Николай Коняев - Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства
Тогда у меня не было умысла изменить своей Родине. Я лично сколотил группу из шоферов, которая под моим руководством проводила антигерманскую деятельность. В частности, нам удалось совершить несколько диверсий в тылу германских войск. При подготовке взрыва гжатского армейского склада я был предан лесником Гжатского лесничества Черниковым и был вместе с группой арестован немцами. На допросе у немцев мне было объявлено о том, что я буду расстрелян за антигерманскую деятельность. Проявив трусость и желая во что бы то ни стало спасти свою шкуру, я назвал свою действительную фамилию и выполняемую мною должность в Красной армии — члена Военного совета 32-й армии, при этом изъявил готовность бороться против Советской власти.
Узнав мою действительную фамилию и должность в Красной армии, немцы немедленно направили меня в Штаб центрального фронта германских войск, где я дал согласие работать в пользу немцев и там же в мае 1942 года написал план создания на оккупированной немцами территории Русского правительства, в котором предусматривалась организация борьбы против Советской власти. В этом меня поддержал полковник германского Генштаба Ронне. После этого я был переведен на службу в отдел военной пропаганды Вооруженных сил германской армии, где редактировал антисоветские брошюры и листовки, которые распространялись на фронте и в тылу действующих советских войск.
Затем, узнав о формировании немцами добровольческой бригады, так называемой русской народной армии, я попросил об откомандировании меня в эту бригаду. В августе 1942 года я был переведен в эту бригаду, дислоцировавшуюся в местечке Осиндорф, в 80 километрах от Смоленска, на должность начальника Организационно-пропагандистского отдела. Командиром данной бригады, комплектовавшейся исключительно из антисоветских элементов, был изменник Родины полковник Красной армии Боярский. В этой бригаде я познакомился с белоэмигрантами Сахаровым и Ивановым.
Еще и здесь я не был окончательно антисоветским человеком. Всей своей деятельностью я препятствовал использованию бригады для борьбы с партизанами, и, в частности, когда поступил приказ командующего Центрального фронта немцев фельдмаршала фон Клюге выступить всем составом бригады в район Великих Лук для участия в боях против войск Красной армии, я сорвал этот приказ, и бригада не была использована в боях. За это я и Боярский были арестованы немцами и приговорены к расстрелу, но, будучи вызван полковником Генерального штаба Ронне, я дал последнему клятву искупить свою вину перед немцами, и он взял меня на поруки.
После этого я был откомандирован в Берлин, где встретился с Власовым, занимавшимся организацией Русского комитета. Я вошел в состав комитета, подписал обращение этого комитета и приступил к изданию антисоветской газеты «Доброволец», распространявшейся среди военнопленных, а также выступал с лекциями на курсах фашистских пропагандистов в Дабендорфе.
Председательствующий: В чем заключалась ваша работа как начальника организационнопропагандистского отдела так называемой добровольческой бригады?
Подсудимый Жиленков: Там я издавал антисоветскую газету «Родина» и выступал на ее страницах со статьями враждебного для СССР содержания. Также неоднократно выступал перед личным составом бригады с призывами к свержению Советской власти.
В 1943 году по рекомендации белоэмигрантов Сахарова и Иванова я был послан как представитель русского комитета в г. Псков для формирования так называемой гвардейской ударной бригады РОА с целью последующего использования ее в качестве базы для подготовки террористов и диверсантов. Тамжея составил план формирования гвардейской ударной бригады, в котором предусматривалась заброска в тыл Красной армии террористов, шпионов и диверсантов для проведения антисоветской подрывной деятельности. Этот план имеется в качестве вещественного доказательства в моем деле.
Наряду с проводимой мною антисоветской деятельностью я все же старался, чтобы гвардейская ударная бригада не была направлена для борьбы с партизанами и на фронт против войск Красной армии. Это мне удалось, и вскоре бригада была расформирована. Это я говорю не для того, чтобы умалить свою вину, ибо вина моя перед Родиной слишком уж велика, и я готов нести за нее ответственность.
По расформировании бригады я был откомандирован в Берлин, где написал докладную записку на имя Гиммлера, в которой доказывал необходимость передачи всех антисоветских формирований, находящихся в Германии, в распоряжение Власова и Русского комитета.
В июне 1943 года по приказанию фельдмаршала Рундштедта я был командирован во Францию для поднятия боевого духа добровольческих частей.
Председательствующий: Подсудимый Жиленков, почему полковник Генерального штаба германских войск Ронне, зная вашу принадлежность к Коммунистической партии, взял вас на поруки? Чем вы заслужили такое доверие?
