Александр Рубашкин - Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады
Радио продолжало свой разговор с ленинградцами и фронтовиками. Среди писем, приходивших на радио, все больше становилось солдатских треугольников без марок. Это означало, что близость фронта позволила десяткам тысяч воинов слушать передачи по городской сети. Их слушали не только в частях, расположенных в самом Ленинграде, не только в госпиталях, батальонах выздоравливающих, подразделениях МПВО, но и в Колпино, и на ближайших городских окраинах.
Так возникла в самом конце октября 1941 года «Красноармейская газета» по радио. Она стала своеобразной школой боевого опыта, рассказывала о лучших бойцах, предоставляла им слово. Газета была совместным начинанием радио и Политуправления фронта. Как и в «Радиохронике», в создании выпуска газеты участвовали журналисты и писатели, ее трудно представить без живых репортажей. Передовая статья призывала бороться за высокое звание гвардейца или овладевать опытом наступательного боя, она посвящалась зенитчикам, летчикам, артиллеристам. Авторами этих статей были, как правило, те же самые журналисты, которые готовили передачи для молодежи или организовывали материалы для «Радиохроники».
Начиная с ноября 1941 года все делалось совместно, людей в редакциях стало меньше, а работы больше прежнего. Газета для воинов строилась нешаблонно. Случалось, ее открывал репортаж, или шел указ о награждении, или читалась передовая «Красной звезды». В каждом номере назывались имена лучших бойцов фронта. Сотрудничавшие в «Красноармейской радиогазете» писатели работали по заданию редакции. Их очерки были органичны, они служили интересам газеты в целом.
Когда «Красноармейская газета» начала давать материалы о снайперском движении, Виссарион Саянов написал серию коротких очерков. Они передавались в двух номерах начала января сорок второго. Конечно, по своему стилю, образности очерки выделялись в радиогазете, но рассказывали они о конкретных людях – о снайпере Шубине, о действиях одиночного стрелка. Конкретность очерка не помешала писателю создать эмоциональное, взволнованное произведение: «По этим крутым холмам я хаживал поздними вечерами в прошлую зиму. Каким ярким был тогда отблеск далекого электрического зарева над снегами. Огни Ленинграда… Их видел путник, шедший по узким лесным тропинкам, в их ровный, немеркнущий отблеск с волнением вглядывался пассажир дачного поезда… Теперь можно только догадываться, где они пылали тогда». Саянов рассказал об истребительной войне с фашизмом, погасившей огни наших городов, заставившей думать о прошлой мирной жизни с болью и тревогой.
Для «Красноармейской газеты» писал свои рассказы «О геройстве и доблести» Е. Федоров. И эти писательские выступления были естественны рядом с корреспонденциями журналистов и политработников о товарищеской выручке и действии в бою пулеметной установки на лыжах. Из «Красноармейской газеты» слушатель мог составить представление о фронтовых биографиях многих командиров и бойцов. Вместе с военной печатью радио возвращалось не один раз к подвигам воинов подразделений и частей Федюнинского, Бондарева, Краснова, рассказывало о снайперах Пчелинцеве и Смолячкове, экипаже подлодки командира Грищенко, летчиках, танкистах, саперах, отличившихся в боях. Многие улицы нынешнего Петербурга носят сейчас имена этих героев.
Радио неоднократно возвращалось к рассказу о людях, которых уже знали ленинградцы. Осенью 1941 года были переданы рассказы майора Краснова о боях на подступах к городу. Весной 1942 года передавались очерки о полковнике Краснове и его дивизии. Спустя несколько месяцев ленинградцы слышали по радио выступление гвардии полковника, а затем и генерала Краснова. Журналисты и писатели не только следили за успехами боевых командиров, своими выступлениями они поддерживали инициативу и решительность людей. Радио не могло пройти мимо трагической темы, оно отдавало долг погибшим бойцам. В двадцать девятом номере «Красноармейской газеты», 30 января 1942 года, передавалась корреспонденция «Воин-большевик» – о бойцах армии Федюнинского, о мужестве политрука Ивана Старцева, о письме его жены, которое он прочел перед своим последним боем… Такие очерки и корреспонденции укрепляли доверие слушателей к материалам радио. С весны 1942 года слушателей у «Красноармейской газеты» стало больше: 7 апреля председатель Радиокомитета в письме в Политуправление фронта сообщил, что газета передается не только по городской сети, но и вышла в эфир и теперь «уверенно слышна во всех армиях Ленинградского фронта». Успешный опыт осенних и зимних передач 1941–1942 годов привел к организационным переменам.
