Свен Хассель - Генерал СС
— Пошел!
Хайде ткнул меня автоматом в почки. Всхлипывая от страха, я напряг мышцы и выскочил под огонь. В ров спрыгнул первым, но другие почти сразу оказались там же. Понц стоял рядом со мной, придерживая сумку с гранатами на боку, и как-то странно сопел. Ко мне вдруг вернулось мужество, я взглянул на него и понял, что он в том же состоянии, в котором я только что был.
— Делай, черт возьми, что хочешь! — проскулил он, обращаясь к Хайде. — Моя война кончается здесь, во рву! Провались фюрер, провались отчество, провались этот гнусный рейх!
— И провались военные матросы! — заорал Хайде.
В море пуль, трескотне пулеметов и разрывах снарядов они стояли, свирепо глядя друг на друга. Я поднял взгляд на разбитые стены завода, и до меня постепенно дошло, что получится, если завод окажется разрушен. Это предприятие было гордостью Сталина. С чем останется он без «Красного Октября»?
Внезапно я осознал, что Хайде оставил Понца и бежит вверх по склону к бункеру. Это была, пожалуй, самая опасная минута с начала боя. Склон был крутым, заснеженным и простреливался противником. Я увидел, как Хайде бросился в безопасное место у основания стены бункера и торжествующе присел там. Одному из нас это удалось. Я повернулся к дрожавшему матросу.
— Идешь или нет?
— К черту!
Я пожал плечами и ринулся на склон. Вокруг свистели пули и зарывались в снег. Тяжело дыша, я вбежал в тень громадного бункера. Его толстые стены зловеще высились над нами. Засевшие внутри, должно быть, чувствовали себя в полной безопасности, а мы, атакующие фигурки снаружи, были такими крохотными, беззащитными, такими бессильными…
Я поплотнее прижался к основанию стены, ища укрытия от этой бури.
— Что это с тобой? — съязвил Хайде. — Перетрухнул?
— Не только я. Это был безрассудный замысел!
Хайде поднял руку.
— Перестань. Где гранаты?
— Не знаю, — ответил я. — Не мое дело таскать их. Я не вьючная лошадь.
— Тогда у кого они?
Я неожиданно вспомнил.
— У него.
И указал на Понца, все еще прятавшегося во рву.
Лицо Хайде приняло ошеломленное выражение.
— Ты что, без гранат поднялся?
— А ты с гранатами? — ответил я.
— Не мое дело таскать гранаты!
— И не мое! Гранаты вручили ему, пусть он и несет их сюда!
— К черту! — заорал в бешенстве Хайде. Схватил меня за шиворот и затряс. — А ну, спускайся обратно, неси их! Что нам здесь делать без единой гранаты?
Я вырвался.
— Пусть кто-то другой несет эти треклятые штуки!
— Я сказал — ты! — заревел Хайде. — Ты лучший гранатометчик, я приказываю спуститься и принести их!
— А я говорю — пошел сам знаешь куда! — заревел я в ответ. И указал на испуганного матроса. — Почему он не может принести гранаты? Я не хочу рисковать жизнью, спускаясь и поднимаясь снова. Ты, должно быть, шутишь!
Хайде бросил на меня безумно-злобный взгляд, потом резко отвернулся и крикнул Понцу:
— Эй, ты! Понс или как там тебя… Давай, вылезай из этой ямы!
Матрос еще плотнее прижался к стенке рва, и Хайде открыл по нему огонь. Это мгновенно подействовало. Понц одним прыжком взлетел по склону и оказался рядом с нами. Без гранат… С перепугу он их оставил во рву. Хайде с яростным воплем сбросил его пинком вниз.
— Быстро неси гранаты сюда!
Понц, лежа на дне рва, плаксиво ворчал:
— Ты стрелял в меня! Мог бы убить…
— У меня и была такая цель! Жаль, промахнулся, попробую снова…
К нам уже подползли Грегор и Легионер. Когда Хайде открыл огонь, Понц дико вскрикнул и со всех ног помчался вверх по склону, обливаясь слезами, сумка с гранатами колотила его по боку. Мы вырвали их у него и принялись мастерить самодельную бомбу: связку из четырех гранат с бутылкой бензина посередине[36].
— Отлично, Свен. — Хайде указал на ближайшую амбразуру, казавшуюся словно в пяти километрах над головой. — Я буду прикрывать тебя, а ты забросишь ее туда.
— Кто, я? — спросил я в ужасе.
Хайде поглядел на меня.
— Я сказал ты, так ведь?
— Да, но как, черт возьми, я смогу это сделать?
— Не спрашивай меня, — равнодушно ответил Хайде. — Не я придумал эту задачу, я должен только обеспечить ее выполнение.
Я уставился на амбразуру. Примерно три с половиной метра над землей.
— Ты мастак, — сказал Грегор. — Ты всегда отлично бросал гранаты.
