Из детства на войну с японцами. Жизнь и приключения татарского юноши - Эдуард Вагизович Сагитов
В этом гарнизоне среди прочих трофеев был большой запас галет. Они были запаяны в жестяных коробках. Вокруг склада было разбросано много вскрытых коробок. Галеты были величиной с половину спичечной коробки и вдвое тоньше. В открытых коробках они были покрыты каплями какой-то влаги.
Обстановка интригующая. Давно не ели хлеба, а тут прорва галет, но они могут быть отравлены. Вскрыли с опаской запаянные. Ни мин, ни капель там не оказалось, но рисковать никто не хочет. Взяли одну коробку с влажными галетами, и пошли к минометчикам. Двое отвлекают минометчиков, а двое кормят их лошадей галетами.
Через час лошади были живые, а солдаты сытые. Запаслись, кто, сколько хотел, но много не унесешь. Патроны и гранаты дороже галет. А на галетах была роса. Гарнизон заняли утром. Коробки, очевидно, вскрыли японцы, запасаясь перед отступлением.
В этом же гарнизоне я обнаружил, что ножны моей финки порвались. Кожаные самодельные ножны. Пользуясь тем, что обед еще не готов, пошел искать кожу. В одном из домов на середине пола стоят два огромных отличных чемодана, приготовленных для драпака. Но не успели, видать, хозяина убили. Из крышки одного из них вырезал круг диаметром с полметра. Из чемодана вывалились всякие шелковые тряпки, шкатулки, фотокарточки и прочее. Я взял то, что было нужно — круг кожи — и пошел шить ножны.
Чувства, что все это ценное и т. д., абсолютно никакого! Мне нужен был кусок кожи
Под городом Баоцин встретили приличную оборону. Вошли в город только под вечер, после того, как наши танкисты подоспели и пошли в обход города. В этом городе обнаружили большой спиртовой завод. Громадные чаны со спиртом были не то деревянные, не то только обшитые деревом. Большинство не занятых в охранении солдат около этих чанов побывали. Никто не хотел ждать, пока другой наполнит свой котелок или флягу. Стрелял рядом и подставлял свою посуду под «свой» источник. После наполнения отходил, не заботясь об оставшейся литься струе.
Наш комбат, узнав о такой своеобразной «казенке», отменил свое решение переночевать в городе и поднял батальон по тревоге. Поварам было приказано готовить ужин на ходу. Батальон ушел вперед еще на 8-10 км. Ночевали на дороге в кюветах. Справа скалы, слева — болото. Усталость после боя, дополнительный марш и баоцинский спирт сделали свое дело. Все кроме охранения спали мертво. Ночью пошел ливень.
Командиры оттаскивали солдат, лежащих на дне кювета, чтобы они не утонули. Только разместились снова спать (до нитки сырая одежда и ночная прохлада — не помеха!), снова аврал. Нас хотят обогнать те самые танкисты, которые окружали город. Грохот моторов и гусениц не мешают спать. Опять пришлось с помощью нескольких солдат, способных держаться на ногах, и самих танкистов, оттаскивать спящих из — под гусениц танков. Дорога была узкая, а солдат много. Кое-как пропустили танки и поспали часа два до рассвета.
Утром почти никто не помнил, как их волокли за подмышки, а некоторых и за ноги, как лязгали мимо их голов гусеницы танков.
Смерть самурая
На одном из обеденных привалов на расстоянии около 700–800 метров от нас был продолговатый одноэтажный дом. Комбат приказал нашему командиру роты обследовать его. Послали одного сержанта и трех солдат. Некоторые из нас наблюдали за ними. Подходя к дому, ребята стали обходить его со всех сторон. Вдруг их обстреляли из окон. Наши залегли и открыли огонь. Взвод по тревоге бегом туда. Сначала огнем ручных пулеметов с дальнего расстояния прикрыли своих ребят и дали им отползти.
Потом обложили дом и всыпали вдоволь огня из всех видов. Стрельба из дома прекратилась. Прекратили и мы. В доме раздались два или три пистолетных выстрела. Опять тишина. Ждали белого флага, но его нет. Хотел дать команду приблизиться перебежками одному отделению, а остальным приготовиться их прикрыть огнем. В это время дверь открылась, и на крыльцо медленно вышел человек в белой рубашке, в военных брюках, сапогах и с белой повязкой на лбу. Повязка была чистая, а на левом плече кровавое пятно. Мы ожидали, что дальше будет, оружие наготове. Человек встал лицом на восток, задрал голову кверху и резким движением правой руки разрезал живот справа налево и обратно. Мы поняли происходящее только тогда, когда он бросил нож и, шатаясь, обеими руками подхватил свои вывалившиеся кишки. Через несколько секунд он упал лицом вниз.
Мы осторожно вошли в дом. Там было 8-10 убитых солдат. Среди всякого хлама и гильз нашли офицерский китель и маузер. Видимо, офицер добивал из него раненых. Я и раньше видел ножи, похожие на тот, который выпал из руки офицера, но не знал, что это и есть священный нож для харакири.
Офицерский маузер, по совету ротного, отдали нашему комбату. К этому маузеру подходили патроны от нашего автомата и пистолета «ТТ». Только чуточку послабее гильза. Стреляет отлично.
Пока мы вернулись, люди уже пообедали. Комбат похвалил и поблагодарил за маузер. Пообедали, покурили, немного отдохнули и пообсуждали непредвиденное событие. Многие, не участвовавшие в перестрелке, ходили смотреть к дому.
Наших не ранило и не убило.
Японцев хоронить не стали, только затворы от их винтовок забросили в болото.
Поход продолжался.
Во время утомительного марша головы склоняются, взор втыкается в ноги переднего и на дорогу. Более широкий обзор дороги перед строем у командиров.
Под ногами осталось что-то похожее на противохимический костюм, затоптанный в грязи и высохший. Разговорился с сержантом, идущим рядом об этой «накидке-костюме». Мнения разошлись. Вернулись, чтобы установить истину. Это «что-то» оказалось трупом человека, разутюженным танками и колесами до невероятных размеров в пыли и грязи. Затем все засохло в форме пластины. Тогда это было воспринято как любопытный курьез. И не более!
В один из вечеров к нашей колонне прямо со скалистой сопки спустились два человека в кожаной военной форме. Когда их приняли не совсем по — дружески и хотели ускорить их спуск на дорогу с помощью автомата, они закричали по-русски:
— Не стреляйте! Нам нужен ваш комбат.
Последнее слово нас успокоило. Враг, скорее всего, сказал бы «командир». Короче говоря, они оказались разведчиками или из дивизии или еще выше.
Комбат с ними и с офицерами долго о чем-то совещался. После этого мы немного вернулись назад, и сошли на почти незаметную дорогу через болото. Шли долго и трудно. Ротный мне сказал, что эта дорога сократит нам более суток пути.
Стемнело быстро. Все шли по пояс в грязи. Телеги почти
