Вениамин Белобородов - Подвиг. 1941—1945

— Я русский, разведчик, — сказал незнакомец.

Одна из женщин подошла к окну, отдернула занавеску. И через минуту в комнату вбежал парнишка лет пятнадцати.

— Русские, — радостно воскликнул он и бросился на шею Григория.

Деревня была партизанской. Немцы здесь показывались редко. Парнишка попросил Григория подождать и убежал.

Спустя некоторое время разведчики были в партизанском отряде. Крепкие объятия, встреча вылилась в короткий митинг. Командир отряда, невысокий сутуловатый, в очках (он был школьным учителем), сказал:

— Мы должны помочь советским братьям выполнить боевую задачу.

Шесть суток разведчики передавали ценные сведения о передвижении вражеских войск. Чешские партизаны помогали выбирать очень выгодные позиции для наблюдения. Краснозвездные самолеты точно накрывали бомбовыми ударами танковые колонны, живую силу и технику гитлеровцев.

На восьмые сутки советские танки стояли на улицах Моравска-Остравы. Радостно встречали жители города своих освободителей — советских танкистов, выносили им молоко, хлеб.

А разведчики Григория Усиченко вместе с отрядом чешских партизан громили отступающих эсэсовцев. Григорий лежал за пулеметом. Вдруг какая-то страшная сила резко рванула его правую ногу. Оглянулся — нога цела. Только после заметил, что пулей, словно острым ножом, срезало подошву сапога. Товарищи шутили:

— Надо же, специально искала каблук Усиченко.

Задело и ногу. Выздоровел скоро. За смелую операцию разведчику вручили орден Славы 2-й степени.

Боевой путь Усиченко лежал дальше — в Германию. Вместе со своей частью дошел до Одера, форсировал его. Все ближе и ближе логово врага — Берлин. Чуть ли не каждую ночь водил группу в разведку, брали пленных.

Блокировано шоссе Берлин — Вена. Здесь Григорий находился неделю. И вот он торжественный миг — 9 мая — День Победы!

Но в лесах, чащобах полно эсэсовцев. Немало их выловили разведчики из «лисьих нор», болот и трясин.

В 1945 году Григорий Прохорович Усиченко стал полным кавалером высшей солдатской награды — ему вручили позолоченный орден Славы 1-й степени.

Впереди была мирная жизнь. С тех пор прошло более 25 лет. Сейчас Григорий Прохорович Усиченко — бригадир бетонщиков. Его коллектив — один из лучших не только в управлении «Коксохимстрой», но и в тресте «Челябметаллургстрой». За плечами десятки крупнейших строек.

Рассказ о бывшем фронтовом разведчике Григории Прохоровиче Усиченко хочется закончить словами его товарищей по труду.

— Сколько лет знаем Григория Прохоровича, — говорят они, — столько не перестаем восхищаться твердостью его характера, умением понять человека, подбодрить, поддержать в нужную минуту. А как прекрасно работает он — залюбуешься! Даже самое трудное задание, как говорится, выполняет с песней. Такова у него закалка.

А. Михеев

ЧЕЛОВЕК ИЗ ЛЕГЕНДЫ

Пожелтевший листок фронтовой газеты от 23 июля 1942 года. Скупые строчки рассказывают:

«Советский самолет был подожжен огнем зенитной артиллерии противника. Пламя все больше распространялось, обжигая лица отважных летчиков, машина теряла управление. Гибель была неизбежной. Тогда летчик Дивиченко принимает решение. С бреющего полета он направляет горящий самолет в проходившую по дороге колонну автоцистерн с горючим. Взрыв потряс воздух. Немцы дорого заплатили за жизнь четверых советских патриотов. Родина никогда не забудет имена героев-комсомольцев летчика Дивиченко, штурмана Журавлева, стрелка-радиста Мысикова, воздушного стрелка Ежова, отдавших свою светлую жизнь во имя победы над озверелыми гитлеровскими оккупантами».

А вот что сообщало Совинформбюро о боевых делах Дивиченко и его товарищей, повторивших подвиг Гастелло.

«При налете на аэродром противника самолет был подбит вогнем артиллерии и одновременно атакован истребителями. Десять самолетов было уничтожено нашими летчиками при налете на этот аэродром».

Армейские газеты пестрели заголовками: «Бессмертный подвиг летчиков Дивиченко, Журавлева, Мысикова и Ежова», «Их имена Родина никогда не забудет», «Огненный таран четырех смелых», «Подвиг четырех комсомольцев».

