Антони Пири - Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945
Позже Хольтен и Швенд приступили к обсуждению условий, выдвинутых лично Кальтенбруннером. Швенд был обязан обеспечивать тридцать три и одну треть процента прибыли с оборота. Весь процесс сбыта и организационные расходы он должен был оплачивать сам, на свой страх и риск.
— Вам придется взять на себя все потери, которые могут возникнуть в случае конфискации денег полицией, все официальные расходы, а также все то, «что свалится с неба по воле Бога», — уточнил Хольтен.
Швенд принял эти условия, но уточнил:
— Если бы это был просто бизнес, я бы потребовал гораздо большего. Но это не так. Это просто большая игра, приключение. — Он достал большую карту и стал рассказывать, как будет осуществляться сбыт: — На каждой территории я назначил главного коммерсанта, на которого я переложу все риски. Он получит двадцать пять процентов прибыли с оборота, но при этом ему самому придется улаживать дела с вознаграждением своих агентов. Может быть, на первый взгляд оставшиеся у меня восемь и одна треть процента покажутся кому-то слишком большой суммой, ведь с каждого миллиона, который я планирую реализовывать в месяц в среднем, это будет составлять восемьдесят три тысячи фунтов стерлингов. Однако мне придется с этих денег оплатить все накладные расходы, а также организовать места для хранения денег, а это значит, что я буду вынужден платить за помещения и средства транспорта, будь то корабли или самолеты. Мне придется оплачивать услуги надежных курьеров, не говоря уже о том, что нужно будет давать взятки. Но все же я получаю работу, которая доставляет мне удовольствие, а вы получаете свои деньги. И мне уже сейчас требуется новая партия.
Из резиденции Швенда в Шлосс-Лаберсе в Тироле Хольтен направился в свое представительство в Вене. Через три дня после его прибытия на место ему доложили, что его дожидается унтер-офицер, который прибыл с «финансовым отчетом». Хольтен согласился принять посетителя, который, как оказалось, прибыл в компании четверых рядовых и спросил, где поставить чемоданы.
— Какие чемоданы? — не понял Хольтен.
— Вместе с отчетом мы должны передать вам четыре чемодана, — ответил унтер-офицер, в руках которого был большой конверт.
Тогда Хольтен вспомнил слова Швенда в Шлосс-Лаберсе и догадался, что по ошибке «отчет» и чемоданы попали к нему. Он объяснил это курьеру и попросил его отвезти документы и чемоданы в Берлин. Хорошо знакомый с уставом унтер-офицер наотрез отказался. Он получает приказы только от «майора Вендига». Его распоряжения должны неукоснительно выполняться, и их не может менять непонятно откуда появившийся посторонний. Он снова объявил, что намерен выполнить приказ, и отдал команду рядовым, чтобы те разгружали грузовик. Чемоданы были с виду хотя и небольшими, но настолько тяжелыми, что два солдата с трудом донесли этот груз до кабинета Хольтена. Наконец, там стояли все четыре чемодана и три больших стальных ящика для транспортировки наличных денег. Действуя в соответствии с инструкциями, унтер-офицер в присутствии Хольтена открывал чемоданы. В каждом из них находилось более ста фунтов золота в монетах или слитках. Стальные ящики были наполнены долларами, подлинными фунтами стерлингов или швейцарскими франками. Швенд очень быстро наращивал свои возможности по распространению фальшивых английских денег.
К тому времени, когда унтер-офицер закончил свою работу, рабочий день закончился, и все офисы закрылись. Хольтен, который продолжал делать все, чтобы не касаться финансовой стороны операции, попросил унтер-офицера перевязать все чемоданы и ящики лентами и запечатать их. После того как все это было выполнено, он написал расписку о временном получении ценностей, в которой общими словами изложил: «Получено: четыре чемодана с золотыми монетами и золотыми слитками, а также три ящика с долларами, фунтами стерлингов и швейцарскими франками. Все это упаковано и запечатано для отправки в VI управление РСХА».
Унтер-офицер принял расписку, отослал своих солдат и сам отправился за ними, оставив Хольтена пребывать в уверенности, что все его проблемы остались позади. И только тогда Хольтен понял, в каком положении он оказался. Он остался один в здании; при этом у него на руках были ценности, в получении которых он успел расписаться и за которые теперь нес персональную ответственность. Вдвоем с ночным портье, единственным человеком, который помимо него находился в здании, они, конечно, не смогут управиться со всеми этими контейнерами, чтобы переправить их в безопасное место. Оставалось только одно: ему придется провести эту ночь в своем кабинете, охраняя сокровище, как сторожевой пес.
Только на следующее утро измотанному Хольтену удалось обеспечить доставку груза в Берлин в сопровождении курьеров по железной дороге в специально выделенном для этого купе. Это, казалось бы, незначительное событие имело большие последствия.