Вот распоряжение по Радиокомитету от 1 июня 1942 года: «Согласно решению Военного совета ленгруппы войск Ленфронта с 1 июня с. г. в Радиокомитете организуется специальная редакция фронтового радиовещания. В ее задачу входит выпуск „Красноармейской газеты“ по радио, пропаганда военно-тактического опыта, организация документальных внестудийных передач и репортажей и вещание писем с фронта и на фронт. Кроме того, военная редакция должна обеспечивать оперативной военной информацией выпуск „Последних известий“».
Ответственным редактором фронтового вещания был назначен прикомандированный к Радиокомитету Политуправлением батальонный комиссар (затем капитан) Е. Поляков. Принятое решение отражало уже существовавшее положение дел. Радио, естественно, не могло только информировать. Оно развивало организаторскую работу. Не было в блокадном Ленинграде ни одного начинания, которое прошло без существенного участия в нем радиожурналистов. И, так же как приказы и постановления, звучавшие по радио, эти начинания характеризуют саму жизнь города на разных этапах блокады.
В конце января 1942 года одна из передач для молодежи называлась «Комсомол в быту». Секретарь комсомольской организации прядильно-ткацкой фабрики и другие участники передачи делились опытом помощи населению. Речь шла о самом насущном – топливе для квартир, работе столовой, теплом белье, поддержке больных. Слушателям не нужно было разъяснять, что эти больные – в основном дистрофики, каких в Ленинграде были сотни тысяч. В феврале и в марте, рассказывая об опыте бытовых отрядов, радио, по существу, организовывало их. Эта организационная работа проявлялась по-разному.
Репортажи с субботника по уборке города и передача очерков «На улицах Ленинграда в дни марта» и «Преодоление испытаний» показывали горожанам, что стало сейчас первоочередной задачей. В перерывах между передачами звучал лозунг-призыв, в котором тоже подчеркивалась главная тема дня: «Ленинградец! Ты помог войскам Ленинградского фронта остановить врага, отстоять родной город… С такой же настойчивостью и упорством борись за преодоление трудностей, вызванных блокадой».
Решение Ленгорисполкома «О неотложных мероприятиях по бытовому обслуживанию трудящихся города» было принято 26 января 1942 года. Речь шла о спасении жизней десятков тысяч ленинградцев. День за днем в выпусках «Последних известий» (чаще всего с пометкой «только по ГТС») шли сообщения о работе управхозов, об уборке лестниц, о санитарных комиссиях. 21 февраля корреспондент радио сообщал, что в одном из домов на улице Марата «в двух теплых светлых комнатах устанавливается 11 кроватей. Здесь больные будут получать уход и питание». В следующей корреспонденции рассказывалось о сессии Свердловского райсовета, обсуждавшей те же проблемы; и снова звучало обращение: «Товарищи! Быстрее наведем чистоту и порядок на улицах, во дворах и домах Ленинграда».
Достаточно было услышать хотя бы часть сообщений в выпусках «Последних известий» (из семи на протяжении дня), чтобы понять, каковы сейчас самые неотложные задачи. 20 февраля корреспондент А. Пятницкая сообщала о шефстве парторганизации завода над домохозяйствами: «Рабочие отремонтировали в доме кипятильник, комсомольцы завода повседневно заботятся о больных – носят им дрова, воду, кипятят чай».
Обнадеживающе звучали эти сообщения в голодном Ленинграде середины февраля сорок второго. Конкретная информация мобилизовывала людей. Смысл всех этих известий был таков: да, еще умирают наши близкие, еще занесены сугробами улицы и холодно в домах, но вот где-то на Боровой, на Лиговке, Большой Московской пущена в ход прачечная, установлен кипятильник для общего пользования, оборудована специальная теплая комната для больных. Сделай то же и в своем доме.
Слово «голод» не произносится, но дыхание голода ощущается в каждой из этих заметок, передаваемых «только по ГТС». Без пафоса и надрыва 26 января 1942 года, в один из двух дней, когда из-за отсутствия электроэнергии остановились хлебозаводы и смертность была наивысшей, радио сообщало о подвиге, совершенном рабочими энской фабрики, которые «без электроэнергии, применяя ручной труд, наладили выпуск продукции и организовали бесперебойную работу ведущего цеха». Спустя несколько дней тот же коллектив справился с перебоями водоснабжения: «В свободное от основной работы время рабочие доставили на фабрику сотни ведер воды…» В будущей летописи блокадного города, очевидно, найдется место и заметке о расширении сети общественного питания, переданной 20 февраля: «Стахановцы – повара и кулинары – настойчиво работают над изысканием дополнительных источников питания. На фабриках-кухнях, пищекомбинатах и в крупных столовых налажено массовое производство фруктового желе, студня из яичного порошка, разных изделий из казеина. Кроме того, развивается производство глюкозы и витамина С из хвои».
