Пощёчина генерал-полковнику Готу - Сергей Дмитриевич Трифонов
– Командиру батальона докладывал?
– Никак нет. Решил с вами посоветоваться.
– Капитан Луценко неплохой командир. Но в танковых делах пока слабо разбирается, недавно переведён к нам в бригаду из расформированной кавалерийской дивизии. Командовал эскадроном, отличился в освободительном походе. Под Львовом участвовал в разгроме польской оперативной группы генерала Владислава Андерса, за что получил орден Красной Звезды. Но ты прав, всего понять, о чём ты говорил, он не может. А помпотеху батальона докладывал?
– Да сто раз говорил, – горячился Гордеев, – толку никакого. Запчастей нет, ключей нет, масла нет… А как, скажите, технику в боевом состоянии содержать?!
Зайцев вновь закурил, прошёлся по комнате, заложив большие пальцы рук за подтяжки бриджей. Затем вынул из большого кожаного портфеля толстую папку.
– Сейчас, Гордеев, я нарушу закон, сообщив тебе некоторые секретные сведения. За их разглашение мне светит трибунал. Но я уже говорил, верю я почему-то тебе. Слушай внимательно и мотай на ус. Главной ударной силой нашего округа являются танки новых, формирующихся механизированных корпусов. К лету будущего года их будет около трёх тысяч. Только в нашей 22-й дивизии должно быть 413 танков, из которых тяжёлых КВ-105, средних Т-34 – двести десять, лёгких БТ-7 и Т-26 – сорок четыре и пятьдесят четыре химических танков на базе Т-26. А ещё девяносто один бронеавтомобиль. Силища, как ты понимаешь, огромная. Но! – Зайцев ткнул пальцем в потолок. – Гладко, как говорится, было на бумаге, да забыли про овраги. Если с количеством бронемашин дела обстоят более или менее нормально, с запчастями – совсем худо.
Подполковник извлёк из папки несколько листков документа, положил их перед Гордеевым.
– На, погляди, это копия доклада начальника Главного автобронетанкового управления РККА генерал-лейтенанта Федоренко наркому обороны.
Алексей жадно вцепился глазами в текст документа. Из доклада следовало, что на 1941 год для обеспечения эксплуатации наличного парка бронемашин, а также для создания в Красной армии неприкосновенного запаса по запчастям требуется танковых запчастей на сумму 476 миллионов рублей, выделено же – 219 миллионов; автомобильных и тракторных – на сумму 207 миллионов рублей, выделено – 112,5 миллиона. Заводы № 37, 174 и 183 сокращают выпуск запчастей к танкам БТ, Т-26 и трактору «Коминтерн». Особенно плохо обстоит дело с остродефицитными танковыми и автотракторными деталями. Так, производство деталей моторной группы (поршни, шатуны, поршневые кольца и пр.) сокращается из года в год.
Алексей поднял удивлённые глаза на подполковника.
– Да, брат, вот такие дела. Посмотри вот это, – Зайцев придвинул новый документ, – копия справки Главного артиллерийского управления РККА.
По данным ГАУ, на складах бронебойных снарядов калибра 76-мм для танков КВ и Т-34 не имелось. Более того, около 100 тысяч выпущенных заводами корпусов снарядов калибра 76-мм так и не были снаряжены. Почти до середины 30-х годов о производстве специальных бронебойных боеприпасов для орудий калибра 76-мм речи вообще не велось, так как практически все зарубежные танки того периода имели противопульное бронирование, с которым вполне справлялся снаряд калибра 45-мм, производство которого было поставлено на поток. В справке прямо говорилось, советская военная промышленность не сумела вовремя среагировать на очередной виток технологической гонки – появление первого поколения танков с противоснарядным бронированием. Ситуация усугублялась еще и худшим качеством советских боеприпасов по сравнению с 75-мм германскими боеприпасами. Это объяснялось тем, зло хлестал документ, что в СССР был страшный кадровый голод. Просто не имелось достаточного количества квалифицированных рабочих, отчего было невозможно обеспечить линию производства бронебойных снарядов тройкой специалистов высокой квалификации (токарь, сварщик, штамповщик), как это сделали немцы. Рабочие этих профессий были наперечет, их распределяли по заводам «поштучно».
Алексей, прочитав справку, не поднимал глаза. Он был подавлен. А Зайцев, словно решив его добить, выложил новый документ.
– Читай, Гордеев, читай. Это справка о штатном количестве автотранспорта в нашем корпусе, и сколько машин реально мы сможем иметь к весне сорок первого года.
По штату формирующийся мехкорпус должен был иметь грузовых автомашин ГАЗ – 1131 единицу, ЗИС – 1544, передвижных мастерских – 170, автоцистерн – 343. В реальности же через полгода их будет: ГАЗ – 540, ЗИС – 260, мастерских – 14, цистерн – 30.
Прочитав, Гордеев сверкнул злыми, полными слёз глазами.
– Это что же, – хрипло проговорил он, – получается, кругом враги народа? Кругом измена?
Подполковник собрал документы, убрал их в портфель, наполнил чашки чаем. Заговорил спокойно, размеренно, будто читал лекцию в аудитории:
– Нет, Алексей, не так. Во-первых, страна только в середине 20-х годов приступила к индустриализации. Не хватало ни денег, ни материальных ресурсов, ни современных машин и оборудования. Во-вторых, не было достаточного количества кадров. Мы, считай, недавно от безграмотности отбились. Как же за двадцать лет целую армию квалифицированных рабочих подготовить? Ну и, в-третьих, – Зайцев почесал затылок, – ох, и расстреляют меня, – страну покинули лучшие учёные и инженеры, других расстреляли, а иные в лагерях гниют. Вот и весь сказ! Нужны еще разъяснения? Немцы по уровню развития техники и профессионального образования на две головы выше нас. Германия, Гордеев, очень сильный враг. Тяжело нам воевать с нею придётся. Но, будь уверен, мы победим. Неимоверными усилиями и большими жертвами, но победим. Советую тебе, старший лейтенант Гордеев, все свои знания и боевой опыт направить на подготовку личного состава, на содержание техники в образцовом порядке, на изучение опыта РККА в последних войнах и военных конфликтах. Верю в тебя, Гордеев. А всё, что ты мне тут рассказал, я возьму на заметку.
12
После ночного разговора с подполковником Зайцевым Алексей как будто бы открыл новую страницу своей жизни. Работа с личным составом роты обрела системный характер. Он ежедневно проводил занятия с командирами взводов, механиками-водителями, наводчиками-заряжающими, наладил физподготовку; бойцы кропотливо стали изучать уставы и наставления. На занятия стал захаживать командир батальона капитан Луценко. Как правило, он садился в дальний угол класса или бокса (когда занятия проводились по материальной части), внимательно слушал, что-то записывал, потом тихо и незаметно уходил.
Повысились требования к командирам взводов. Через месяц Гордеев объявил им о том, что их ожидают зачёты по знанию материальной части танка и уставам, вождению боевой машины. Кто, по его словам, зачёты завалит, будет отстранён от командования взвода, и он, ротный, поставит перед комбригом вопрос об их неполном служебном соответствии.
С первого захода зачёты сдал лишь лейтенант Бузов, командир третьего взвода. Младшие лейтенанты Клюев и Шумейко, хотя и заметно подтянулись, особенно в знании уставов и наставлений, зачёты с треском провалили. Ротный, объявляя итоги, строго предупредил:
– Даю неделю на пересдачу. Третьего
