Аркадий Бабченко - Чечня Червленая

За полем село. Между дворов разгуливают вооруженные чехи. Сидельников прячется за деревом и смотрит на село.

День. Сидельников сидит под деревом, достает обойму из пистолета. Осталось три патрона.

Подстреливает из пистолета голубя. Перья в разные стороны. Берет тушку, раскрывает — между крыльями большая дыра, пуля вырвала почти все мясо.

Сидельников: — Черт. Надо было в голову бить.

Ест голубя сырым. Потом пьет из лужи.

Идет по лесу.

Видит, как внизу по серпантинке идет колонна — два «Урала», мотолыга и бэтэр. Бежит вниз за ними. Колонна заворачивает за холм. Взрыв, слышна стрельба. Сидельников останавливается, потом снова бежит. Когда забегает за поворот, сверху видит, как боевики расстреливают колонну. Бэтэр горит, вокруг него и вокруг «Уралов» лежат убитые солдаты, трое или четверо еще отстреливаются из канавы. «Аллаху Акбар»! Чехи убивают их выстрелами из гранатометов, затем начинают спускаться, короткими очередями простреливая тела и крича «Аллаху Акбар!» Водитель МТЛБ еще живой, он отстреливается, выставив ствол на вытянутых руках в люк и поворачивая его по кругу. Чехи подходят к нему, стреляя и переговариваясь, кричат «Аллаху Акбар!». Один берет «Муху», присаживается на колено и стреляет в бок мотолыги, затем стреляет еще один. «Аллаху Акбар!» МТЛБ горит, чехи ходят между убитыми, собирают оружие, один снимает все на камеру. Около колеса «Урала» сидит солдат, он ранен. Чех присаживается перед ним на корточки, затем вынимает кинжал и вытыкает его раненному в горло.

Дорога. Вдали виден блокпост. На обочине стоит автомобиль с чехами. Один выходит, открывает багажник. Там двое связанных пленных. Одному чех стреляет в голову из ПБСа. Тело убитого дергается в конвульсиях. Второй пленный мычит, дергает связанными руками.

Чех: — Молчи, понял? Будешь молчать, будешь жить.

Блокпост. Стоит «зэушка». Подъезжают чехи, их останавливают.

Вэвэшник: — Документы. Машину к осмотру.

Чех: — Какие документы, э, дорогой! Не видишь, из комендатуры, мы, свои! На, возьми, чтоб служба легче была!

Протягивает солдату три бутылки водки.

Солдат: — Проезжай.

Ночь. Сидельников идет. Стрельба, канонада. Он задевает ногой осветилку, над ним начинают взлетать ракеты. Сидельников падает. С блокпоста на осветилку начинает работать зэушка — в лес врывается ураган металла, снаряды рвутся вокруг, Сидельников ползет за дерево. Вслед за зэушкой начинает работать миномет, несколько мин падают недалеко от него, он вжимается в землю и начинает кричать: «Не стреляйте, не стреляйте, я свой, свой я, свой, русский, не стреляйте!»

Ранее утро, только рассвело. Блокпост. Из кустов выходит человек и идет к блокпосту с поднятыми руками, он что-то кричит и машет руками. Снайпер за блоком приказывает ему стоять.

Снайпер: — Стой! Назад!

Человек не останавливается. Это Сидельников.

Снайпер стреляет, пуля выбивает пыль перед Сидельниковым.

Сидельников: — Я свой! Я свой! Я свой!

Он падает на колени и ползет к блокпосту, протянув к нему руки. Видит, как снайпер снова целится.

Сидельников: — Не надо! Я свой! Свой я, свой!

Ему навстречу выбегают солдаты. Сидельников ползет к ним, прижимая руки к груди.

— Я свой, я свой! — Выкрикивает он и плачет.

— Я свой! Я свой! — кричит он и никак не может остановиться и протягивает к ним руки.

Сидельников на кухне своего полка. В передвижках повара моют котлы. Пахнет жиром и горелым горохом. До тошноты жарко. Сухая степь, пыль, солнце. Хочется пить.

Сидельников приподнимает полог столовой, заходит внутрь. В столовой бухают. За столом сидят контрактники, офицеры, много водки, жратва. Среди прочих танкист Арзуманян. На Сидельникова сначала не обращают внимания. Потом Арзуманян его спрашивает: — Тебе чего?

Сидельников: — Я за хлебом.

Серега: — За хлебом? Ты ж связист вроде, да?

Сидельников: — Да.

Серега: — Воду у меня воруете? Слышь, связной, пленного чеха видел?

Сидельников отрицательно качает головой.

Серега: — Хочешь посмотреть?

Сидельников: — Нет.

Серега: — Да, ладно. Эй, чех, иди сюда! Слышь, полупидор, иди сюда, кому говорю!

В столовую входит смуглый повар с абсолютно лысой головой.

Серега: — Вот, смотри, это чех. Ты чех?

Повар: — Так точно.

