Владимир Ераносян - Колорады
— Вы же слышали о наших проблемах, — давил Денис на жалость.
— Поэтому я и приехал. В два раза. Я мог просто вас выбросить отсюда за то, что вы тут творили, — почти без эмоций ответил он.
— Мы же втюхали двести тысяч в ремонт. Дело только пошло! Рассчитались с вами полностью по аренде. Все закрыли, и тут как обухом по голове, без предупреждения! — возмутился бывший десантник, у которого чесались руки.
— Мое здание из-за вас теперь под пристальным оком мусоров. Причем не из райцентра, а местных, нюх потерявших. Под колпаком у начальника УВД. А он давно снизу под меня копает. Это ж надо так сглупить. Без мусорской крыши затеять такое предприятие! Ты что, улицу красных фонарей решил в нашем болоте сделать? Которые если не мусора выключат, так гопники разобьют… — эмоции все же проявились.
— Я был не в курсе! — наверное, зря Денис пытался оправдываться.
— И мне нет никакого дела до ваших вложений! Они не покроют мой моральный ущерб!
Жестокий ответ не удивил. Скорее всего, разорение оперившихся конкурентов заказали не менты, а Партизан, уроженец здешних мест, смотрящий, который из этого заштатного поселка контролировал всю округу.
Хорошие новости снова стали обходить отель стороной, словно это здание считалось не отелем, а лепрозорием.
Вскоре Денису сообщили, что арендодатель-чиновник чистоплотным лишь прикидывался. Он нашел себе новых друзей. Таких же коррумпированных чинуш, только из России. Те изъявили желание превратить их с Мартой детище, которое только задышало порядком и чистотой, в перевалочную базу мигрантов.
Денису и Марте настоятельно предложили размещать в номерах нелегальных транзитных гастарбайтеров-азиатов. Граница рядом. Через Украину рабочие направлялись в Россию. В основном на стройки. И без всяких квот. Здесь, в украинском бардаке, они были неуязвимыми для российской полиции и миграционной службы. В случае проблем можно было резко исчезать и пережидать в соседней стране. А потом снова возвращаться. Отсюда их партиями собирались развозить во все стороны.
Тягаться с новыми партнерами бессердечного домовладельца, сформировавшими украинско-российский картель по доставке дешевой рабсилы девелоперским компаниям, Денис не мог, но Марта наотрез отказалась идти у мошенников на поводу.
Скорее всего, итогом предпринимательской инициативы Дениса Кожевникова должно было стать неминуемое банкротство, но тут случилась война… Чиновник лег на дно, хоть и остался в поселке. Его друзья-регионалы, сбежавшие от люстрации в соседнюю Россию и в Европу, звали бездетного прокурора с собой, но он понадеялся на авось, вывез только жену, по документам сдававшую в аренду этот злополучный отельчик. Денис не любил «майданутых», но выходило, что они его с Мартой спасли. Правда, так показалось лишь на первый взгляд, до того момента, пока не начались артобстрелы и в городке не появилась новая власть…
А власть менялась в ритме циферблата, хоть отель и стоял на своем месте. Марта работала, невзирая на международную обстановку, не желая верить в продолжительность глупой войны. Надежда умирает последней. Она выменяла на барахолке на какой-то скарб старинные часы и попросила Дениса прибить их на фронтон. Денис исполнил просьбу жены. И часы затикали. Красиво и точно.
И вот, в один унылый от осенней слякоти день, когда стрелки винтажных часов показали одиннадцать утра, явился взбудораженный Глеб. Несостоявшийся компаньон стал кричать, что бизнес «его старых друзей» спасен, пролепетав что-то нечленораздельное о каком-то выгодном предложении от американского наемника, который снимет чуть ли не все номера и заплатит за проживание наличными долларами.
— Чтоб я пустил наемников в свой дом? — возразил Денис, посматривая на Марту, ожидая лишь от нее одобрение или неприятие. Но она многозначительно молчала.
— Это не дом, а мотель! — крутил у виска Глеб и тоже смотрел на Марту. — Не будь идиотом, это сейчас единственный шанс сорвать куш. Спасти бизнес. Никто тебя не осудит. Или ты своих соратников ссышь, с которыми хотел в Горловку уйти?
— Ты что мелешь? — с укором взглянул Денис на выдавшего его сокровенную тайну приятеля. Но Марта и теперь никак не отреагировала, ведь она знала и это.
— Они завтракать будут и обедать, ты только успевай чеки выписывать. У них бабла, шо у дурня фантиков! Кэшем платят. Я уже подшустрил. Возле них все утро кручусь. За «Хаммером» бегал бронированным, показывал, где у нас что! Его «Хаммер» ни один гранатомет не возьмет. Фирмачи, точно. Ну, и капеллан какой-то жилье ищет. У тебя номеров хватит. На всех, блин! — тараторил Глеб. — Мой процент не забудь.
