Василий Веденеев - Покушение
– Пит!
Пианист оглянулся – рядом со сценой стоял человек в светлом костюме. Приветственно помахав рукой, он поманил тапера к себе:
– Привет! Спустись со своего Олимпа, пропустим по рюмочке.
Пит нерешительно посмотрел на «балетмейстера», но тот, покинув свое место, отправился за кулисы – уговаривать кордебалет продолжить репетицию.
– Только недолго, – спрыгивая со сцены, предупредил Пит, прикидывая, какое дело привело к нему давнего знакомого, время от времени дававшего возможность немного подработать на мелких поручениях. Имени человека в светлом костюме тапер не знал, но деньги у того водились, а раз так, то зачем отказываться от дармовой выпивки?
– Я и сам тороплюсь, – похлопал Пита по спине крепкой ладонью знакомый.
Толстый, казавшийся сонным бармен, с густой шапкой черных вьющихся волос, налил им виски и поставил на стойку тарелку с тартинками. Тапер жадно выпил, но не успел закусить, как бармен налил еще. Это пианисту понравилось – в конце концов, какое ему дело до вероисповедания, национальности и рода занятий человека в светлом костюме, если тот щедро платит за выпивку? Судя по всему, давний знакомый, неизвестно откуда появляющийся и неизвестно куда исчезающий, явно европеец, хотя и прожарился дочерна под местным солнцем. Кто он – англичанин, француз, уроженец Северной Италии, а может быть, судьба закинула его сюда из Штатов или Канады? Надо ли об этом спрашивать? Ведь Пита никто никогда не спрашивал, как и зачем он попал в этот город.
– Как жизнь? – улыбнулся человек в светлом костюме, любезно предлагая таперу сигарету.
– Разве это жизнь? – Пит кивнул на расстроенное пианино.
– Никто не знает, где найдет, а где потеряет, – философски заметил давний знакомый, пуская аккуратные колечки дыма. – Ты, я вижу, как всегда на мели?
– Финансовая пропасть самая глубокая, – засмеялся пианист, с удовольствием проглотив вторую порцию виски и видя, что бармен ставит перед ним полную бутылку.
– Придется бросить тебе спасительную веревку, – человек в светлом костюме слегка прищурился. – Хочешь зашибить денег и смотаться из этого вонючего притона навсегда?
– Сколько? – облизнув враз пересохшие губы, моментально протрезвел Пит. Легкий шум в голове и приятная эйфория улетучились, и он напрягся, ожидая ответа.
– Достаточно, – загадочно улыбнулся давний знакомый. – Хватит, чтобы сесть на корабль или самолет и отправиться в Европу, купить там домик и, сидя в собственном садике, пропивать ренту. По рукам, или ты будешь думать?
Тапер запустил пятерню в давно нестриженые патлы и изобразил на лице сомнение. Хотелось крикнуть «да», но инстинкт подсказывал, что надо немного поломаться, набивая себе цену. Не мешало и выяснить, что от него требуется, – вдруг предложат пришить хозяина заведения или протащить через таможню наркотики.
– Что надо делать?
– Сущий пустяк, – подмигнул человек в светлом костюме и достал из кармана пиджака ключи, позвенев ими перед носом Пита. – Отгонишь в нужное место автомобиль и получай свои денежки.
– Темнишь, – погрозил ему длинным пальцем тапер. – За такое плевое дельце не отваливают ломовые бабки. Что в машине и почему ее должен перегнать именно я?
– Бизнес! – зажал ключи в кулак давний знакомый. – Иногда он входит в противоречие с законом, а на тебя никто не обратит внимания.
– Наркотики? – хмыкнул Пит. – Так я и знал. А если меня возьмут за задницу фараоны?
– Не возьмут, – убежденно сказал человек в светлом костюме, – на крайний случай признаешься, что хотел украсть машину.
– Ага, и сяду в тюрягу, – закончил за него тапер.
– Всегда есть определенный риск, зря никто платить не будет. Если ты не хочешь, так и говори, тогда я поищу кого другого.
– Не надо, – удержал его за рукав Пит. – Когда перегонять твою машину и куда?
– Держи ключи и задаток, – человек в светлом костюме сунул ему в руки плотный конверт и ключи. – Основную сумму получишь после дела. О месте, где будет стоять машина и куда ее перегонять, тебе сообщат. Главное, она должна быть на указанном месте точно в назначенное время, ни минутой позже или раньше.
– Кто сообщит? – налил себе полный стакан пианист.
– Позвонят по телефону. Город хорошо знаешь?
– Будь спокоен, – выливая в свой стакан остатки виски, заверил Пит. – Но я хочу иметь гарантии оплаты.
