Михаил Ильин - Ради жизни на земле-86 (сборник)
Еще одна причина тянула старика к советскому офицеру. Ему нужно было как можно больше узнать о Душанбе. Не ради любопытства. В том неведомом ему городе другой страны жила его младшая сестра. Лет двадцать как он с ней расстался. И сам толком не знает, как Зурна оказалась в Душанбе. Рассказывала, что вышла замуж за водителя. Да это не очень-то интересовало Гарипа. Больше волновало, как она там живет. Только Зурна была скупа на письма. А лет десять назад наведалась в гости. Как снег на голову свалилась. Красивая, нарядная, совсем не похожая на землячек. Такое рассказывала о своей жизни, что никто и не поверил. Гарип тоже. Да и разве может так жить человек, как выходило в рассказах сестры? В сказках вполне возможно, но только не на этой земле. Нет, Зурна не обиделась на то, что ей не поверили. Только покачала головой и заплакала. Жаль ей стало брата и земляков.
О своей сестре Гарип не сообщил Наби. Сделал это специально. Хотел проверить, что будет говорить о Душанбе сам офицер. И, к его удивлению, рассказ шурави очень походил на то, что поведала сестра. Да что там похож. Еще больше нового, интересного узнал он от Наби. Каждый раз после встречи с шурави старый Гарип возвращался в кишлак с тяжелой головой. Разные мысли не давали ему покоя. Не мог понять, какая это там, за горами, страна чудная, где люди чувствуют себя свободно, вольно, живут счастливо, одной дружной семьей. Как им это удалось? Как смогли добиться такой жизни? И почему у них все не так, как здесь? Ведь земля у них такая же. Те же горы, равнины, арыки. И небо над головой одно. Из одних облаков льется дождь, сыплет снег, а на самом деле все разное. Почему аллах так несправедлив? Помнит старый Гарип, как построжал лицом молодой шурави, когда он в который раз вслух поделился с ним своими мыслями.
— Не так сразу пришла эта новая, счастливая жизнь, — ответил он, вздыхая. — Много пришлось за нее постоять, крови пролить. Но люди знали, за что проливали кровь, на что шли.
Гарип и сам был готов не пожалеть себя ради счастливой жизни, но только годы у него не те, силы на исходе.
Вся надежда теперь на таких, как Мухамед Бари, Али Дерхан, Хамид, молодой Гасан. За такими нельзя не пойти в самое пекло, потому что они знают, на что идут. Они все делают ради людей, той самой счастливой жизни, дарящей дехканам свободу, радость. Только им тоже очень несладко сейчас. Не расстаются с оружием, забыли о сне, о семьях. Не одного уже обожгла бандитская пуля. А Дерхан стал калекой — ног лишился. Вот такой ценой достается счастливое будущее. Но, может, внуку повезет, не придется ему слышать крики убитых горем матерей, видеть скупые слезы на лицах мужчин, пробитые гранатометом стены домов, дувалов. Как в это хотел верить старый Гарип!
Где-то совсем близко простучала автоматная очередь. За ней другая. Тревожно залаял у соседей пес. Гарип тенью скользнул к окну. Цепко прислушался. Выстрелы повторились. «На северной окраине, — определил старик. — Что же там происходит? Неужели снова в кишлак спешит беда?..»
* * *О том, что в окрестностях объявились остатки разгромленной банды Башира, Наби узнал от Гарника. Тот возвращался из очередного агитрейса по отдаленным кишлакам. В пути задержался. Акрамов уже готовился лечь отдыхать, как Гарник вышел с ним на связь.
— Нас обстреляли неизвестные, — услышал Наби как всегда спокойный голос замполита батальона. — Они двигаются в сторону кишлака. По моим данным, это душманы Башира…
Наби уже было известно о разгроме банды Башира. Знал он и то, что некоторым бандитам удалось вырваться из огненного кольца, которым их зажали батальоны регулярной афганской армии. Обо всем этом Акрамову сообщил Махмуд Бари, когда Наби наведался в кишлак поговорить о строительстве новой школы.
— Дни их сочтены, — говорил партийный секретарь. — Сутки-другие — и с этими шакалами будет покончено. Жаль только, что в оставшееся время еще может пролиться кровь. Много крови…
— Где вы находитесь? — забыв об усталости минувшего дня, о сне, запросил Наби. — Сообщите, где находитесь? Сейчас же идем на помощь.
Но Гарник больше не отзывался. Радиостанция молчала. Это молчание было самым тяжелым в жизни Акрамова, раскаленным обручем давило виски, рождало смутные мысли. Радиостанция ожила буквально через пару минут, но Наби они показались вечностью.
— Сообщите… — чувствуя, как дрожит от волнения голос, повторил Наби и тут же замер.
В ответ раздался незнакомый басок. Акрамов попытался вспомнить, кому из офицеров батальона он мог принадлежать, но осекся, услышанное ошеломило его.
— Ранен Гарник?! — не веря себе, переспросил Наби.
— Что?! — метнулся к нему Куприн.