Серега: — Чех, сука. Наших убивал? Убивал, убивал, сука. Хочешь его пристрелить?

Сидельников ничего не отвечает, молчит. Повар тоже молчит, глядя в землю.

Серега, протягивая бутылку: — А че? На, дай ему по башке.

Сидельников стоит.

Серега: — Ладно, иди отсюда.

Повар уходит.

Серега: — Сколько вас?

Сидельников: — Двадцать.

Серега: — Ни фига себе. Сколько связистов в полку развелось. Пора вас в рабство продавать. Иди на ПХД, пускай тебе пятнадцать буханок дадут, скажи я приказал.

Шестая серия

ТИТРЫ: «Грозный»

Четыре бэтэра на большой скорости едут по улицам разрушенного Грозного. На улицах лежат трупы, бэтэры проносятся мимо, иногда наезжают на тела. На броне — Сидельников с рацией, на втором бэтэре — Зюзик и Осипов.

Колонна приезжает в аэропорт Северный. Аэропорт обстреливают. В окопах охранения идет стрельба, иногда на взлетку падают мины.

Майор: — Всем с брони! Давай машины за угол, сожгут!

Солдаты спрыгивают, бегут к зданию дирекции. Там у окон отстреливается пехота, в подъезде жгут костер, что-то варят в котелках, в коридоре на полу лежат раненные, один стонет. Рядом сними — накрытые плащ-палатками убитые. Вдоль стен сидят новобранцы. Сидельников подходит к костру, прикуривает у пехоты.

Приходит шустрый солдат.

Шустрый: — Товарищ лейтенант, я засек его.

Ротный: — Где?

Шустрый: — В девятиэтажке. На третьем этаже, второе окно справа.

Ротный: — Пошли, покажешь танкистам.

Они выбегают.

Сидельников: — Снайпер?

Солдат у костра: — Угу. Замучал, сука. Четверых уже положил.

Он кивает на трупы.

Молодые у стен смотрят на все офигевшими глазами, при каждом разрыве вздрагивают.

Майор заходит в комнату — это штаб. Над картами склонились несколько офицеров.

Майор: — Начальник штаба четыреста двадцать девятого мотострелкового полка прибыл!

Полковник: — Здорово.

Они пожимают друг другу руки.

Майор: — Это что ли, мои?

Полковник: — Забирай скорее, вишь, чё у нас тут творится, того и гляди нохчи аэропорт возьмут. Семьдесят человек, сегодня только из учебки прибыли. Бакланы желторотые, даже падать без команды не умеют. Четверых снайпер уже завалил, сучара. А они стоят и смотрят, как их убивают.

Майор: — Ясно. Понагнали пацанов на войну, суки.

Полковник: — А… Выпьешь?

Майор: — Давай.

Полковник достает флягу: — Ну, за победу.

Майор: — За победу.

Танк выезжает из-за угла, подходит к дому напротив, засовывает ствол во второе окно справа на первом этаже и два раза стреляет. Второй и третий этажи осыпаются.

Улица. Съемки из окна. В квартире чечены. Бэтэры с молодыми едут по улице. Чечены начинают стрелять по ним. Изо всех окон начинают стрелять. С первого бэтэра падает солдат — он еще живой, и летит под колеса идущей следом машине. Огонь очень плотный, стреляет каждое окно. Солдаты лежат на броне и отстреливаются.

Бэтэры выезжают на площадь. Один подбивают. Около колес отстреливается пехота, их убивают. С остальных машин спрыгивают солдаты и идут, прикрываясь броней. Один бэтэр стоит посреди площади, его башня вращается по часовой стрелке, он поливает огнем во все стороны. Его тоже подбивают.

С другого конца площади начинает работать зэушка. Её снаряды проходят над солдатами и потрошат дома, где засели чехи.

Майор: — Это наши! Наши! Давай туда.

Открывают ворота. Колонна въезжает — это блокпост.

Начблока: — Вы откуда?

Майор: — С четыреста двадцать девятого.

Начблока: — Капитан Петров. Двести пятая бригада. Здесь как оказались?

Майор: — Молодых везу.

Петров: — Придется вам здесь пока. Отсюда не выбраться. Зажали нас на этом блоке, уже неделю сидим. Половину солдат поубивали у меня. Воды нет, связи нет, жратвы почти нет, с патронами тоже туговато. Вертушки пройти не могут. А, сука! Комбриг, полупидор, засунул нас в эту задницу, и по рации мне все: «Держитесь, держитесь!» А за что держаться-то, за это? Сколько у тебя человек?

Майор: — Не знаю. Человек пятьдесят, наверное.

Петров: — Бочаров! Возьми людей у майора, распредели по взводам. Оружие есть?

Бочаров: — Есть немного.

Петров: — Раздай.

Сидельников идет вдоль бэтэров. На броне убитые, кровь, снимают раненных. Под колесом одной из машин курят Зюзик и Осипов. Сидельников подходит к ним.

Сидельников: — Живы?

Осипов: — Живы.

Курят.