Владимир Тюрин - Слушать в отсеках
Березин развернул кожаную папку и обвел взглядом строй. Он был выше всех, кроме Казанцева, и поэтому видел сверху всю вторую шеренгу. От его цепкого взгляда не ускользнуло, что матрос Шварев пытается скрыться за спины впереди стоящих моряков. Березин чуть вытянул шею, увидел, что тот надел бушлат без галстука, и не удержался даже в такой торжественный момент. Он шагнул прямо вплотную к строю, поманил пальцем Шварева, и, когда тот приблизил свою голову к голове согнувшегося старпома, Березин громко, так, что слышали все стоящие рядом, шепнул ему:
— Подойдите к боцману и попросите, чтобы он нашел вам сегодня работу погрязнее. Ясно?
— Ясно, товарищ капитан третьего ранга, — таким же громким шепотом ответил Шварев.
— Знаете, за что?
— Подозреваю.
— Вот и хорошо.
Старпом шагнул назад и скомандовал:
— Сми-и-рна! Слушай приказ командира корабля о поощрении старшин…
В будке на пирсе, возле которой стоял верхний вахтенный, зазвонил телефон. Вахтенный снял трубку, послушал, ответил: «Есть», подошел к лодке и негромко окликнул командира.
— Вас к телефону…
Логинов тронул старпома за рукав — «продолжайте, мол, читать», и, стараясь не громыхать по палубе, сошел на пирс. Из будки донесся его голос: «Есть, товарищ комбриг… Есть… Сейчас буду…»
Он дождался, пока старпом дочитал приказ, и позвал его.
— Геннадий Васильевич, готовьте лодку к походу. Меня вызывает комбриг.
— Есть, товарищ командир. — И гаркнул: — По местам стоять, лодку к бою и походу изготовить! — От полноты чувств он рубанул в воздухе рукой, трахнулся ею о леерную стойку, выругался и широко зашагал вслед за остальными к ограждению рубки.
Там по узенькому трапу все они поднимутся на мостик и ловко юркнут в провал верхнего рубочного люка, окунутся в тепло и привычные лодочные запахи. А внизу в прочном корпусе уже тревожно и отрывисто рвут в клочья тишину колокола громкого боя, по корабельной трансляции гремят команды, по переговорным трубам перекатываются доклады, из отсека в отсек снуют люди. В лодке стоит шум, гам, галдеж: «Механизмы вскрыть, осмотреть, провернуть вручную…», «Включить батарейные автоматы…», «Проверка сигнализации и аварийного освещения…». Бьют по ушам звонки, квакают ревуны, шипит воздух высокого давления…
Но вот все успокоилось, и лодку спеленала тишина. В ожидании команды на выход моряки высыпали на причал перекурить. Командир все еще не возвращался. Моряки отогревались под ярким, но пока еще не разогревшимся солнцем, блаженно жмурились. Березина обступили наиболее любопытные: куда идем, надолго ли, зачем?
— Придет командир — и все станет точно известно, — ответил Геннадий Васильевич.
— А к субботе вернемся? — Это кто-то назначил на субботу свидание с девушкой.
— Если ничего не изменится, то должны вернуться. Будем работать с ОВР.
Начавшие уже прощаться с друзьями Ларин и Киселев услышали последние слова старпома, насторожились. Ларин подозвал друга:
— Отойдем на минутку. Ты слышал, что сказал старпом?
— Ну…
— С ОВР работать будут. Как же без меня-то? Им ведь акустик хороший нужен, а Золотов пока еще меня заменить не сможет. Не потянет…
Киселев хмыкнул.
— А без меня как? Ведь мичман наш в госпитале. — И вроде как огорчился. — Значит, чемоданы распаковывать?
— Так на три дня всего-то, Володь!
— А ты меня не уговаривай. Я уже давно уговоренный. Куда же я без тебя денусь?
И оба счастливо рассмеялись.
— Только разрешит ли командир? Может, он не имеет права брать нас с собой в море? Ведь приказ-то о нашем увольнении уже был.
— Попросим, — пожал плечами Ларин. — А вот и командир.
По громко повизгивающему деревянному трапу от штаба быстро спускался Логинов. Вслед за ним поспешали Радько и Золотухин. Оба были в канадках, зимних шапках, с чемоданчиками. По их виду можно было понять, что они тоже намереваются идти с лодкой в море. Замполит логиновской лодки сдавал экзамены в академию, и Золотухин решил подменить его в море. Да и надоело сидеть на берегу.
— Смотри-ка, Иваныч, начальство с нами идет. Значит, будет дело.
— Это худо, при замкомбрига командир нас может и не взять.
Логинов подошел к курящим, завернул рукав плаща и взглянул на часы.