Денис готов был поверить чуду, но не поверил бы в байки Глеба, если бы после полудня не увидел в руках своей Марты стопку денег — целую «котлету» долларов. Так в тот злополучный отель вместе с новыми постояльцами забрел и следующий эпизод…
Глава 12. Новая власть
Предложение от новых постояльцев «Парадиза» было не единственным выгодным бизнес-проектом, на который обратил свое внимание шустрый Глеб. С приходом в городок новой власти, этой огромной силищи, состоящей из регулярных частей на бронетехнике, крутых наемников и добровольческих батальонов в новехонькой униформе и бронежилетах, он пребывал в необъяснимой эйфории. То ли от смятения, соединенного с предвкушением легкой наживы, то ли от ощущения приближающегося кардинального изменения в его жизни. То ли от привалившего счастья, перемешанного со страхом. А может быть, от жажды мести и намерения выпустить пар.
Глеб узнал нечто… Интуитивно он понял одну вещь. В тот самый момент, когда, как приставучая собачонка, ластился к иностранцам и вернувшемуся городскому голове. Да, Брусника не сомневался — они затевали настоящую охоту. И им были нужны цепные псы. Не безвозмездно, конечно.
У Дома культуры, вдоль колонн которого спустили жовто-блакитные штандарты, городского голову, коренастого типа с длинными, свисающими, как у моржа, усами, пробором и глубокими шарпейскими складками на лбу, патриотично наряженного по случаю освобождения в рубаху-вышиванку под пиджак, встретили девушки в украинских веночках с хлебом и солью на рушнике. Его сопровождала супруга — жгучая брюнетка с накрашенными алой помадой толстыми губами, ростом она была выше градоначальника почти на голову и моложе лет на десять. На голове бублик, как у Юли Тимошенко.
Согнали город. Рядом с городским головой по красной дорожке шел низенький темноволосый «дядя» с черными как смоль глазами, губастый, с несуразными оттопыренными ушами. Он беспрестанно курил. Мешки под глазами красноречиво свидетельствовали о систематическом недосыпании. Вокруг «дяди» по всему периметру рассредоточились автоматчики с рациями. Наверняка парни служили в спецназе или «беспеке Украины».
Голова, подкрутив кончик уса, надкусил хлеб и предложил отломить кусок «дядечке». Так как для этой бесхитростной процедуры тому пришлось бы затушить и бросить сигарету, а он не намеревался этого делать, то голова вызвался подержать окурок. Карлик мокнул кусочек в соль и проглотил его без пережевывания. Затем снова взял сигарету. Она все же успела затухнуть. Зажигалку поднес один из телохранителей. Довольный «дядя» жадно затянулся. Люди вокруг поняли, что главный — вовсе не голова, а этот лилипут.
Все как завороженные смотрели на подчеркнуто держащего осанку губошлепа, напоминающего напыщенного конферансье из театра кукол, ожидая, что он вот-вот проявится и начнет говорить, но первым сам себе предоставил слово голова. Он подошел к трибуне с тризубом, с минуту раздувал щеки, а потом затеял свою косноязычную речь. Выступал медленно, но громко, без прерывания на аплодисменты.
Угрюмые жители слушали молча, без одобрения, но и без вопросов о политике. Спрашивали только о пенсиях, о банкоматах, о продуктах питания, о школах и детских садах, о разрушенных зданиях и трансформаторных будках. Каждый о своем, с опаской и без пафоса. А голова уходил от ответов и строил людей, как провинившихся школяров, оглядываясь, словно холоп на барина, на губастого предводителя.
Глеб стоял среди толпы. Он не мог не заметить, как внутри подобно волне распространялся ропот. Люди тихо ворчали… «Мало ли, что они себе напридумывали. Кто спросит это быдло?! Против силы не попрешь!» Он думал о своем… Ментов больше нет. Они оказались неблагонадежными. Как и прокурор из депутатов-регионалов. Зря он не подался в бега! Видно, надеется откупиться. Вот единственная реальная власть. Она на трибуне. И она отчитывала глупый народишко за лояльность «сепарам». И правильно делала. Поделом. Цветочками встречали…
Все российскими триколорами махали и радость выражали! Рыльце у всех в пушку! У всех, кроме единиц. Кроме таких, как он. Он, а не эти ополченцы, сбежавшие подальше от наступающей армии, и есть настоящий герой. Потому что не пресмыкался. Не лез на рожон. Идейные, мать вашу. Подставлять свои жизни за спасибо? Кормить за бесплатно? Мы не при коммунистах! А эти гребаные ополченцы еще позволяли себе упрекать, мол, «мы за вас стоим!» А кто вас звал?!
