Михаил Савельев - Парни из легенды
Она получила значительное пополнение. И задачу — не пропустить нас на Житомир.
А гармонь так всю войну с ротой и прошла. До самой Вроцлавской площади в Праге.
ГОЛОВАЧЕВ И ГОЛОВАЧЕВЦЫ
В центре города Василькова над могилой, покрытой ковром душистой резеды, стоит памятник — гранитная глыба, приспущенное знамя и под ним солдатская каска. На граните надпись: «Дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Головачев Александр Алексеевич. 1909–1945 гг.»
Немного в стороне, там, где расположился административный центр города, похоронен комбат, майор Хохряков Семен Васильевич, также дважды Герой Советского Союза.
У этих могил часто можно видеть людей — и молодых, и убеленных сединами, в военной форме и гражданской одежде. Среди них есть и приехавшие издалека. Это однополчане, сослуживцы Головачева и Хохрякова, навещают своих командиров и соратников. Здесь, у могилы своего комбрига, я познакомился с молодыми офицерами–авиаторами Коноваленко и Новиковым и услышал от них слова, прозвучавшие как упрек лично мне, прошедшему рядом с Головачевым и Хохряковым немало фронтовых дорог.
— Конечно, и памятники, и убранные цветами могилы говорят о том, что мы помним героев. Но согласитесь — этого мало! Кто они, эти герои–танкисты, что за люди были, какие подвиги совершили, почему похоронены здесь, если погибли в конце войны? Мы хотим, нам надо знать о них все, а мы не знаем почти ничего. Кто–то должен рассказать о них.
…Головачевцы. Так в 3‑й гвардейской танковой армии называли людей из бригады, которой командовал полковник А. А.Головачев. И что–то большое, значительное слышалось в этом слове. В бригаде Головачева были самые отчаянные в умелые разведчики, храбрые и находчивые командиры, стремительные автоматчики. Добрая слава сопутствовала бригаде. Ее боевые дела ставили в пример, во всей армии знали и любили ее командира.
Правда, некоторые слово «головачевцы» произносили порой с ноткой осуждения: головачевцы, случалось, любили щегольнуть. Это у нас, в мотострелковой бригаде танковой армии, с легкой руки комбрига многие офицеры носили кубанки и бурки. В штабе батальона нередко можно было услышать, что комбат ушел в разведку. А делал он это потому, что… командир бригады тоже хаживал в разведку.
Начальство, конечно, подобных действий не поощряло. Помнится, в середине января 1945 года, в разгар наступления с Сандомирского плацдарма, в боевые порядки бригады приехал командарм Рыбалко. Подойдя к штабу, спросил:
—' Почему стоят войска?
— Ищем переправу через реку Варта. Мост и подступы к нему под огнем противника, — доложил я.
— Где Головачев?
— Впереди.
— А точнее?
— Вот за этой высоткой…
А высотка у берега реки, и вся она в султанах разрывов вражеских снарядов и мин.
— Та–ак… Передайте Головачеву, что я награжу его орденом Славы и назначу командиром отделения разведки… — И после паузы Рыбалко добавил: — Если он еще хоть раз совершит подобное.
Конечно, не дело командира бригады самому под огнем врага выбирать место для переправы. Но личный пример значит очень много. И не случайно же в бригаде Головачева были такие замечательные разведчики, как, к примеру, Василий Калишин. Это у головачевцев командовал артиллеристами лихой бомбардир — удостоенный звания Героя Советского Союза майор Шпилько, мотострелками — тонкий психолог и хороший тактик, Герой Советского Союза майор Давыденко; воевали прославленный командир автоматчиков Хасаншин, командир бронебойщиков Мусаев. Это ведь головачевцы, комбат автоматчиков Герой Советского Союза Николай Горюшкин вместе с комбатом танкистов Героем Советского Союза Семеном Хохряковым, далеко оторвавшись от главных сил армии, лихим налетом выбили врага из крупного польского города Ченстохова.
Невозможно назвать всех головачевцев, отличившихся в боях за Родину. Судите сами, в бригаде было четырнадцать Героев Советского Союза, 2742 человека награждены орденами и медалями, к абсолютное большинство из них награждены неоднократно, 23‑я гвардейская мотострелковая бригада 7‑го Киевско — Берлинского танкового корпуса носит почетное наименование Васильковской, а на ее боевом знамени золотом горят орден Ленина, два ордена Красного Знамени и орден Суворова второй степени. Конечно, все эти награды заслужены тяжелым ратным трудом и немалой кровью воинов.