Вскоре стало известно, что во время тарана погиб лишь стрелок Ежов, а остальные члены мужественного экипажа остались в живых. Об этом легендарном подвиге летчиков-комсомольцев рассказала в передовой статье «Комсомольская правда» от 7 августа 1942 года. В ней есть такие строки:

«Когда-нибудь об этом подвиге народ сложит легенды, и они будут жить долгие века, как живут в народе былины о русских богатырях. Словно символ великой стойкости предстанет этот подвиг перед нашими внуками и будет вечно напоминать потомкам: учитесь у них».

Это им тогда Демьян Бедный посвятил свое стихотворение[3].

В бензиновый бак вогнал снаряд фашист проклятый,Бомбардировщик наш, весь пламенем объятый,Его геройский экипажНаправил, совершив предсмертный свой вираж,На вражий эшелон автоцистерн с горючим.Взрыв. Вопли. Бомбовой обрушен метко груз.Фашистским гадинам очковым, злогремучим,Утехой было бы: погиб и страшный «рус»!Но вихревым толчком могучим —Фашистской сволочи назло —Горящий самолет в тыл вражий отнесли.Из четырех бойцов в живых осталось трое.Со скорбью о своем товарище-героеОни сквозь вражий фронт пробились в свой отряд.Глаза их молодой отвагою горят.

Узнали об этом подвиге и в Златоусте. Ведь штурман Владимир Журавлев жил и учился в Златоусте, здесь, как в шутку говорит он, более сорока лет назад началась его «летная карьера».

— До 1932 года я с родителями жил в Златоусте, — рассказывает Владимир Журавлев, ныне заслуженный штурман-испытатель СССР. — Мне было одиннадцать лет, когда энтузиасты «летного дела» восстанавливали где-то раздобытый старинный биплан «Авро», и я, горевший желанием полетать, решил помочь им. Достал крылья и хвостовое оперение дореволюционного «Фармана», которые валялись на чердаке бани. После продолжительных наших трудов и стараний «Авро» был готов. Мне разрешили участвовать в рулежке на пруду (это было зимой), во второй кабине. Летать нам, конечно, категорически запретили, но позже мы все же полетели и… наш самолет разбился. Высота была небольшая и «летчики» (в том числе и я) отделались испугом и легкими травмами. Вот таков был финал моей первой попытки летать.

Началась Великая Отечественная война. Журавлева направили на тыловой аэродром, где летчики обучались управлению авиационной техникой. Николай Дивиченко, командир экипажа, оказался хорошим боевым товарищем.

— Мы должны так владеть техникой, чтобы в любой обстановке выходить победителями из боя, — часто повторял он.

…Наконец, пришел долгожданный приказ. С аэродрома тяжело поднимаются бомбардировщики. В воздухе и экипаж Дивиченко. Штурман Журавлев прокладывает боевой курс к цели.

— Пересекли линию фронта! — доложил он.

— Открыть люки! Приготовиться! — послышалось в наушниках.

Это командует штурман группы лейтенант Дымо. От ведущего самолета отрывается бомба и стремительно несется вниз. Преодолев волнение, Владимир тоже открывает люки, сбрасывает бомбы.

— Прямое попадание!

На следующий день получено новое задание.

— Обнаружен аэродром «мессершмиттов» — сказал командир дивизии Антошкин. — Аэродром хорошо охраняется зенитной артиллерией и самолетами. Первым к аэродрому пойдет звено младшего лейтенанта Минеева. Чтобы отвлечь внимание гитлеровцев, машины пойдут до цели на малой высоте.

К взлету все готово. Экипажи воздушных кораблей выстроены возле машин.

— Вы получили очень ответственное задание, — обратился к летчикам комиссар полка Черноусов. — Прорваться к аэродрому и уничтожить его, показать пример всему полку, что для комсомольцев нет преград, когда дело идет о свободе нашего народа, нашей Родины!

Бомбардировщики поднялись в воздух. Наступило утро 21 июля 1942 года.

— Под нами Ольховка! — послышался в наушниках голос младшего лейтенанта Минеева.

— Скоро будет Марьевка, — определил Владимир Журавлев, делая пометку на карте. — Остались считанные километры.

В условленное время звено лейтенанта Минеева появилось над целью. Немцы, видимо, поняли замысел наших летчиков. Несколько истребителей погнались за советскими самолетами, а остальные остались охранять аэродром.

— Подходим к Марьевке! — известил Журавлев.

Рядом, за бортом, послышался хлопок взрыва зенитного снаряда. Потом еще и еще… Вспыхнул самолет Минеева: прямое попадание.