Виталий Носков - Спецназ. Любите нас, пока мы живы
На другом конце провода раздался смех:
— Да я уже устал бояться!
Получив добро назвать фамилии двух, часто бывающих по долгу службы на Северном Кавказе офицеров, я с уважением их обнародую. Страна должна знать своих героев.
На окраине дагестанского Кизляра восемьсот метров шоссейной дороги принадлежат Чечне — таков рельеф административной границы. Этот спорный участок водители пролетают на скорости, прося Аллаха или православного Бога, чтобы не случилась поломка, особенно в ночное время. Подрывы, разбои, похищения людей на этих «неподконтрольных» России метрах — обычное дело.
Когда руководство Дагестана выразило готовность «подровнять» границу, предлагая за восемьсот метров асфальта часть территории в Ногайских степях, из Чечни последовал ответ: «По принципиальным соображениям данный вопрос обсуждению не подлежит».
Еще бы… Бензовозы с контрабандным топливом, обойдя российский пограничный блокпост, выползают с чеченской территории именно на этом участке кавказской дороги, а потом также беспрепятственно идут в Кизляр и на Махачкалу.
А какая возможность для провокаций! 22 декабря 1997 года, когда возле железнодорожного моста через русло Терека, благодаря мужеству кизлярских вохровцев, сорвалась диверсионная акция, террористы в панике бросили три снаряда и… четыре катушки с электрокабелем. Четвертый фугас был обнаружен позднее…
Медленно ползет «Урал» с инженерно-технической группой златоустовского ОМОНа. Поднятые по тревоге саперы-омоновцы проверяют телефонный сигнал о том, что возле шоссейного моста на злополучном чеченском участке из-под снега торчат разноцветные проводки.
Штатские водители проскочили бы эти восемьсот метров на предельной скорости. А саперы на подходе к мосту едут тихохонько, словно в кузове у них взрывоопасные предметы.
В кузове же совершенно бесценный груз — минно-розыскная овчарка Чара, на счету которой более тысячи обнаруженных зарядов. Её проводник, сержант милиции Владимир, еще солдатом срочной службы полгода отвоевал в Чечне. Он внешне спокоен, как и его товарищи из инженерно-технической группы, командир которой, старший инженерсапер Станислав, три года назад сам был сержантом. Армейский спецназовец с большим стажем, теперь он старший лейтенант и на Северном Кавказе уже четвертый раз, а у взрывотехника прапорщика Виталия это вторая командировка.
Стоп! «Урал», как бросивший якорь корабль, останавливается. По правому борту на серо-коричневом земляном просвете еле видна нитка провода, уходящая под снег.
Ни разу не подводившая Чара сразу находит месторасположение взрывного устройства.
В штаб идет сообщение: телефонный сигнал подтвердился. По большому сбору поднимаются резерв златоустовского ОМОНа, саперы внутренних войск и те, кому назначено в таких случаях. Мгновенно на месте происшествия появляется заместитель начальника кизлярского райотдела подполковник милиции Я. Закиряев.
Движение на трассе приостанавливается. В оцеплении златоустовские омоновцы — гвардейского роста плечистые уральцы. Их инженерно-техническую группу усиливают сапером внутренних войск.
Капитан из воинской части, командированный в Дагестан из Кирова, берет нож и трогает снег.
Пока инженерно-техническая группа с осторожностью хирургов проникает в тело земли, омоновцы и саперы внутренних войск ищут диверсионную лежку.
Чеченская сторона извещена о начале розыскных работ. С их ближайшего блокпоста подъехал и наблюдает за россиянами высоченного роста сухопарый старший лейтенант Ислам — заместитель начальника сектора этой зоны. На вопрос, кто заложил фугас, Ислам отвечает, что не может сказать, чья это работа.
Лежка не обнаружена. С миноискателем и щупами отработано все пространство вокруг моста.
Руководит поиском майор милиции Леонид Иванович Бучнев, его заместитель капитан Сергей Владимирович Зяблов отвечает за прикрытие и внешнее кольцо оцепления.
Вся ситуация под контролем полковника милиции Владимира Ильича Л., заместителя начальника ГОУ.
Тем временем инженерно-техническая группа докладывает: «Обнаружен подготовленный к взрыву 152-миллиметровый осколочно-фугасный снаряд». Общая точка зрения: фугас заложен 22 декабря, а провод для детонации подсоединен недавно.
Виновников закладки заряда поблизости не видно. А может, из абсолютно безопасного места они наблюдают за каждым шагом российских милиционеров? В январе 1995 года, зачищая Грозный, златоустовские омоновцы находили на позициях противника даже корабельную оптику.
