Григорий Покровский - Ася
Утром в пятницу позвонил комдив и сказал, что комиссия приехала и находится в штабе армии.
— Ты знаешь, что в округе берут только две дивизии, нас и соседей. По двум дивизиям и оценят округ.
— Как это по двум, а остальные?
— Остальные «кастрированы», там и людей почти нет, техника да офицеры. Что ты мне глупые вопросы задаешь, дурачишься, как будто, не знаешь?
Через час в кабинете зазвонил телефон. Егоров взял трубку.
— Слушай новость, сдавать проверку будет твой полк.
Егоров как сидел, так и замер на своем месте.
— Чего молчишь, — в трубку закричал комдив.
— Так ведь, так ведь…, — запинаясь, пробормотал Егоров, — есть же отличник-полк. Тесть же его в Москве, ему оценку плохую не поставят.
— Я сам так думал, Егор Иванович, только Москва не разрешила его трогать. Тебя выбрали. Ты готов?
Что оставалось ему говорить?
— Готов, — сухо ответил Егоров.
Целый час он сидел в шоке, не выходя из своего кабинета, и думал, как быть? Технику более-менее подготовили. Стрельба, вождение — кол, остальные предметы не лучше. Вот уж — пришла беда, отворяй ворота. В дверь без стука почти влетел замполит Шорников.
— Командир, мы проверку сдаем Москве. Мне начальник политотдела армии звонил. Сказал, завтра приедут смотреть готовность полка к проверке.
Егоров молчал.
— Чего молчишь, командир?
— Да знаю я всё это, только что с комдивом разговаривал.
— Так надо готовиться. Завтра член Военного совета приедет, смотреть будет.
— Слушай, ну его в задницу, твоего «члена», я завтра вывожу полк на полигон, оставшиеся субботу и воскресенье надо пострелять, а начальника встречай сам. Всё равно, надо будет чемоданы собирать, потому, как больше двойки не получим. Ну, а ты встречай, может, пожалеет, где-то в политотделе пристроит.
Шорников утром обходил подразделения.
Вечером в ленинских комнатах он обнаружил, что везде были написаны решения старого двадцать четвертого съезда, а уже был двадцать пятый. «Снимет Член башку», — подумал Шорников. Номер съезда был написан римскими цифрами. Он принял решение стереть по одной палочке и вместо двадцать четвертого получится двадцать пятый. Писарь всё сделал аккуратно, и в ленинских комнатах появились материалы нового съезда, правда, со старыми задачами. «Умники, они там наверху», — думал Шорников, — «что пишут номера съезда римскими — легче стирать. Наверняка, сами это делают».
В ленинской комнате третьей роты к нему подошел рядовой Ахмедов.
— Товарищ майор, я рядовой Ахмедов.
— Слушаю вас, Ахмедов.
— Я всё процитала, отпуск давай.
— За что тебе отпуск давать, Ахмедов?
— В ленкомната написана: кто процитала до конца, тому отпуск будет.
— Где так написано?
— А вот на этой стене.
Шорников подошел к стенду с материалами съезда. Стенд был большой, написан мелким шрифтом. Он начал читать. Оставался уже один абзац из решения съезда, как он вдруг прочитал: «Кто прочитает до конца этот стенд, тому будет отпуск 10 суток». Шорников понял, что это зараза писарь делал дембельскую работу, и написали ему эту шутку, а она уже несколько лет висит, и никто не заметил. Он пошел по всем ленинским комнатам, везде было то же самое. Что делать? За ночь стенд не переделать. А если вытирать, останется пятно. Оно сразу броситься в глаза ЧВСу. Может прочитать начало стенда и может догадаться, что это материалы старого съезда. Шорников решил ничего не делать.
С утра он стоял на плацу и бубнил себе под нос форму рапорта. Он вспомнил анекдот, который ему рассказал один из офицеров политотдела: «Знаешь, чем отличается начальник политотдела армии от первого зама? Так вот, должность первого: Член Военного совета — начальник политотдела, а должность второго: первый заместитель — член Военного совета. Так вот, они отличаются членами — у одного спереди, у другого сзади».
Член Военного совета прибыл вместе с начальником политотдела дивизии. Они вышли с машины. Шорников подал команду «смирно» и доложил:
— А где командир? — спросил ЧВС.
— Он на полигоне с полком.
— Видишь, Грязнов, — обратился он к начальнику политотдела дивизии, — не уважает политработников, даже встретить не пришел.
— Через два дня комиссия, — в оправдание ответил Шорников.
— Можно подумать, он за эти два дня полк научит. Снимать будем, прибежит.
Потом он посмотрел на плац, на свои любимые кубы.