— У нас есть еще несколько минут, и я вкратце введу вас в курс дела. Сейчас мы выходим в море, будем преодолевать противолодочный рубеж. Далее мы произведем минные постановки и возвращаемся. Срок на все это — трое суток. Задача перед всеми стоит чрезвычайно сложная, и каждый из вас должен отнестись к решению ее с чувством максимальной ответственности. С нами в море пойдут представитель штаба флота капитан второго ранга Радько и замкомбрига. Думаю, что представлять вам их нет нужды. — Логинов помолчал, видимо, вспоминая, что еще следовало бы сказать, решил, что сказано все, и спросил: — У кого есть вопросы?
Киселев хотел было спросить насчет них, но Ларин дернул его за рукав бушлата.
— Не надо. Спросим, когда останется один.
Логинов окинул взглядом экипаж и остался доволен: лица подчиненных спокойны, будто и не ставилось им только что серьезной задачи.
— Ну спасибо вам всем, товарищи… Геннадий Васильевич, у меня к вам несколько вопросов.
Березин в два шага одолел разделяющее их расстояние.
— Слушаю вас, товарищ командир.
Логинов взял его под руку, отвел чуть в сторонку, обернулся ко все еще стоявшим в ожидании его приказа морякам:
— Вы пока покурите. — И спросил старпома: — У вас все варианты просчитаны?
— Да вроде бы все. Еще с прошлого учения. А почему вас это интересует, если не секрет?
— Сдается мне, что в этот раз будет не совсем так, как всегда. Недаром Радько с нами в море идет. Так что продумайте все еще раз, буквально каждую мелочь.
— Есть, товарищ командир. Только вот одно меня беспокоит…
— Что именно?
— Да что без Ларина идем. Сейчас он просто незаменим. Золотов хороший акустик, но ему пока до Ларина далеко. И без Киселева тоже трудно придется. Оленина-то нет.
— Я тоже об этом думал. Но… — Логинов развел руками. — Задерживать их мы не имеем никакого права.
— А что, если они сами захотят?
— Как же захотят, если уже неделю на чемоданах сидят? Они мыслями давно дома.
— Ну а если их попросить?
— Попробуйте… А впрочем, не надо. Это будет бестактным с нашей стороны: мы пока еще их командиры, и любая наша просьба — для них приказание. Они, конечно, не откажут, но… Лучше не надо. Как-нибудь выкрутимся.
Они оба повернулись в сторону к курящим морякам и сразу же встретились с устремленными на них напряженными взглядами Ларина и Киселева. Те, на что-то решившись, переглянулись и направились к офицерам.
— По местам стоять, со швартовых сниматься! — гаркнул на весь причал Березин.
Старшины опрометью бросились к сходне.
В сторонке одиноко, не спуская глаз с командира и старпома, переминался с ноги на ногу лейтенант Казанцев.
— А вас что, команда не касается? — Лицо старпома посуровело.
— Я к командиру.
— Нашли время, — недовольно буркнул Березин и направился на лодку.
Отношение его к лейтенанту было непростым. Казанцев до сих пор еще не определился даже для самого себя — он не знал, чего ему от жизни надо. Поэтому Березину, всегда твердо сознающему свои ближние и дальние цели, знающему, чего он хочет, было немного жаль этого мятущегося и всем всегда недовольного лейтенанта. С другой стороны, метания Казанцева не могли не отражаться на его службе, на порядке в подразделении. И Березину — непримиримому радетелю дисциплины на корабле — уже давно надоело заниматься Казанцевым и его внутренней неустроенностью. Тем более, его поступки были всегда непредсказуемыми, как траектория полета моли. Поэтому в чувствах, которые Березин испытывал к Казанцеву, преобладало осуждение.
— Я вас слушаю, Казанцев.
— Разрешите отдать вам рапорт? — Лейтенант протянул сложенный пополам листок бумаги. В выражении его лица, в голосе, во взгляде было столько совсем не свойственной Казанцеву жесткой решимости, что Логинов забрал у него бумагу и тут же начал ее читать. Он пробежал ее раз, другой, и с лица его сбежало выражение внутренней радости, до сих пор светившееся на нем. Он поднял недоуменный взгляд на Казанцева, смерил им снизу вверх, а потом сверху вниз его нескладную фигуру и с насмешкой спросил:
— Это плод зрелых размышлений или вас кто-нибудь обидел, и вы надули губы?
— Товарищ командир, — в голосе Казанцева металлом прозвучала нотка непреклонности, — это серьезно.
— Серьезные вопросы, Казанцев, вот так на бегу не решаются. В море у нас будет время, поговорим. А сейчас идите на лодку. Кстати, — остановил он хотевшего уйти Казанцева, — на будущее имейте в виду, что вас никто не мобилизовал и никто демобилизовать не будет. Сейчас не военное время. Если вы и уйдете с флота, то вас уволят в запас, а не демобилизуют. Запомните это, пожалуйста.
