Алексей Ростовцев - Ушел в сторону моря
– Я не знаю, Джин.
Она продолжала копать глубже.
– Представьте себе, Юджин, что из экономической сферы великих держав в один прекрасный день будут изъяты их военно-промышленные комплексы. Какие наступят последствия?
– Трудно представить.
– Совсем не трудно. Будет революция, потому что миллионы безработных сметут любой режим.
– Наша оборонка сейчас в разрухе, но обстановку в мире можно считать относительно свободной.
– В разрухе-то она в разрухе, но готова воспрянуть в любой момент, только накачай ее деньгами. А сотни ваших ракет терпеливо ждут в пусковых шахтах своего часа. Советский противовес сохранился, потому и кажется относительно стабильной обстановка в мире. Не переживай, американцы не дадут погибнуть вашей оборонке. В крайнем случае они ее купят. Ты, вероятно, помнишь, что в фашистской Германии значительная часть оборонки принадлежала американскому и английскому капиталу, что не мешало ей крошить на полях сражений доблестных воинов антигитлеровской коалиции.
Джин усмехнулась и закончила:
– Они ненавидят друг друга, они боятся друг друга, они лелеют друг друга и не могут существовать друг без друга. Военно-промышленный монстр – это гигантский спрут, опутавший мир. Он убил моего отца, он убил «Джамбо», он продолжает зажигать пожары войны в разных точках Земли, он уничтожит полсвета, если ему это понадобится. Уничтожит ради процветания нескольких тысяч мерзавцев… Вот и изложила я концепцию моей будущей книги.
– Какую жуткую картину ты нарисовала! А что, его нельзя убить?
– Спрута? Нет. Впрочем, если бы все люди объединились когда-нибудь в одну семью! Но спрут не позволит им объединиться. Я мечтаю о молотке счастья, чтобы убить спрута.
– Что за молоток?
– Мальчик с пальчик Иссумбоси влюбился в красавицу Ханако, но девушка не отвечала ему взаимностью, потому что Иссумбоси мог свободно разгуливать по ее ладони. Тогда мальчик в жестоком бою победил трех чертей и отнял у них молоток счастья. Ханако трижды стукнула молотком, и Иссумбоси превратился в красивого стройного юношу, после чего они тут же вступили в брак.
Климович подумал и сказал, что молоток счастья это русская палочка-выручалочка или просто волшебная палочка. Встретившись с Тучковым, он спросил с места в карьер:
– Сергей, ты знал правду о «Боинге», когда пришел ко мне в Москве?
– Конечно, знал.
– Ну ты и фрукт! Зачем же вешал мне лапшу на уши?
– Я не фрукт, а оперативный сотрудник разведки. А если бы не повесил тебе лапшу на уши, ты не поехал бы со мной в Японию. Разве не так?
– Так, туды твою в качель! Но я не люблю, когда мне пудрят мозги.
– Постараюсь больше этого не делать и в знак полного моего к тебе доверия предлагаю в Саппоро пойти на дело вместе со мной. Джин пускай сидит дома. Мы не имеем права подвергать ее опасности.
– Согласен.
– Тогда слушай задачу и свою легенду…
В Отару пришли в первый день октября. Отсюда до Саппоро рукой подать.
Здесь, на севере Японии, осень уже полностью вступила в свои права. Было ясно и прохладно. Из рассказа гида Тучков и Климович успели узнать, что гористый лесистый и холодный Хоккайдо японцы начали заселять только в середине прошлого века, в противном случае его заселили бы русские, что Саппоро город молодой, что он тридцать шесть лет ждал своей Олимпиады и что ради нее построил новые гостиницы, дороги, мосты, аэропорт и метро. О том, чем живет миллионный город сегодня и как собирается жить завтра, они остались в неведении, потому что в подходящий момент незаметно откололись от группы и, постоянно проверяясь, стали колесить без видимой цели по деловому центру столицы Хоккайдо, а также по ее жилым кварталам.
– Удивительно, но факт, – сказал Сергей, – сегодня за нами нет слежки. Полагаю, что японцы припасли для нас какую-то иную гадость.
– Поехали к Дженкинсу! – предложил Климович.
– Что ж, поехали.
О Дженкинсе им было известно следующее: американца девять лет тому назад уволили из вооруженных сил США за пристрастие к алкоголю. Он женился на японке, которая родила ему двоих детей. С женой живет плохо, часто бьет ее, пьянствует, поддерживает алкогольные контакты с американскими моряками и российской коммерческой шпаной, промышляет мелким бизнесом.
Семья Дженкинса занимала двухкомнатную квартирку в железобетонных пятиэтажных джунглях Саппоро. Американца они застали дома. Он был уже на взводе. Их приходу не удивился, даже обрадовался.
– Убирайся вон, косоглазая кикимора! – приказал он жене. – Ко мне пришли бледнолицые братья!
И тут же хлопнул на стол бутылку дешевого виски «Черный принц».
