивились его упорству, и, перед тем, как разойтись, отозвали в сторону двоих «мигулей», и строго поручили Марата их заботам.
Белая рубашка, заляпанная кровью, так и не отстиралась, пришлось пустить ее на тряпки.
Плакала и ругалась мама, но зато в ПТУ Марат сразу приобрел покровительство и поддержку со стороны старшекурсников.
Покровители быстренько приобщили Марата к своему кругу, своим нравам и развлечениям. Скоро уже он на спор выпивал «без отрыва» из горлышка бутылку дешевого портвейна, попыхивал папироской анаши, втягивая дым особым манером «сквозь зубы со свистом», и дрался с кем только мог по любому поводу, укрепляя свой авторитет кулаками.
Три года обучения пролетели быстро. Марат получил диплом, в котором говорилось об окончании полного курса средней школы и получении специальности газоэлектросварщика третьего разряда.
Завод с радостью принял партию молодых рабочих. Желающих поставили в очередь на квартиру.
По этой специальности Марат и отработал на заводе в сварочном цехе короткое время до призыва в армию.
* * *Очнувшаяся от удара о стекло муха пронзительно завизжала крыльями об облупившийся давно не крашеный подоконник, пытаясь перевернуться и встать на лапки. С первого раза не получилось, и она, второй, третий раз, пускала в ход крылья, придавленные собственной тяжестью, пока вибрация не сбросила ее с подоконника.
* * *Полетел, как муха, Марат, сброшенный с верхней койки на пол старослужащими.
Курс молодого бойца заключался не только в обучении навыкам рукопашного боя, исполнению уставных требований и строевой подготовки. В курс входили бесплатным приложением «воспитание» и «преемственность».
Над «молодыми», вновь призванными солдатами, издевались "дембеля", скоро уходящие домой, «черпаки», у которых за плечами был год службы, «старики», которым оставались полгода службы. Грабили, избивали, надсмехались.
Марату, который в дневное время посмел ослушаться «старика», в ночное время устроили «учебный полет» головой вниз.
Он упал, сильно расшиб голову, получил сколько-то ударов по почкам и устное назидание о том, что старших нужно слушаться и повиноваться их требованиям.
У Марата хватило ума утром на все расспросы старших по званию отвечать, что сам виноват, споткнулся и расшибся. И вторая попытка «запрячь молодого», закончилась более миролюбиво. Оценив упорство Марата в защите своей независимости, его больше не трогали.
Через два месяца новобранцы заканчивали полный курс подготовки, выпускали из автомата по деревянным мишеням три пули, принимали присягу, и отправлялись воевать в Афганистан.
Отвоевал «по полной» Марат. Хлебнул до слез горячего горького и соленого. Привез из Афгана домой три медали, орден, тяжелое ранение и отвращение к любой войне, к любым боевым действиям.
Вернулся работать на завод, и жить в свою комнатку общежития в которой и лежал сейчас, наблюдая за тем, как вынырнувшая из под подоконника муха начала заново сквозь стекло пробиваться на волю.
* * *Пробивался в гражданской своей жизни Марат с большим трудом.
Баламут Горбачев завел перестройку, интенсификацию, и ускорение, и оставил народ богатой могучей страны в нищенском голодном состоянии, с пустыми прилавками магазинов и жуткими очередями на жилье.
Завод, на котором работал Марат, тихо скончался, и, вместе с ним скончалась надежда получить новую квартиру.
Жениться и жить в крошечной комнатке с женой и мамой, стыдливый Марат и помыслить не мог.
Когда через тонкие, как бумага, стенки, доносились вопли удовольствия бесстыжей Зинки, два месяца назад выскочившей замуж и использующей на всю катушку преимущества семейной жизни, Марат в темноте краснел так, что, кажется, воздух вокруг него раскалялся и полыхал жаром.
Сколько Марат не намекал Зинке о том, что можно было бы кричать потише, хотя бы из уважения к маме, Зинка только кокетливо хохотала.
Надо было срочно решать вопрос о переезде на новую квартиру, и Марат решил пройти по инстанциям исполнительной власти.
Заявления, бланки, ожидания, обещания, снова заявления…
Скромные сбережения уходили на взятки чиновникам, которых власть меняла, как перчатки, не давая иногда и года поработать на одном месте.
Вскоре после выборов первого президента СССР умерла мама, а потом развалился и сам СССР, и вместе с ним последняя надежда на бесплатное жилье.
Перебиваясь по «шабашкам», случайным заработкам, вдобавок ко всем бедам Марат сильно простудил голову.
Бригаду, в которой работал Марат, нанял на строительство частного коттеджа подрядчик грек. Строительство шло по плану и должно было закончиться следующим летом, да на беду дочка хозяина, который нанял грека, нагуляла ребенка.
От кого нагуляла непонятно, а папин гнев был бы убийственным. Поэтому дочка быстренько подыскала блаженного пацана, втолковала, какое счастье на него обрушилось и начала готовиться к свадьбе.
Чтобы обеспечить дочку, и о ее безмозглого мужа собственным гнездышком, хозяин решил быстренько до свадьбы достроить коттедж и спихнуть туда молодых вместе с советом да любовью.
Он пообещал греку тройную оплату за сверхурочную работу, и гонка началась. Сварочные работы велись осенью и зимой и в помещении, которое продувалось насквозь, и на территории, которую нужно было огородить ажурным металлическим забором.
Вот на этой то стройке Марат и застудил голову так, что жуткие головные боли порой не давали прямо стоять, смотреть на яркий свет, читать и говорить. Врач прописал ему какие то хитрые красненькие таблетки, и предупредил, что помочь Марату могут только они, но если Марат не торопится в мир иной, надо очень строго соблюдать дозу – за один прием – одну таблетку.
Таблетки и правда, помогали отлично, так, что головная боль могла исчезнуть порой на целую неделю.
Денег грек заплатил половину того, что обещал и смылся тут же, как хозяин отдал ему премию за хорошую работу всей бригаде с наказом от себя лично накрыть стол для ребят строителей. Об этом Марат узнал, когда не найдя грека, бригада направилась напрямую к изумленному хозяину.
* * *Муха, в который раз отлетев на середину комнаты, набрала скорость, входя в крутое пике, с размаху ударилась об стекло, и, откинутая силой удара, завязла в паутине, которую в углу подоконника когда то давно навязал паук.
Прилипшие крылья спутались, связались клейкой нитью, муха билась, вырывалась, жалобно дребезжала, как бы прося помощи, затихала…
* * *Совсем запутался и завяз в коридорах местной администрации Марат. Сначала чиновники принимали его приветливо, в предвкушении взятки показывали готовность порешать квартирный вопрос хоть даже в течении года. Но, повертев в руках удостоверение, сникали мямлили что то о союзе воинов –интернационалистов, об особой льготной очереди и любой ценой пытались отфутболить Марата подальше от своего кабинета, а если получится, то и в другое ведомство.
Марат набирал скорость, злость, отчаяние, и, в крутом пике, с размаху вломился к мэру города.
