Григорий Покровский - Развал
— Дня через два и уеду, как только дела передам. Чего мне тут сидеть.
— Там полк уже давно без командира. Сколько тут ехать. На машину сяду и часа через четыре на месте. Только вот мебель некуда деть, с дуру купил её, теперь таскайся.
— Что вы, — сказала Оля, — такая хорошая мебель. В контейнер и перевезёте туда.
— И. что от неё останется после перевозки — одни дрова.
— Почему дрова? — возразила Оля. — Хорошо упаковать, всё дойдёт.
— Мне некогда этим заниматься, тут нужна женская рука. А вам, Оля, мебель нравится?
— Нравится, хорошая мебель.
— Чехословакия, по блату брал, ещё и сверху пришлось дать. А теперь куда? Берите, за пол цены отдаю.
— Да что вы, — замахала руками Оля.
— Берите, берите, я не шучу.
— У нас денег и на половину не будет, — сказал Колесников.
— Сколько будет, а остальные потом пришлёшь, можно и частями.
— Беспроцентный кредит, — засмеялся Колесников. А что, Оля, может возьмём? Мне в штабе, трёхкомнатную квартиру дадут. Что мы в неё ставить будем?
— Вот и я об этом говорю, — сказал радостный Бурцев, — присылай завтра бойцов и забирай.
Глава 10
Ася решила все проблемы с учёбой. По согласованию с руководством университета некоторые предметы были сданы экстерном, и время учебы значительно сократилось. Педагоги, следившие за учёбой Аси, видели в ней задатки будущего талантливого хирурга. Один из преподавателей устроил Асю в частную клинику, куда её взяли в качестве практикантки, а после получения диплома ей гарантировали место. Когда Александру исполнился годик, тётушка в знак благодарности за наследника подарила Асе автомобиль, роскошное «Пежо» красного цвета. Ася быстро научилась водить. К малышу ездила часто, разрываясь между Парижем и Реймсом. Время залечивало раны. Та боль, которая осталась после Афганистана, медленно затихала. И лишь иногда она мельком видела Васю во сне. Она звала его за собой, а он улыбался, и всё куда-то исчезал. Мишель относился к ней очень хорошо. Она понимала, что он любит её, уважала его, но полюбить так и не смогла. О том, что она была к нему равнодушной, сказать нельзя. Она любила его по-своему, как старшего брата, как отца, но любить так трепетно, как любила Бурцева, не могла. Больше всего привязанности и взаимопонимания у Аси было с тётушкой Мишеля. Как ни странно, но родство душ было не со свекровью, русской по национальности, а с француженкой. По-видимому, всё душевное решается на небесах, невзирая ни на какие нации.
Мишель выглядел болезненно, он падал в обморок ещё несколько раз, но уговоры лечь на обследование не давали результатов. Всё откладывал после решения очередных важных дел, которые валились, как снежный ком, а их накапливалось всё больше и больше.
Сегодня Ася проснулась раньше, чем обычно. Прислуга уже стучала на кухне, готовя завтрак. Зазвонил телефон. Это звонила тётушка. Она просыпалась рано и звонила каждый день, докладывая, как вёл себя Александр днём и как спал ночью. Но основная причина столь ранних ежедневных звонков было желание услышать Асин голос, и узнать состояние её здоровья. Она любила Асю как дочь. Любила той любовью, которая бывает у старых особ, коим не посчастливилось в этой жизни иметь своих детей. И вдруг на их пути встречается молодая родственная душа, на которую и выплёскивают они всю свою накопившуюся энергию любви. Она всегда звала Асю «голубушка моя» и почти никогда не называла её по имени. То ли ей имя не нравилось, то ли плохо произносилось по-французски.
— Голубушка моя, — начала она как обычно, — Алекс вёл себя прекрасно. Как твоё здоровье? Снились вы мне очень плохо. Особенно Мишель. Прошу тебя, береги себя, а того шалопута держи в руках. И не крути ты сама этот руль. Что, у вас нет денег, водителя нанять? Не гоже даме самой водить. Ты же не какая-нибудь вертихвостка, которой водитель мешает утехами заниматься. Алексу сегодня два годика. Не забыли?
— Что вы, тётушка. Мы сегодня приедем.
— Мои уже все на ногах, к банкету готовятся. Вчера Алекса спрашиваю: «Что тебе папа подарит?» Говорит, лошадку. Ну, до свидания, а то из-за меня ещё опоздаешь в университет.
— До свидания, тётушка.
— Кто звонил, Ася? — спросил Мишель.
— Как всегда, тётушка. Сказала, что готовит банкет. Я с утра сразу поеду в Реймс.
— Я приеду к вечеру, мне сегодня надо решить несколько важных дел.
Маленький Александр гулял по дорожке с бабушками. Увидев Асю, он со всего разгону побежал к ней навстречу. Тётушка Эли еле поспевала за ним, всё приговаривая:
— Вот ведь какой стал. Я уже и не догоню. А у бабушки Нади совсем с сердцем плохо, не может она за тобой бегать.