— Да, Антон, — отрешенно глядя в угол палатки, сказал Акрамов. — И причем тяжело.
Это было уже второе ранение замполита. Первый раз попав в засаду, Гарник отделался царапиной. Потом, когда сопровождал колонну, от пули снайпера его спас рядовой Оганисян. Заметив целившегося в политработника врага, в последний момент солдат успел прикрыть офицера своим телом. А теперь вот не уберегся.
— Засада? — быстро спросил Куприн.
— Нет, нападение, — жестко ответил Наби, нисколько не сомневаясь, что именно так и есть, и агитотряд попал не в засаду, а выдержал самое настоящее нападение банды душманов.
В палатке уже собрались все офицеры роты. Наби коротко рассказал об обстановке. Подчеркнул, что, по всей видимости, душманы не минуют кишлак, но, вполне возможно, рискнут испытать и силу гарнизона.
— Взвод Зарифова остается здесь, — приказал Акрамов. — Салий — срочно на помощь агитотряду. — Посмотрев на Куприна, добавил: — Антон, пойдешь с Салием. А я с третьим взводом на «десятку». Надо усилить пост, да и кишлак рядом. В случае чего не оставим в беде товарищей…
Акрамов уже покидал палатку, но его остановил звонок дежурного по контрольно-пропускному пункту. Тот сообщил, что из кишлака прибежал мальчишка.
— Какой еще мальчишка? — не понял Наби.
— Да вы его знаете, — пояснил дежурный. — Внук старика.
— Внук Гарипа? — спохватился Наби. — Давай его быстрее ко мне.
Вскоре за палаткой раздались торопливые шаги сержанта.
— Ну что скажешь, бача? — присев на корточки и вглядываясь в бледное лицо ночного гостя, спросил Наби. — Говори, дорогой, быстро, времени в обрез.
Мальчишка, шмыгнув носом, настороженно посмотрел на стоявшего рядом лейтенанта Зарифова.
— Говори смело, здесь опасаться нечего, — успокоил его Наби.
— Дедушка шлет шурави Наби свой привет и просит прийти на помощь, — произнес мальчуган. — Бандиты ворвались в кишлак.
— Ворвались?! — поразился Акрамов. — Ты это точно запомнил?
— Они были возле нашего дома. Их там много. Я видел сам, — глотая слова, заторопился внук Гарипа. — Дедушка просил передать, что без вас кишлаку будет трудно.
Наби резко выпрямился.
— Мальчишка остается здесь, — отчеканил, глядя на Зарифова. — Смотри за ним в оба. Не вздумай отпустить в кишлак.
Прислушавшись, помрачнел лицом. Со стороны кишлака, не смолкая, гремели выстрелы.
— Товарищ старший лейтенант, — раздался взволнованный голос рядового Седикова. — На связи «Ампула».
Наби бросился к радиостанции. «Ампула» — позывной комбата.
В эту минуту Акрамову очень хотелось услышать его голос, узнать, что скажет ему Царев.
* * *Гасан не вошел — ворвался к Хамиду. Устало рухнул на стул.
— Ушел, шакал, — выдохнул со злостью и шапкой вытер с лица капли пота. — Весь кишлак облазил, за каждый дувал заглядывал, и вся зря. Словно и не было здесь.
Хамид слушал молча, стараясь не встречаться взглядом с взглядом Гасана. Он чувствовал за собой вину.
— Но ведь не мог же он испариться? — в сердцах бросил Гасан. — А тем более покинуть кишлак. Все тропинки перекрыты.
— Скорее всего как услышал о том, что Ахмед к нам пришел, сразу в бега пустился, — заметил Хамид.
— Какие могут быть бега, — махнул рукой Гасан. — Я ведь его, подлеца, еще утром видел. За час-другой до встречи с бывшим дуканщиком.
— Тогда затаился, ждет удобного случая покинуть кишлак.
Гасан посмотрел на Хамида.
— Нет, — усмехнулся недобро. — Этого случая он не дождется. Без устали буду кружить вокруг кишлака, но его не выпущу.
— Да-а, — протянул Хамид невесело. — Хороший урок мне преподала жизнь. Разве мог подумать, что Сайд способен на подлость?…
— Ничего себе подлость! — возмущенно воскликнул Гасан. — Самое настоящее предательство. За деньги нас продал.
— Знать бы раньше… — сказал Хамид и тут же пожалел об этом.
— А я разве вам не говорил? Не предупреждал вас? — удивленно поглядел на Хамида Гасан.
— Верно, — согласился Хамид. — И говорил, и предупреждал. Ну, ошибся я в человеке. Не смог разглядеть в нем негодяя. На будущее урок добрый. А пока оставим этот разговор. Не до раздоров сейчас. Время, сам знаешь, какое. Башир со своими головорезами по округе рыскает, за кордон хочет пробиться. А по пути еще раз о себе напомнить. Уже два кишлака кровью залил. Как бы и к нам не пожаловал. Здорово мы ему насолили. Захочет получить должок.