На Северном вокзале Вены семь мест груза привлекли к себе пристальное внимание окружающих из-за сложностей с выгрузкой из грузовика и погрузкой в купе. Среди наблюдавших за процессом было несколько сотрудников гестапо, рапорта которых легли на стол генерал-майора СС Хубера, человека, которому удалось сделать, казалось бы, невозможное: стать своим собственным начальником. Он одновременно являлся главой городской полиции Вены, совмещая этот пост с должностью начальника тайной полиции, которому подчинялась полиция города. Он официально потребовал от Хольтена предоставить информацию о содержимом семи контейнеров, на что тот, как и должен был, ответил, что эти данные относятся к государственной тайне (Geheime Reichssache). Хубер сделал вид, что удовлетворен объяснениями, однако доложил об этом факте своему начальнику Мюллеру, который, как известно, был давним конкурентом и противником службы безопасности.
И здесь личная вражда победила чувство долга. Вместо того чтобы попытаться помочь в реализации операции «Бернхард», Мюллер проинструктировал Хубера, чтобы тот докладывал ему лично обо всех, даже мелких, происшествиях и недочетах, в результате которых можно будет доставить неприятности ведомству Шелленберга.
Примерно к этому времени людям Крюгера удалось добиться важного технического прорыва в своей работе. До сих пор серьезным дефектом пробных экземпляров его фальшивых денег было то, что все они выглядели новенькими, независимо от предполагаемого возраста банкнота. В настоящих купюрах показателем возраста банкнота является постепенная потеря четкости печати, поскольку чернила постепенно впитываются в бумагу, на которой отпечатаны деньги. Люди Крюгера пытались с помощью различного механического воздействия добиться нужного эффекта, но все эксперименты заканчивались неудачей. Тогда Крюгер отдал распоряжение попытаться мешать различные химические реактивы с краской, которая применялась для печати банкнотов, пока не подобрал такие, которые позволяли за несколько дней добиться таких же изменений в структуре печати банкнота, которые обычно происходили через несколько лет. Теперь можно было смело приступать к массовому изготовлению денег.
Глава 4
РЫЦАРИ ПЛАЩА И КИНЖАЛА
Железным правилом для любой операции, которую проводили немецкие спецслужбы, являлось то, что никто из исполнителей не должен был знать о ней в целом больше, чем предусматривалось его собственной небольшой ролью в воплощении общего замысла. Поэтому несложно понять, насколько малыми были представления Крюгера о грандиозных планах операции «Бернхард», которым не суждено будет сбыться, если ему не удастся выполнить свою чрезвычайно важную роль по воссозданию производства и обеспечению замены быстро заканчивающихся запасов фальшивых денег, изготовленных еще при Науйоксе. Для того чтобы выполнить новые распоряжения, поступившие лично от Кальтенбруннера, требовались миллионы вновь изготовленных фунтов стерлингов.
Отступление немецких войск в России и соседних странах воодушевило местных партизан на совершение открытых нападений на посты германской армии и полиции. Вскоре в полиции, силы которой подчинялись Кальтенбруннеру, поняли, что, имея на вооружении только личное стрелковое оружие, ее подразделения не в состоянии противостоять партизанам, вооруженным современным автоматическим оружием, поставленным из Англии. Предполагалось, что полицейским должны были обеспечивать поддержку армейские подразделения, однако они зачастую сами находились в сложном положении и ничем не могли помочь. Вскоре Кальтенбруннер понял, что у него не остается другого выхода, кроме как перекупать у партизан это современное автоматическое оружие за любые деньги. Конечно же расчет должен был осуществляться в фунтах стерлингов, полученных в рамках операции «Бернхард».
Эта деятельность, которую неофициально начал Фребен, была возложена на Хартмана и Швенда. За период, когда по приказу Шелленберга операция «Бернхард» была свернута, а распоряжение Кальтенбруннера на ее возобновление еще не было получено, Хартман успел стать настоящим специалистом по действиям партизан. Из секретных донесений он узнал, что помимо двух действующих на Балканах главных группировок партизан, монархистов-четников и коммунистов, сторонников Тито, там действовали и другие многочисленные, очень отличающиеся друг от друга отряды и группы. Некоторые из этих нерегулярных формирований были подобны бандам, другие представляли собой сплоченные, дисциплинированные военные подразделения. Именно к последним, которые зачастую имели на руках избыток современного оружия и боеприпасов, по мнению Хартмана, можно было обращаться с предложением о продаже «излишков» оружия за деньги. На эти средства партизаны могли бы приобрести так необходимые им продовольствие и медикаменты, а также одежду. Главной сложностью в этих сделках до сих пор была валюта, так как партизаны не доверяли динару и еще меньше верили в лиру или марку. Они всегда настаивали на оплате в фунтах или долларах.