— Когда сделал наглядную агитацию?
— Три месяца назад.
— Молодец, исполнительный. После инспекции переделывать будем. Пришла бумага из Главного политического управления, начальник требует вместо кубов ромбы.
Зашли в одну из ленинских комнат. Не заметив исправлений, он похвалил Шорникова.
— У тебя так все ленинки оформлены?
— Так точно.
— Ну, как настроение личного состава, сумеют на тройку?
— Будем стараться.
На этом осмотр полка закончился.
— На стрельбище поедем? — спросил Грязнов.
— Нет, пусть командир занимается, не будем ему мешать. Он нас с тобой проигнорировал, не захотел видеть. Наверное, обиделся за Военный совет. Зазнавшийся подполковник первому заместителю неделю назад нагрубил.
Посмотрим, получит двойку, будем убирать.
— Да, если верить тому, с какой целью они едут, то нам всем пора чемоданы собирать, — сказал Грязнов.
— Ну, почему всем? Кого-то уберем, кого-то оставим.
«Тебе хорошо говорить, — подумал Шорников, — в должности четыре месяца, конечно, не тронут. Да и в Москве, наверное, лапа есть».
ЧВС сел в свою «Волгу», Грязнов — в рядом стоящий УАЗ. Через окно ЧВС подозвал Шорникова и тихо сказал:
— Там я дал команду, вам в магазин привезут дефициты: шубки, шапки, ковры, хрусталь. Это для комиссии. Скажи своему зазнайке — пусть подумает, как это выкупить. Предложите проверяющему. Если не будет брать, привезите в политотдел, мы сами вручим. И язык за зубами держи, будешь стараться, — заберу в политотдел.
Начальник уехал. Шорников стоял в раздумье. Настроение у него было приподнятое. Он знал, что ЧВС всё заберет себе, и ничего вручать не будет.
«Ну и пусть, может это и к лучшему. Если полк получит двойку, значит, проверяющий подношения не возьмет, они достанутся «члену», а за такие подарки он, конечно же, заберет меня в политотдел армии».
Вечером после совещания Шорников доложил Егорову о приказе члена Военного совета. Вызвали начфина и зампотылу. Получилось не очень густо, кое-что наскребли по статьям. Зампотылу предложил якобы закупить пять тонн цемента через оптовый магазин. Цемент не брать, а перечисленные деньги в магазин поделить с продавцом. Конечно, он думал, о том, что-то перепадет и ему. Цемент спишется на стройке, командир акт подпишет. Но это длинная история — магазин находится в городе за 50 километров. На все договоры, оформления уйдет около двух дней. Так и порешили, но на все товары денег не хватало.
— Надо что-то делать, — метался Шорников. — Давайте оплатим в магазин деньги с первого вида.
— Там денег почти нет, — ответил начфин.
— Оплатим по красному, а потом тихонько рассчитаемся.
— Потом, потом — суп с котом, — сказал Егоров. — Полк получит двойку, меня с должности снимут, а еще посадить могут за растрату, вместе с начфином, а ты, наверное, на другую должность в политотдел армии собрался, ишь как печешься.
Шорников замолчал. Егоров словно гвоздем прибил к стулу.
— Бери, снимай со своей книжки и плати.
Наконец Шорников придумал.
— Я соберу замполитов батальонов, пусть они поработают с людьми и соберут с офицеров, прапорщиков и солдат. С офицеров по десятке, с прапорщиков по пятерке, с солдат по рублю.
— Делай, что хочешь. Только меня в это дело не вмешивай. Для проверяющего хватило бы и тех денег. Он же всё не заберет. Ну, а если начальника политотдела хочешь ублажить, то это делай сам, без меня.
С вечера клич был дан, и сбор денег начался. Через два дня с помощью поборов и всех махинаций зампотылу и начфина необходимая сумма была собрана. Деньги были внесены в магазин, товар был выкуплен. Он оставался на складе магазина.
В понедельник в десять часов позвонили из дивизии и предупредили, что проверяющий выехал в полк. Звали его полковник Проходимцев Иван Иванович. Через час Иван Иванович уже был в полку. Он заслушал доклад командира полка и как тот оценивает свой полк. После заслушивания начальник штаба полка представил план проверки. Проверка традиционно начиналась со строевого смотра. Проходимцев перечеркнул весь план. Вместо строевого смотра проверка началась с зачетов по уставам. Щеглов убыл переделывать план. Проходимцев с Егоровым обошли весь полк, и пошли обедать.
— Ну, что, товарищ подполковник, завтра и начнем. Сначала проверим офицеров. Начнем с Вас, а потом всех остальных.