Человек в светлом костюме усмехнулся и вынул из кармана чековую книжку. Быстро вписал сумму и, заполнив графы, показал таперу:
– Вот чек на отделение швейцарского банка в Марселе. Чек будет лежать в перчаточном отделении машины.
Пит взял листок – чек выписан на его имя, а от суммы захватило дух.
– Дай сюда, – забрал у него чек давний знакомый, – сначала дело!
– За такие деньги я готов отправиться в джунгли и притащить твою телегу на себе, – умильно улыбаясь, заверил пианист. В голове у него звенели колокола и пели ангельские хоры от выпитого виски и написанной на чеке суммы. И неизвестно, что больше опьяняло.
– Т-с-с! Придержи язык! – слегка стукнул его кончиками пальцев по губам человек в светлом костюме. – Кругом уши!
– Да-да, я понял, – замотал патлатой головой тапер. – Ты уже уходишь? Может, еще по рюмочке, а?
– Хватит, – отказался так и не притронувшийся к спиртному давний знакомый. – Пока, жди звонка.
Похлопав на прощание по плечу пианиста, он неслышной упругой походкой вышел из зала, ловко лавируя между столами с поставленными на них перевернутыми стульями.
Тапер с сожалением поглядел на опорожненную бутылку.
– Пит! Кончай лакать! – закричал «балетмейстер», вновь выстроивший кордебалет. – Садись за инструмент, давай сначала.
Пианист подчеркнуто твердо прошел к сцене, сел, начал играть, забыв про западающие клавиши и сдвинутые молоточки, запах пота и дешевой пудры. Перед глазами у него стояло название банка и сумма, вписанная в чек человеком в светлом костюме. Скоро старина Пит пошлет к дьяволу ночной бар «Изабелла», надо только набраться терпения и дождаться обещанного телефонного звонка...
***После репетиции и бесплатного обеда он сел в свою колымагу с помятыми крыльями. Следом за ним тихо тронулась притаившаяся в переулке машина группы наружного наблюдения армейской контрразведки, но пребывавший в радужном настроении Пит ее не заметил...
Когда заскрежетал ключ в замке двери карцера, шептавшиеся заключенные отпрянули друг от друга и быстро разбрелись по углам. На пороге появились надзиратель и солдаты охраны.
– Выходи по одному! – приказал надзиратель.
Заключенные повиновались. После слепящего, проникающего даже сквозь сомкнутые веки света карцера, в галерее тюрьмы показалось темно и перед глазами поплыли радужные круги, а у Латура даже потекли слезы. Надзиратель снял с заключенных наручники, буркнув, что господин начальник тюрьмы проявляет мягкосердечие.
Заключенных привели в канцелярию, где за столами сидели два офицера. Старший по званию встал и, поднеся поближе к глазам бумагу, прочел, что участвовавших в драке и беспорядках по решению начальства переводят до суда, должного определить им наказание, в тюрьму с усиленным режимом.
– Я требую объяснений, – заявил Менза. – Меня еще не осудили в отличие от этих, – он мотнул головой в сторону Тонка, Ривса и Латура. – Вам должно быть известно, что я подследственный...
– Хватит! – хлопнул ладонью по столу офицер. – Молчать! Попробуй теперь тюрьмы с усиленным режимом, свинья!
– Вы обязаны поставить в известность моего адвоката, – не сдавался Менза. – Иначе я буду вынужден обратиться с жалобой в министерство юстиции и к прокурору. Вы нарушаете закон, господин офицер!
– Ладно, – неожиданно согласился тюремщик, – мы позвоним.
– Сейчас позвоните, – не успокаивался Менза, – при мне. Или позвольте мне самому переговорить с господином Барелли. Это было бы лучше всего. Естественно, если я получу возможность все сказать своему адвокату, ни о каких жалобах не может быть и речи.
Тюремщик ненадолго задумался, потом взял со стола дело Мензы и, открыв его, отыскал листок с телефоном адвоката. Хозяин казино как завороженный следил за движением пальцев офицера, нажимающих на кнопки телефонного аппарата. А вдруг адвоката не окажется в конторе? Мало ли что он может делать – пошел обедать, поехал к любовнице, покупает новую машину или договаривается о ремонте старой. Впрочем, Барелли всегда предпочитал ремонтировать машину в мастерской китайца, где ему предоставляли льготные условия как правовому духовнику хозяина.
– Господин адвокат? – офицер прижал трубку плечом и, освободив себе руки, завязал тесемки корочек дела Мензы. – Вашего подопечного переводят в другую тюрьму в связи с допущенными им нарушениями режима. Что? Да, сегодня, прямо сейчас. Хорошо... Говорите, – он протянул трубку Мензе, который схватил ее, как утопающий хватается за спасательный круг. – Даю вам не более трех минут.