Бригаду комплектовал, обучал, воспитывал и водил в бой Александр Алексеевич Головачев. Когда мы с ним познакомились, Головачеву шел всего 34‑й год, а вся бригада называла его «батей». Да это и не удивительно. На фронте многих заботливых командиров солдаты так называли.
Не сразу можно было понять, в чем секрет такой широкой любви и уважения к молодому полковнику. Но вот примеры, которые помогли мне раскрыть этот секрет.
Накануне наступательной операции в бригаде проводились батальонные учения. Одна из рот выполняла поставленную задачу как–то вяло, поднялась и пошла в атаку недружно, без огонька. Головачев рассердился, не стал проводить разбор и приказал вызвать комбата и командира роты в штаб бригады. Зная крутой характер Головачева, я опасался, что обоим командирам достанется изрядно, А Головачев неожиданно начал свой «разнос» такой фразой:
— Расскажите, как у вас люди отдыхали.
Выяснилось, что отдыхали бойцы плохо — почти весь день рота работала на разгрузке боеприпасов.
— Так чего же мы хотим от людей, которым не дали перед учением отдохнуть? Как могли вы забыть о своем долге — постоянно заботиться о подчиненных! Чтобы людей было во что одеть, обуть и чем накормить — заботится Родина. Мы должны заботиться об остальном. Так в чем же выразилась ваша забота? Неужели трудно было поставить меня в известность, что рота не отдыхала? Перенесли бы учения на следующий день. Помолчал, потом резко поднялся и стал ходить по землянке. Остановился против командира роты:
— Вот вы, командир роты, видите, что люди действуют вяло. Покажите пример, увлеките их. А вы флажками команды подаете…
Личный пример… Я вспомнил, как показал его Головачев в бою за Россошь. Небольшой город надо было взять с ходу, засветло. Враг начал наносить удары по нашим боевым порядкам еще на подходе к Россоши. «Мессерам» удалось разбить штабную машину бригады, повредить рацию, вывести из строя несколько пушек и минометов. Темп наступления начал снижаться. А зимний день короток. Оценив сложившуюся обстановку, Головачев приказал:
— Всем наступать за мной!
Его бронеавтомобиль появился перед боевыми порядками и устремился к окраине города. Конечно, все, кто принял приказ комбрига, кто видел его броневик, — все рванулись вперед. К вечеру Россошь была в наших руках.
После взятия города в самом центре его командир корпуса устроил Головачеву «разнос» «за безрассудную храбрость, за неуместное гарцевание на броневике». Головачев слушал молча, а потом вдруг спросил:
— Товарищ генерал, а вы уверены, что в данном случае я поступил неправильно?
Вероятно, генерал не был в этом уверен. Он что–то хотел ответить, потом махнул рукой и пошел к машине.
О том, как разведчик Калишин захватил очень нужного и важного языка, я уже говорил. Прежде чем отпустить разведчиков на этот поиск, Головачев пригласил к себе Калишина и добрую половину ночи просидел с ним в землянке, разъясняя и уточняя действия разведчиков в самых различных условиях.
— Действуйте только наверняка. Нам очень нужен язык! Но живые разведчики нужнее. Помните это, — закончил комбриг разговор.
Все это люди, конечно, знали, а потому любили и уважали «батю».
Да, лихость в бою, «гарцевание» характерны для Головачева и головачевцев. Но эта лихость отнюдь не была безрассудной.
…Бригада получила приказ: форсировать Северскнй Донец и овладеть населенным пунктом Печенеги. А в Печенегах находился большой гарнизон, получивший в подкрепление только что прибывшую танковую дивизию СС «Адольф Гитлер». Вплотную к Печенегам примыкают господствующие высоты, и каждый метр покрытой льдом реки фашистами пристрелян. Тут одной лихостью врага не возьмешь!
Головачев мобилизовал всю свою разведку, запросил информацию от соседей, все это анализировал, сопоставлял и искал наилучшее решение трудной боевой задачи. Организовали наступление ночью, без артподготовки.
Не получилось: враг был бдителен.
Ободренные нашей неудачей, эсэсовцы к утру перешли в контрнаступление на нашем левом фланге. Получив такое донесение, Головачев быстро связался с соседом слева полковником Михайловым и попросил его:
— Николай Лаврентьевич, возьмите отражение контратаки на себя, а я буду прорываться на правый берег.
Единственный в бригаде танк «КВ» в предутренней темноте проскочил через реку и почти в упор расстрелял несколько огневых точек врага. Следом за танком в Печенеги ворвались автоматчики.