– Прошу садиться, друзья! Выкладывайте, с чем пожаловали, что за товар у вас!
После первой рюмки Климович начал травить, а, выражаясь оперативным языком, излагать свою легенду.
– Меня уволили из армии, – начал он.
– За это? – спросил Дженкинс, щелкнув по бутылке.
– Вообще-то у нас сокращение, но и за это же.
– Прими мои соболезнования, приятель. Кем же ты был в российских вооруженных силах?
– Летчиком-истребителем.
– На МиГах летал?
– И на МиГах, и на «Сухих».
– Прекрасные самолеты! А если ты летал на них, то скажи, куда смотрит истребитель, когда хочет увидеть землю?
– Истребитель не вертит головой, он вертит самолетом, в крайнем случае делает переворот или полубочку.
– Верно. Ты на самом деле летал. Мы с тобой сторгуемся. Что принес, показывай!
– Ничего не принес, жениться хочу!
– Вот те раз! На японке что ли?
– На русской девушке.
– Это правильно. Русские женщины красивые. А главное – белые. Тебе что от меня нужно?
– Моя невеста боится выходить за меня. Она верующая.
– Ты убил кого-нибудь?
– Никого я не убивал, но весь свет считает меня убийцей.
– Отчего ты не в тюрьме?
– Не берут меня в тюрьму, друг.
Тут Дженкинс впервые обратил внимание на Тучкова.
– А ты кто такой?
– Брат невесты.
– Ни черта не понимаю. Расскажите толком, чего вам надо.
– Ты помнишь тот корейский «Боинг», который пропал десять лет назад?
– Помню.
– Так вот: я его не сбивал.
– Конечно, ты его не сбивал.
– Кто же это сделал?
– Откуда мне знать? Он был военный летчик. Получил приказ – и сбил. Как говорится, Родина велела. Разве ты посмел бы ослушаться командира?
– Не посмел бы.
– Значит, не летчик убил людей, а генералы, приказавшие сделать это. Может, я не прав?
– Ты абсолютно прав.
– Вообще-то генералы тоже бывают разные. Один, загубив сотни невинных душ, пускает себе пулю в лоб, другой становится депутатом Конгресса и живет, словно кот в масле… Послушай, как тебя там?
– Юджин.
– А я Майкл. Так вот, Юджин, двадцать лет тому назад у меня тоже была невеста. Красавица, умница. Она любила меня.
– Отчего же вы не поженились?
– Кто тебе сказал, что не поженились? Мы обвенчались в маленькой церкви в добром старом Нью-Орлеане. У нас было три счастливых месяца… Потом она ушла от меня.
– В чем причина, если не секрет?
– Все в том же.
Тут Дженкинс снова щелкнул по пустой бутылке. Помолчав немного, он продолжал свой рассказ:
– Я уже в то время иногда срывался в штопор… Моя Сьюзен снова вышла замуж за офицера. Его звали Холл, Фицджеральд Холл. Он был неплохим парнем, мир его праху.
– Разве он умер?
– Он наложил на себя руки.
– Измена жены?
– Если б это!.. Генерал Фицджеральд Холл отдал приказ завалить тот «Боинг».
– Откуда знаешь?
– От Сьюзен. Пять лет назад я был в Штатах и встречался с ней. Она все еще красива… Холл ей ничего не сказал, не оставил письма. После смерти мужа к ней ввалились ребята из ФБР, что-то искали в квартире, все перерыли и ушли ни с чем. А через несколько месяцев она нашла на дне банки с кофе то, что им было нужно… Я сам видел эту записку. Из нее следует, что Холла заставил отдать тот приказ Стивен Кларк.
– Тоже генерал?
– Тогда Кларк был большим человеком в Пентагоне. Теперь заседает в Конгрессе. Любит щеголять перед телекамерами, с утра до ночи готов трепаться насчет «звездных войн», нейтронных бомб, атомных субмарин и разных там крылатых ракет. А рожа у него сияет, как надраенный чайник. Болтают, в Белый Дом ходит запросто… Сьюзен очень зла на Кларка. Хотела сперва отдать его на растерзание репортерам, но поразмыслила хорошенько и от этой затеи отказалась. Боится за себя и детей.
– Интересные вещи ты рассказываешь, Майкл. Вот если бы ту записку прочла моя невеста, она поверила бы, что я никого не убил.
– И ты готов лететь за клочком бумаги в Америку?
– На край света готов лететь!
– Это и есть край света. Что ж, лети! Я уже никогда не скоплю на билет до Штатов.
Дженкинс поковылял в соседнюю комнату и вскоре принес оттуда рождественскую открытку и яркий веер.
– Здесь адрес Сьюзен. Веер – мой подарок ей.
– Не загрызет супруга?
– Не посмеет… Сьюзен отдаст тебе записку. Она добрая набожная женщина. Ближнему всегда готова помочь.
