Рикардо Фернандес де ла Регера - Ложись
Крестьяне, не отвечая, упрямо потупились и продолжали идти так же стремительно.
Аугусто насторожился. Интересно, что это значит? Повернувшись к Патрисио и Луисе, он скомандовал:
— Зарядить винтовки!
— Зачем? — удивился Луиса.
— Молчи и делай то, что тебе говорят, — отрезал Аугусто.
В ночной тишине отчетливо лязгнули затворы. Крестьяне испуганно обернулись и пошли еще быстрее. Теперь они почти бежали.
Патрисио тотчас отстал.
— Чего вы так несетесь?
— Давай, давай! — бросил ему Аугусто. Луиса тоже начал отставать.
До Аугусто доносилось пыхтенье и ругань, которыми Патрисио сопровождал каждый свой шаг.
— Быстрее, Патрисио! — время от времени подбадривал его Аугусто.
— Иду, ребятки, иду!
Местность была трудная: скользкая галька, острые, вросшие в землю камни, глубокие рытвины, вымытые ливнем, колючая трава и низкорослый цепкий кустарник, среди которого скользили убегающие силуэты пленных. Поспевать за ними было трудно. Аугусто спотыкался, проваливался в какие-то ямы, падал на колени. А один раз даже растянулся во весь рост, поранив руку о колючки.
— Ну как, скоро? — спросил он после получаса этой бешеной гонки.
— Нет, нет! Еще не скоро.
Аугусто ничего не ответил, но про себя подумал: «Как не скоро? Разве не говорили они сами, что ходу до деревни не более получаса?» Чтобы сохранить прежнюю дистанцию, он вынужден был теперь почти бежать. Пот лил с него градом. Патрисио сильно отстал. Аугусто уже не слышал его пыхтения. Далеко был и Луиса. Положение складывалось тревожное и даже глупое. Он не столько конвоировал пленных, сколько преследовал беглецов. «Вот черти!»
— Вы что, издеваетесь надо мной? Я сказал, тише идите! — рявкнул Аугусто.
Крестьяне обернулись и искоса поглядели на него. На какое-то мгновение замедлили шаг, но затем снова припустили так же, если не быстрее.
Аугусто растерялся.
— Патрисио! — крикнул он. — Прибавь шагу! И услышал его тяжелый бег.
— Иду-у-у-у!
— Луиса! Какого лешего ты там?..
— А вы куда несетесь? — огрызнулся тот, задыхаясь от бега.
Аугусто струхнул не на шутку. Что произошло? Этот дурацкий бег продолжается по меньшей мере уже час. Перед ним расстилалась непроницаемая тьма. Где они? Он оставлял за собой мелькавшие в бешеном темпе кусты, но, как в кошмаре, наплывали все новые, конца краю которым не видно. Ни огонька впереди, ни малейших признаков селения. А что, если крестьяне обманывают? Он прибавил шагу и подбежал к ним. Чувствовал, что силы оставляют его.
— Долго еще?
— Да, порядочно…
— Как порядочно? — сердито крикнул Аугусто. — Вы же говорили, что через полчаса будем там! Смотрите у меня! Если что надумали — всажу всю обойму.
— Не бойся. Мы не обманываем, — проговорил один из них, и в голосе его прозвучала покровительственная нотка.
«Этого еще не хватало», — подумал Аугусто в раздражении.
— Мне бояться? Быть может, с нами что-то и случится, но, клянусь богом, с вами это случится прежде! А теперь марш вперед, и потише!
Но пленные будто не расслышали его слов, и гонка продолжалась.
Аугусто ничего не видел, ничего не соображал. Словно завороженный, он мчался вслед за скользящими впереди тенями. Он уже не слышал ни Патрисио, ни Луисы. Он даже не думал о них.
Так прошло еще полчаса. Теперь крестьяне опережали его на целых шесть-семь метров. Аугусто старался сохранить эту дистанцию. И вот тут-то наступила развязка.
Один из пленных засунул руку под блузу. Движение показалось Аугусто подозрительным. Он разом вышел из отупения, в котором пребывал все это время. «А что, если там пистолет?» Аугусто похолодел от страха. Вспомнил, что пленных не обыскивали. Этот крестьянин мог выстрелить в него и скрыться в темноте. Но больше пугала ответственность, чем риск быть убитым. Куда они его ведут? Позиции противника должны быть совсем рядом. Вдруг это ловушка? «Надо было слушаться указаний командира батальона». Собрав все свои силы, Аугусто немного сократил дистанцию. Крестьянин поспешно убрал руку из-под блузы. Но как только Аугусто снова немножко отстал, вновь начал подозрительно копошиться. Аугусто снял предохранитель и положил палец на спусковой крючок. Нервы были напряжены до предела. Ему казалось, что парень вот-вот обернется, выстрелит в него и вместе со своим приятелем скроется в темноте. Нервное напряжение мешало двигаться, усталость душила, бешеная пульсация крови оглушала. Крестьяне явно опережали его. Вот-вот ускользнут…
— Стой! — крикнул он отрывисто, словно выстрелил. Пленные остановились как вкопанные.