Я посмотрел на него с ненавистью. Хайде повел головой, и я с тяжелым сердцем вышел на открытое пространство. Пулеметчик, сидевший высоко за одной из заводских стен, тут же открыл огонь. Пули жужжали вокруг меня злобным осиным роем. Я прицелился, открыв грудь огню русских, размахнулся и бросил гранаты к амбразуре… Бросок оказался недостаточно сильным. Гранаты полетели не под нужным углом. Бомба ударилась о стену в полуметре ниже амбразуры и упала к нашим ногам. Я едва уловил, как Хайде бросился на меня и свалил на землю перед самым взрывом. Взрывной волной мне чуть не оторвало руку. Я очень надеялся, что так и случилось, но когда потрогал ее, она оказалась на месте.
— Идиот проклятый! — прорычал Хайде. — Теперь они нас засекли!
Я обиженно сел на землю, массируя плечо. Хайде занес ногу для удара.
— Вставай! — И подкрепил приказ жестом. — Осталось только одно. Встанешь мне на плечи и забросишь туда эту штуку.
Я в ужасе взглянул на него. Хайде был психом. Совершенным психом. Мне давно приходила в голову такая догадка.
— Ну? — Он щелкнул мне пальцем, словно дрессированной собачонке. — Давай доводить дело до конца.
За тенью от бункера все еще бушевал бой. Несмотря на меткий, как всегда, пулеметный огонь Порты, русские пушки продолжали палить.
— Послушай, — обратился я рассудительно к демоническому Хайде, — думаю, теперь должен попытаться кто-то другой. Мне чуть не оторвало руку, и я не…
— Лжешь!
Хайде схватил меня за больное плечо и поднял на ноги. По правой стороне тела пробежал огонь. Хайде хлестал меня по щекам одной рукой, пока я не ощутил головокружения, потом шагнул назад и подставил мне руки, положенные одна на другую.
— Так! Ставь сюда ногу и влезай.
У меня не было выбора. Никакого выбора на этой треклятой войне не существовало. Хайде был намного сильнее и, не колеблясь, убил бы меня, откажись я снова повиноваться его идиотским приказам. И его бы никто не винил за это. Я безнадежно оглядел остальных. Понц хныкал, прижавшись к стене. Грегор вызывающе смотрел на меня. Только Легионер слегка улыбнулся ободряюще и подмигнул.
Я проглотил появившуюся во рту горькую жидкость, поставил ногу на руки Хайде и вскочил ему на плечи. Грегор подал мне гранаты. Хайде сделал несколько шагов назад, под огонь противника, и я потянулся к амбразуре. Но когда сунул туда руку с гранатами, их выбили винтовочным прикладом… Я потерял равновесие, ухватился за голову Хайде и повалился, увлекая его за собой. Мы вместе покатились вниз по заснеженному склону.
— Ты нарочно! — заорал Хайде. — Пристрелю, трус поганый!
Я повернул голову и увидел его глаза, красные, горящие жаждой убийства. Увидел оскаленные острые, белые зубы. Пузырьки пены в уголках рта. Блеск металла в руке. И не стал его урезонивать. Выскочил из рва и побежал обратно по этому треклятому склону, Хайде за спиной у меня взвыл, как волк. Тяжело дыша, я бросился между Грегором и Легионером, и тут брошенный Хайде нож отскочил от стены над моей головой. Хайде неподвижно стоял под огнем на середине склона, пули проходили впритирку с его головой. Вскинул кулак и погрозил неуязвимому бункеру.
— Ну, погодите, гады! Я еще до вас доберусь!
Внезапно он ринулся к стене и, объятый бешенством, взбежал до ее середины. Тяжело дыша, повалился на спину в снег, встал и предпринял второй неистовый приступ. Каким-то чудом нашел опору для ноги, кирпич, выступавший из стены сантиметра на два. Для обезумевшего Хайде этого было достаточно. Он распрямился, перебирая стену руками, и ухватился за торчавший из амбразуры ствол пушки. С шеи у него свисала на вытяжном шнуре мина. Если б он оплошал и нечаянно привел в действие взрыватель, его бы разнесло на куски.
— Псих, — лаконично объявил Грегор.
— Треклятый нацист! — добавил я.
Легионер смотрел вверх, покачивая головой в невольном восхищении.
— Псих и нацист, — согласился он, — однако при всем при том превосходный солдат.
Хайде высвободил руку и стянул через голову шнур. Другой рукой он держался за ствол, так изогнувшись, что ноги упирались в стену. Спокойно, хладнокровно втолкнул тяжелую мину в амбразуру. В следующий миг оказался на земле у наших ног, мгновенно подскочил и бросился прочь, крикнув, чтобы мы следовали за ним.
Мы бросились в противоположную сторону и едва обогнули угол бункера, дверь распахнулась, и оттуда выбежал на нетвердых ногах окровавленный человек. Легионер мгновенно ударил его в лицо прикладом, саданул коленом в живот, отшвырнул в сторону и бросился в бункер, Грегор и я последовали за ним. Присели на корточки в углу возле ящиков с боеприпасами. На верхнем этаже раздавалось нескончаемое громыхание тяжелых орудий.
