Родина моей души – Россия - Софья Ивановна Петрова
Сколько времени прошло с той минуты, когда Миша покинул дом, он сам и не знал, но уже начинали сгущаться холодные сумерки, а в окнах соседских домов загорались огни. Мальчик отряхнул штаны и бросил последний взгляд на сеновал, который озарялся лучами закатного солнца. Опустив голову, Миша брел по знакомым улочкам и лишь перед своим домом ненадолго остановился, чтобы успокоиться. Он понял, что больше никогда не сможет видеть в Варваре свою прежнюю мать — ту, которую он безоговорочно любил и которая своей теплотой и заботой всегда оберегала его. Теперь мать стала для него чем-то незнакомым, совсем не родным, будто и не было его веселого детства, наполненного смехом и счастьем. Миша осознал, что детство навсегда сменилось взрослой жизнью, в которой не было место матери и покойному отцу, что оставили его когда-то на произвол судьбы.
Нерешительно, будто был в этом доме первый раз, Миша вошел и услышал шум работающего телевизора: это означало лишь то, что бабушка, удобно устроившись в зале и вооружившись спицами, ожидала любимой телепередачи.
— Я дома!
— Садись, Мишенька. Продрог, наверное.
Миша уселся как можно ближе к бабушке, ведь действительно замерз, хотя до вопроса Аглаи совсем не замечал этого. Мальчик хотел было задать вопрос, но замолчал, когда из телевизора послышалась песня, объединяющая всех жителей страны. Музыка лилась, заполняя все свободное пространство, а слова о единстве, могуществе и мудрости, что передается из поколения в поколение, пробирались под кожу. У Миши будто защемило сердце, приятное тепло разлилось по телу, и мальчик смотрел на экран, не в силах понять, что же с ним делает эта песня.
Музыка сменилась голосом ведущей, которая рассказывала о дне, когда несколько регионов, объединенных русской культурой, вернулись в пределы своего настоящего дома. О важном дне, когда великая страна приняла в свои объятия людей, что были лишены поддержки и защиты. Для многих это стало настоящим праздником, наполненным гордостью и любовью к своей Родине, но к сожалению, Миша все еще не до конца понимал важность этого события.
Ему вспомнились слова Аглаи, когда впервые огласили о завершении референдума:
— Теперь, Мишенька, мы можем не ездить в другую страну, в деревню «Н», ведь теперь и там наш дом. Везде Россия. — У Аглаи в тот момент на глазах появились слезы радости.
На экране показывали радостные лица людей, узнавших результаты проведенного референдума, множество флагов России, которые гордо развивались над головами, салюты, озаряющие темное небо, громкие возгласы и счастливый смех. Мечта этих людей осуществилась — они обрели дом, по которому так долго тосковали. Миша невольно улыбнулся вместе с ними, будто проживал этот миг, не сидя рядом с бабушкой, а там — на улицах новых регионов. Что-то кольнуло в груди, и приятная дрожь разошлась по телу. Мальчик впервые ощутил важность любви к Родине, которая только-только зарождалась в нем.
Миша совсем не заметил, как бабушка, воодушевленная радостным видом внука, начала читать ее любимое стихотворение, которое она знала наизусть даже спустя множество лет:
Колышет березоньку ветер весенний,
Весёлой капели доносится звон…
Как будто читает поэму Есенин
Про землю, в которую был он влюблен.
Про белые рощи и ливни косые,
Про жёлтые нивы и взлет журавлей.
Любите Россию, любите Россию,
Для русского сердца земли нет милей.
Нам русские песни с рождения пели.
Нас ветер России в пути обнимал.
Когда вся Россия надела шинели,
Нередко, бывало, солдат вспоминал:
И белые рощи, и ливни косые.
И мысленно детям своим завещал:
Любите Россию, любите Россию —
Россию, которую я защищал.
Кто Русью рождённый, в Россию влюблённый,
Тот отдал ей сердце и душу свою.
Пред ней, величавой, склоняюсь в поклоне,
О ней, о России, я песню пою.
Про белые рощи и ливни косые,
Про желтые нивы и радость весны.
Любите Россию, любите Россию!
И будьте России навеки верны!1
7 глава
Время неумолимым потоком несло Мишу по жизненному пути, и вот он уже давно не юный парень, а мужчина преклонных лет, к которому все обращаются, как подобает его возрасту — Михаил Романович. Жизнь старика была насыщенной и яркой, казалось, в ней не было места для печали и горя, которые сопровождали его все детство. Военная операция давно подошла к концу, принеся долгожданный мир не только на новых территориях, но и по всей стране. Тот день, пожалуй, Михаил Романович не забыл бы ни за что на свете: радостные возгласы, салюты, празднования и счастливые лица военных, вернувшихся домой. Бойцы сражались за право быть и оставаться Россией — страной с тысячелетней историей, их успехи на фронте вдохновили десятки тысяч людей и подвиг их не будет забыт.
Размышления о том дне настолько захватили Михаила Романовича, что он совершенно не заметил, как по телевизору, висевшему на стене в просторной гостиной, начался сюжет о тех, кто сделал вклад в развитие страны. На телеэкране мелькали лица, рассказывающие истории достижений, и Михаил без особого энтузиазма слушал сбивчивые речи ведущих. Старик уже было собирался встать из мягкого кресла и выпить крепкого чая, но миловидный голос девушки привлек его внимание. Он взял пульт и прибавил громкость, а помещение заполнилось мелодичным голосом:
— Моя история не так проста, как может показаться, — начала белокурая девушка, сидящая напротив интервьюера. — Когда мне было пять лет, во времена специальной военной операции, я попала под обстрел, да такой жестокий, что стены детского сада, в котором я находилась, тряслись при каждом взрыве. На улице стояло лето и погода была настолько жаркой, что воспитатель решила не выводить нас на прогулку. Мы услышали первые свисты, предвещающие скорый удар, и в панике забились под кровати. Сколько времени прошло — я не знаю, но в какой-то момент в помещение вошло несколько военных, на плечах которых была белая повязка. Они хотели спасти нас, увести в безопасное место, но этому не суждено было случиться… — Девушка на миг замолчала и смахнула скатившуюся слезу, которая олицетворяла всю боль внутри этой хрупкой дамы. — Я настолько испугалась, что вцепилась в руку одного из военных и не собиралась отпускать. Он так ласково улыбнулся мне и подхватил на руки. Пригнувшись, он уносил меня все дальше от садика — в безопасность. Но враг оказался коварнее и будто предвидел, что мы окажемся в укрытии, поэтому нанес