Подсудимый Жиленков: Он, по-видимому, хотел использовать меня, как и других бывших генералов и офицеров Красной армии, изменивших Родине, для своих целей, то есть по усилению борьбы с частями Красной армии.
Председательствующий: Подсудимый Жиленков, когда вами была составлена докладная записка германскому командованию об организации Комитета освобождения Родины и создании русской народной армии?
Подсудимый Жиленков: Этот документ был написан мною в 1942 году, в период моего пребывания в русской национальной армии, дислоцировавшейся в районе Смоленска.
Председательствующий: Кем был составлен текст этой гнуснейшей докладной записки?
Подсудимый Жиленков: Лично мною и полковником Боярским.
Председательствующий оглашает выдержки из докладной записки Жиленкова германскому командованию и спрашивает подсудимого Жиленкова: это ваша редакция?
Подсудимый Жиленков: Да, это моя редакция.
Председательствующий: Для чего вы написали этот гнуснейшего содержания документ?
Подсудимый Жиленков: Для того чтобы этот документ попал лично Гитлеру и я мог заручиться доверием у немцев.
Председательствующий: Для того чтобы лучше бить Красную армию?
Подсудимый Жиленков: Нет, я тогда еще не был окончательно антисоветским человеком. Я хотел, чтобы русские национальные соединения в Германии не были использованы немцами против войск Красной армии (курсив мой. — Н. К.). Этим документом я преследовал цель, чтобы меня и Боярского не отстранили от руководства этими соединениями.
Председательствующий: Ценой гнуснейшей клеветы и провокаций в отношении Советской власти и Советского правительства?
Подсудимый Жиленков: Правильно, я не отрицаю гнусности этой докладной записки, но я писал ее с целью, о которой уже говорил суду.
Председательствующий: Почему вы подписывались как генерал-лейтенант? Разве немцы присвоили вам это звание?
Подсудимый Жиленков: Мне было сказано, что бригадный комиссар приравнивается к званию генерал-лейтенанта, а поэтому я так и подписывался.
Председательствующий: Кем был подписан план подготовки гвардейской ударной бригады?
Подсудимый Жиленков: Был подписан лично мною и командиром этой бригады — белоэмигрантом полковником Ивановым.
Председательствующий: Этот план был написан вами ровно через восемь месяцев после написания докладной записки с гнуснейшим ее содержанием?
Подсудимый Жиленков: Да.
Председательствующий: Цель этого так называемого плана подготовки гвардейской ударной бригады — подготовка террористов и диверсантов для заброски в тыл войск Красной армии?
Подсудимый Жиленков: Да, но этот план не был осуществлен.
Председательствующий: Лично разработанный вами план подготовки террористов был представлен гестапо?
Подсудимый Жиленков: Мой план подготовки террористов и диверсантов был направлен в имперский отдел безопасности. Я полностью признаю всю гнусность своего преступления.
Председательствующий: Какой период времени вы находились во Франции и какую там проводили работу?
Подсудимый Жиленков: Во Франции и Бельгии я находился около одного месяца, где совершил поездки по добровольческим батальонам, созданным немцами из военнопленных и входившим в состав германской армии. Тамя призывал солдат и офицеров этих батальонов к вооруженной борьбе против Советского Союза.
Председательствующий: В чем вы признаете себя виновным?
Подсудимый Жиленков: По возвращении из командировки я был вызван Власовым, где он в присутствии представителей германского отдела военной пропаганды капитанов Штрикфельдта и Делигсхаузена сказал мне, что я должен буду выехать на Восточный фронт, чтобы своей антисоветской деятельностью помочь русскому комитету в развертывании им своей работы. После этой беседы Штрикфельдт представил меня доверенному Гиммлера — полковнику СС д’Алькену. 13 июня 1944 года я вместе с группой пропагандистов выехал в район Львова в распоряжение д’Алькена, который исполнял там должность начальника специальной пропагандной бригады Гиммлера. В районе Львовая организовал издание антисоветской газеты «За мир и свободу», опубликовал ряд клеветнических брошюр и листовок за своей подписью, которые затем разбрасывались немцами с самолетов над расположением частей Красной армии. Через две недели началось наступление войск Красной армии, и я с группой пропагандистов возвратился в Берлин. В период совместного моего пребывания в районе Львова с представителем Гиммлера д’Алькеном я уговорил последнего помочь Власову встретиться лично с Гиммлером. Он обещал мне, и вскоре такая встреча состоялась.