Аугусто направил на них винтовку.
— Руки вверх!
Три человека. Кругом полнейшая тишина, одиночество ночи, чуть подсвеченной голубоватым мерцанием звезд и легким блеском ледяной корочки, которую образовал обильно выпавший иней. Люди застыли в неподвижности. Они слышали бурление собственной бешено колотившейся крови. Они пытались разглядеть друг друга, понять намерения друг друга, но в ночной темноте едва выделялись лишь черные силуэты. Дрожь охватила крестьян. Дрожали руки, стучали челюсти, подкашивались ноги. «Нас расстреляют». Кровь мигом отхлынула от головы. Как бы под ее напором подогнулись колени.
Аугусто спросил:
— Вас обыскивали?
— Нет, сеньор! — почти простонал один из крестьян.
Помолчали. Послышались тяжелые шаги.
— Луиса, быстрее!
— Иду! — ответил далекий голос.
Напряжение, охватившее всех троих, начало ослабевать. Воздух, остановившийся в легких, вырвался со свистом, и сердца забились уже спокойнее.
— Что тут случилось? — спросил подоспевший Луиса.
— Ничего особенного, просто хочу обыскать этих типов. Возьми-ка их на прицел.
— Но ведь…
— Делай, что тебе говорят, сукин сын!
У крестьянина за пазухой оказался охотничий нож. Он был тщательно завернут в платок. Хозяин его стоял ни жив ни мертв… Ночь, пустынная дорога, три солдата с винтовками наперевес, рассказы о зверствах… Дрожащими руками он вертел нож, не зная, куда бы его спрятать.
— И из-за этого пустяка такая свистопляска? — спросил успокоившийся Аугусто.
— Да дело в том… — забормотал смущенный крестьянин. — Говорят, что у вас с нашим братом не очень-то цацкаются. Шлепнул — и весь разговор.
— И вы этому верите?
— Да как не верить… мы не верили, но так говорят… А это правда?
— Ребятки, этак вы доведете меня до того, что я сдохну! — воскликнул подошедший Патрисио.
Крестьяне успокоились и оставшуюся часть дороги уже не спешили, шли все вместе, дружной группой.
Через несколько минут вышли на дорогу. Пересекли ее и начали спускаться по узкой козьей тропе в темный глубокий овраг.
— Сейчас придем, — сказал один из крестьян.
Местность была живописная. Где-то неподалеку с оглушающим грохотом разбивался поток. В темноте угадывались огромные гранитные глыбы, гигантские деревья. Аугусто вспомнились приключения с сукновальнями из «Дон Кихота». Место было сказочно таинственное.
Вышли из оврага, прошли еще несколько минут, и вдруг перед ними открылось селение. Оно было погружено в темноту. Маленькие одноэтажные мазанки как бы растворялись в потемках. «А теперь куда?» — заколебался Аугусто.
Навстречу вынырнул патруль.
— Стой! Пароль!
— Слава Испании! — ответил Патрисио. Их привели к сержанту-связисту.
— Почему так поздно? Нам звонили с позиции и сказали, что вы будете через два часа. А прошло целых три. Машина уже ушла.
— Спроси этих друзей. Они нас потащили по самому короткому пути. Вот и считай!
— Это мы от страху, — смущенно засмеялся один из пленных. — Мы столько наслышались о разных зверствах. Я уже говорил начальнику… И думали, если что, удрать. Вдоль реки нам бы пришлось все время идти по дороге. Там удрать труднее. А здесь… вот только у этого парня ноги оказались быстрые… — проворчал он с досадой, впрочем вполне уже успокоившись.
— Да, удери они, скверно обернулось бы дело! Сержант позвонил в штаб.
Через полчаса оттуда пришел автобус. Все улеглись на сиденьях.
— Счастливого пути, ребята!
По прибытии в штаб крестьян сдали. Там же получили ордер на ночевку в частном доме.
Аугусто нежился на мягком тюфяке, с наслаждением вдыхал запах чистых простыней. «Черт побери, пять месяцев проваляться в дерьме!» Постель была двуспальная, пышная, приятно поскрипывала. И Аугусто даже немного жалел, что так быстро заснул.
Глава четвертая
На другой день проснулись поздно.
Сытно позавтракали, обильно запивая завтрак вином, купили несколько пачек мелко нарезанного табаку. Попутный грузовик подбросил их до Торремочи, того самого селения, из которого они отправились на фронт. Там провели ночь и перед рассветом выступили вместе с полевой кухней. На рассвете прибыли на позиции.