Отрытый в земле снаряд — предмет для недолгого, но важного разговора. Саперы считают, что фугас поставлен на неизвлекаемость. Принимается решение сдернуть его «кошкой»… Все отходят на безопасное расстояние. Майор Леонид Бучнев, многократно бывавший в Чечне, говорит, что под снарядом может быть «Ф-1» без чеки.
…Мы идем с Бучневым по мосту. Стараюсь не думать, что нас в эту минуту способен выцеливать снайпер.
В Златоусте майор Леонид Бучнев — заместитель командира ОМОНа. Здесь этот улыбчивый, хладнокровный, умный офицер — в должности начальника командированных омоновцев. Его люди — опытные, не раз награжденные боевыми орденами и медалями профессионалы. Легко с ними. Но и велика ответственность за их жизнь и здоровье. Как и в Чечне, право первого выстрела здесь за террористом. У диверсантов, идущих с чеченской территории, сотни троп. У тех, кто призван противостоять им, — одна.
Майор Леонид Бучнев и капитан Сергей Зяблов, вернувшись в родные края, немало добрых слов скажут о своих подчиненных начальнику Златоустовского УВД подполковнику милиции Анатолию Степановичу Киселеву и мэру Златоуста Василию Петровичу Мальцеву — благодетелю, лучшему другу ОМОНа.
Фугас сдернут. Полковник Владимир Ильич Л. принимает решение: по заключению специалистов, транспортировка снаряда невозможна. Взрыватель есть. Целесообразно уничтожить на месте. И улыбаясь, добавляет:
— Ну что, ребята, есть кто в рабочей одежде? Снаряд далеко придется нести…
— Парадная форма осталась дома, — шутит Сергей Зяблов.
Четыре омоновца осторожно поднимают фугас и несут в сторону от дороги — подальше от моста и высоковольтных проводов.
Потом томящая тишина. Все внимание приковано к златоустовской инженерно-технической группе и саперу из Кирова.
В эфире перекличка: вызывают «Гранит», потом «Зарю»…
— Я — «Заря», — отвечает Бучнев.
Взрыв фугаса, не принесший вреда, — радостное зрелище. Даже веселое. Словно красный цветок распустился зимой.
На ближайших российском и чеченском блокпостах от детонации сотряслось развешенное по стенам вагончиков оружие.
— Вроде мирная жизнь, — иронично улыбаясь, еще раз поясняет мне ситуацию на этом участке дагестано-чеченской границы майор милиции Леонид Бучнев.
Декабрь 1997 г.
Последний бой…
Александр Уздяев, павший смертью храбрых в Чечне, уже давно был погребен в родной вятской земле, когда в газете «Советская Россия» его мама, Людмила Гавриловна, увидела снимок, потрясший её: возле двухметрового грубо сколоченного распятия стоял скромный надмогильный памятничек с надписью: «Уздяев А.А.», а возле креста, закрыв лицо руками, сидел на обожженной земле убитый горем солдат.
— Неужели на снимке настоящая могилка сына? — самые страшные подозрения родились в голове, стальными тисками сжали сердце, лишили сна. — И ко мне в Киров в цинковом гробу привезли не моего мальчика, а кого-то другого, по которому плачет такая же, как я, страдалица-мать?
На письма, вновь отправленные сослуживцам сына, ответа не последовало. Командир части, в которой воевал и погиб Саша, ответил, что на снимке не могилка, а солдатский памятный знак, которым под населенным пунктом Орехово отмечено место гибели А.А. Уздяева.
Командиру Людмила Гавриловна не поверила, потому что по его вине Саша прослужил в Чечне на три месяца больше установленного срока, и погиб от чеченского ПТУРа, попавшего в башню спецмашины.
Потом «Советская Россия» напечатала письмо Людмилы Гавриловны, в котором она просила откликнуться фотокорреспондента МВД, снимавшего не то могилку сына, не то место его гибели. Кировская газета «Вести» обратилась в МВД России с просьбой найти автора снимка…
Искали и продолжаем искать… Снимок мог сделать любой из офицеров пресс-центра МВД, напряженно работавшего все два года боевых действий в Чеченской Республике. В пресс-центре, меняя друг друга через 45 суток, несли свою службу многие и многие специалисты, командированные в Чечню из областных, краевых и республиканских МВД и УВД, офицеры-журналисты внутренних войск.
Сегодня, обращаясь к дорогой Людмиле Гавриловне, мы можем сказать, что на фото, где четко обозначены имя и фамилия ее сына, конечно же, запечатлено место его последнего боя. На снимке хорошо видна зарытая в землю техника, а на переднем плане фотографии — черно-бурое, выжженное пятно — погребальный ковер, что остается от той огненной магмы, в которую превращается подожженная боевая техника.
