Алексей Гребиняк - Вьетнамский иммельман
— Приехали… — внезапно охрипшим голосом сказал кто-то.
Базилио, чья рация была в это время уже включена, проорал:
— Чапа-а-а-ай! У командира шасси не вышло, он янки бить полете-ел! Живей за мной! Серега, запускай!!!
Кабель АПА уже был присоединен к его самолету, и потому почти сразу взвыла раскручивающаяся турбина. Ашот, не раздумывая, метнулся к соседнему самолету, на ходу надевая шлем. «От бортовых аккумуляторов придется запускаться, — подумал он, птицей взлетая по стремянке в кабину, — не успеют до меня кабель дотянуть…».
На МиГах, как и на любых военных самолетах, имелись бортовые аккумуляторы, позволявшие пару-тройку раз запустить движок без АПА. Обычно ими старались не разбрасываться — вещица была хоть и занятная, но дорогая и капризная, — однако теперь выбирать не приходилось. Затянув привязные ремни и захлопнув фонарь, старлей щелкнул тумблерами и с радостью понял, что аккумуляторы на месте и заряжены.
— Поехали! — ухмыльнулся Ашот. Несколько томительных секунд — и вот, наконец, ожили стрелочки индикаторов. «Кнопочку нажать, РУД чуть вперед…», — самолет слегка тряхнуло, раздался нарастающий рев — двигатель набирал обороты. «Уф! Живем!».
— Чапай, я Базилио, — раздался в наушниках Васин голос, слегка искаженный рацией. — Прикрывай меня, попробуем командира выручить. Поехали!
— Понял! — бросил в ответ Ашот и знаком приказал техникам убрать из-под колес колодки. «Ох, черт, у нас же только пушки…» — мелькнула запоздалая мысль. «Ну, да хрен с ним… выкрутимся!».
Руководитель полетов отдавал приказания своим только что взлетевшим перехватчикам, и потому не сразу заметил два серебристых истребителя без опознавательных знаков, которые без доклада пошли на взлет следом за ними. А когда на командно-диспетчерском пункте спохватились, было уже поздно. Страшно выругавшись, руководитель полетов рявкнул в микрофон:
— Внимание, кто сейчас взлетел? Немедленно вернитесь назад! Повторяю…
— Да пошел ты! — отозвалась рация. РП остолбенел от удивления.
— Я «Леопард-один», сообщите удаление!
Офицер, наводивший Хваленского на цель, вперился взглядом в экран радара, беззвучно шевеля губами. На темно-зеленом экране быстро сближались ядовито-зеленые метки, обозначавшие самолеты.
— «Леопард-один», удаление двенадцать, скорость, высота, курс — прежние…
…По какому-то счастливому стечению обстоятельств самолет Хваленского американцы не заметили. Зато Ашоту с Васей досталось по полной — лейтенанты после взлета стали слишком быстро набирать высоту, и их тут же засекли. Вслед за тем американцы, не раздумывая, выпустили по МиГам несколько ракет.
Едва в наушниках лейтенантов раздался тревожный визг системы, предупреждавшей их об облучении вражеским локатором, Вася заорал:
— Расходимся, ракеты!
— Есть! — Ашот заложил крутой разворот и спикировал, выровнявшись над самыми верхушками деревьев. Ракеты, уже нацелившиеся на самолет, потеряли его из виду на фоне земли и улетели в джунгли, не причинив никому вреда. Васе повезло меньше — он также попытался резко развернуться навстречу ракетам, чтобы сорвать им захват, но одна все-таки достала его. Лейтенант увидел что-то вроде дымящегося полена, летящего ему навстречу, после чего МиГ сильно тряхнуло, будто по нему от души вдарили кувалдой. Визг системы предупреждения сразу стих.
— Блядь! — вскрикнул от неожиданности Вася, бросая взгляд на приборы. Двигатель работал нормально, да и управление ничуть не затруднилось.
— Вася, впереди! — закричал вдруг Ашот. — Видишь?
Базилио различил далеко впереди и выше себя четыре инверсионных следа, тянувшихся с юго-востока на северо-запад, и жирную дымную полосу, почти вертикально перечеркнувшую небо.
— Кто-то сбит! — догадался он.
— Точно! Ты где?
— Слева от тебя. Глянь, у меня там ничего не течет?
Повернув голову, Ашот и в самом деле увидел слева и выше МиГ Васи.
— Ща! — Ашот довернул в сторону Васиного самолета и, пристроившись чуть ниже и сзади, осмотрел его машину. — Нет. Все чисто.
— Дырки есть?
— Вроде нет, — Ашот пристроился позади и правее МиГа Базилио, и еще раз осмотрел самолет друга. — А, не, вижу одну небольшую в крыле… Все нормально?