После объятий и целования тётушка собралась уходить.
— Пойду, а то уже скоро гости начнут прибывать.
— И много гостей ждёте? — спросила Ася.
— Нет, немного, человек тридцать. Жак своих друзей пригласил, хочет внука показать. Моих друзей немного, да соседи — пусть знают будущего наследника замка. Однако пойду. Эта дворня совсем негодная стала, разленились.
Надежда Михайловна и Ася двигались дальше по дорожке. Александр бежал впереди. Заметив божью коровку, он остановился, присел и стал внимательно её рассматривать.
— Изучает, — сказала Надежда Михайловна, — вот такой и Мишель маленьким был, ни одну букашку не пропустит. Как он себя чувствует?
— Хорошо, но что-то вид мне его не нравится, бледный какой-то. Помогите мне, Надежда Михайловна, надо уговорить Мишеля обследоваться.
— Что, ещё раз падал?
— Два раза было, эти странные обмороки — не эпилепсия. Это что-то другое.
— Видела я его сегодня во сне голеньким, таким, как в годик был, в колясочке сидит, а я его хочу грудью покормить, только наклонилась взять на руки, а чёрная птица, откуда не возьмись, выхватила у меня, его из рук и унесла. Я кричу: Мишель, сыночек! Жак разбудил, ты чего, говорит, кричишь. Сердце разболелось, так больше и не уснула. Ой, боюсь, чтобы не случилось чего с ним.
В это время к воротам подъехал грузовик. Из него вышел мужчина лет сорока и направился к ним.
— Здравствуйте, мадам. Это будет Александр Турене, — он показал рукой на ребёнка продолжавшего изучать букашку.
— Это он и есть, — засмеялась Надежда Михайловна.
— Мишель Турене прислал ему подарок. — Из грузовика вывели маленького пони с красивым седлом и уздечкой.
— Боже, какая прелесть! — всплеснула руками Надежда Михайловна.
Лошадка была спокойной. Маленького Александра усадили в седло, Ася водила за уздечку, а бабушка поддерживала его, чтобы он не упал.
Стол к банкету уже был почти готов. Тётушка Эли принесла из подвала несколько бутылок дорогого вина. Это вино увидел, идущий ей навстречу Жак.
— Эли, где ты его берёшь? Ты уже который раз по торжественным дням ставишь дорогое вино.
— Это наше фамильное вино. Отец перед самой смертью показал мне тайник и сказал, что это вино для важных семейных торжеств.
— И много его у тебя?
— Много, тебе что до него?
— Да ты знаешь, сколько стоит такая бутылка вина?
— Не знаю и не хочу знать.
— Такая бутылка стоит тысяч десять долларов.
— Всё ты на эти паршивые бумажки переводишь. Этому вину больше ста лет. Это наше фамильное вино и оно не для продажи.
— Эли, покажи тайник, дай взглянуть на него.
— Не покажу. Это вино будущего владельца. Буду умирать, только ему и покажу дверь тайника. А тебе не покажу, и не думай. Ты бы всё продал; и дом бы этот продал, если бы я не мешала. И не было бы фамильного гнезда Турене. Прав был отец, когда говорил: «Эли, Жак не тот человек, чтобы ему передавать замок. На нём может всё и закончиться, чем гордилась семья веками». Всё передам ему, маленькому Александру, а ты даже и не думай отнять у ребёнка.
— Эли, ты чего, у меня свои счета есть.
— Тогда зачем спрашиваешь?
Гости собрались все, ждали приезда Мишеля. За стол не садились. Он долго почему-то не появлялся. Александр куксился, капризничал. Решили начать без Мишеля. Только произнесли первый тост за маленького Александра, как зазвонил телефон. Жак подошёл, взял трубку, что-то долго слушал, затем спросил: «Где это произошло?»
Весь бледный с трясущимися руками он подошёл к столу.
— Мишель разбился, — чуть шевеля губами, сказал он.
Вначале никто не понял. Потом вскрикнула Надежда Михайловна:
— Живой? — спросила Ася.
— Нет, пока довезли до больницы, скончался. Есть предположение, что потерял сознание за рулём. Во время движения никаких помех не было, на ровной дороге выскочил на полосу встречного движения и попал под фуру.
С Надеждой Михайловной случился приступ. Её увезла скорая помощь в больницу.
На похоронах Мишеля было много народу. Ася стояла рядом с тётушкой, поддерживая её под руку. Рядом, еле держась на ногах, поддерживаемый двумя сотрудниками фирмы, стоял старый Турене. Надежды Михайловны не было, она лежала в реанимации. Были все сотрудники фирмы Турене, а также бывшие сослуживцы Мишеля по легиону. О том, что Мишель был заслуженным человеком, имел много наград и побывал во многих горячих точках планеты, Ася узнала только сейчас.