— Кажись, да. Лечу, тьфу-тьфу-тьфу. «Тигр», я второй, прием! — Вася перешел на вьетнамский. — Наводите нас…
— Вернитесь на базу! — потребовал РП. — Запрещаю…
— Вась, они кажется, уходят… — пробормотал Ашот, глядя на дымные следы выхлопов, расчерчивающие небо впереди. Американцы и в самом деле разворачивались, видимо, собираясь уйти к себе на юг. Судя по следам, не просто разворачивались, а бросились врассыпную.
— Точно… «Леопард-один», ответьте «Леопарду-два»! — по-вьетнамски произнес Базилио.
— Какого хрена взлетел, второй? — прохрипела рация.
— Вас прикрыть. Идем на выручку, держитесь! Чапай, форсаж!!!
…Почти разминувшись с американцами, Хваленский взял ручку на себя и начал выполнять боевой разворот. Янки пронеслись над ним, и он оказался позади и ниже их самолетов. Быстро набирая высоту, капитан одновременно с этим разворачивался, оказываясь у них в хвосте. Правое крыло МиГа задралось в небо, левое накренилось к земле, которая медленно поворачивалась далеко внизу. Сильная перегрузка вдавила летчика в кресло, — в глазах аж потемнело из-за отхлынувшей от головы крови. Сжав зубы, Хваленский продолжал доворачивать следом за четверкой американских самолетов, — и вдруг словно в полусне увидел, как два из них пускают ракеты в сторону аэродрома.
— С-суки! — прорычал он, ловя в прицел ближайшую машину. Судя по скошенным вниз стабилизаторам, это был старый знакомый, — «Фантом». Тяжелая двухместная и двухдвигательная машина, вооруженная дальнобойными ракетами, оснащенная более мощным радаром, нежели у МиГа, но куда менее маневренная — поскольку весила вдвое, а то и втрое больше русского самолета.
Врагов разделял сейчас едва ли километр, и солнце ослепительно сияло за спиной капитана, — условия для пуска ракет были почти идеальными. Хваленский нажал кнопку «Захват», расположенную на ручке управления, — и почти сразу в его наушниках взвизгнул зуммер, предупреждавший, что ракета захватила цель и готова к пуску.
— Н-на!!! — выдохнул капитан, плавно нажимая на гашетку. Тонкое белоснежное жало сорвалось с пилона и унеслось вслед американцу, оставляя белый дымный след. Спустя какую-то секунду летчик увидел, как прямо за «Фантомом» вспухло белое облачко разрыва, — а потом американец клюнул носом и стал падать, оставляя за собой расширяющуюся полосу черного дыма.
Прежде, чем остальные успели броситься врассыпную, капитан навел и выпустил вторую ракету по другому «Фантому», — но на этот раз безуспешно: американец увернулся. Чертыхнувшись, летчик переключил оружие на пушку и довернул следом за ближайшим из самолетов. Двое отвернули на восток, к побережью, а третий почему-то стал забирать к западу, в сторону Лаоса. Словно предчувствуя свою гибель, он суматошливо маневрировал, не давая капитану прицелиться. «Фантом» был так близко, что Хваленский различал даже шлемы летчиков, то и дело оборачивающихся, чтобы увидеть его МиГ. Судя по всему, где-то неподалеку от линии фронта крутился американский самолет радиоэлектронного противодействия, забивавший помехами все мыслимые радиочастоты, потому что рация вдруг стала неразборчиво хрипеть. Периодически, впрочем, четко слышались отдельные слова на русском и вьетнамском:
— …янки… немедленно… ракеты… слева… вернитесь…
И вдруг совершенно отчетливо прозвучало:
— «Леопард-один», ответьте «Леопарду-два»!
«Базилио? Вот зараза!!!», — удивленно и вместе с тем радостно подумал Хваленский.
— Какого хрена взлетел, второй? — попытался сердито спросить он. Сердито не получилось, — слишком радостно сейчас было на душе, которую переполняли охотничий азарт и небывалая эйфория.
— …прикрыть… — различил он сквозь треск помех.
— Не сметь! — прорычал капитан, но Базилио его не услышал, — кто-то перебил его и быстро-быстро заговорил по-вьетнамски:
— Тревога! Тревога! Шесть целей, направление два-ноль-ноль, скорость восемьсот, удаление три! «Лев-три», атакуйте их! Повторяю…
Поймать в прицел «Фантом», мечущийся вправо-влево перед самым носом МиГа, оказалось делом нелегким, — американец слишком хотел жить, и потому маневрировал на пределе возможностей. Со второй попытки Хваленский сумел-таки всадить в него очередь, — и тот, потеряв крыло, сорвался в штопор. Издав воинственный боевой клич, капитан заложил широкий вираж, наблюдая, как противник, беспомощно вращаясь, падает в джунгли. Экипаж катапультировался почти у самой земли, — над деревьями раскрылись два белоснежных парашюта, а потом самолет врезался в землю, и над лесом поднялся огненный гриб взрыва.
