Сергей Михеенков - В бой идут одни штрафники

Из хода сообщения свернули в траншею. Здесь пошли уже осторожнее.

Возле землянки, надев каски, сидели на корточках бойцы из первого отделения.

– Что случилось? – спросил Численко, шедший впереди.

– Да вон… Сам посмотри. – Стоявший на коленях возле боковой ячейки боец кивнул на тело, прикрытое шинелью. Мухи уже звенели над ним, садились на шинель, заползали под полу.

– Кто? – спросил Воронцов.

– Векшин, – ответил все тот же боец. – Только высунулся, тут ему и…

– Раздолбаи! – повернувшись к сидевшим в траншее, закричал Численко. – Я вам утром что приказывал?! Чтобы ни один мудак из траншеи головы не высовывал!

Воронцов приподнял край шинели. Тяжелые мухи, облеплявшие разбитую разрывной пулей голову Векшина, вылетели из ячейки.

– Точно под обрез каски, – сказал уже спокойным голосом Численко. – Мастер, ничего не скажешь.

– Снайпер.

– Похоже, что не просто снайпер. Словно нарочно демонстрирует, на что способен. – Воронцов присел на корточки, опустил полу шинели. – Теперь за наш взвод принялся.

Он распорядился унести тело в тыл. И тут услышал голос Быличкина, которого он держал при себе для связи:

– Товарищ лейтенант, тут к вам пришли из полковой разведки.

– Кто?

– Да ефрейтор какой-то. В блиндаже дожидается.

Воронцов зашел в землянку и увидел Иванка.

– Ты уже лейтенант? – присвистнул Иванок. – И грудь в орденах! А мне даже прицел для винтовки не дали.

– Ничего, будет у тебя прицел. И пока наблюдателем у меня походишь.

Воронцов выпил кружку воды из ведра, прикрытого дощечкой. Вода была теплой и пахла ведром. Что ж, он сам приказал не ходить днем на родник. Вот и пей теперь ржавую воду из ближайшего болота.

– Снайпер у вас тут совсем обнаглел.

– Что, Векшина видел?

– Видел.

– Не страшно? Снайпер опытный. Такому на рога переть…

– У них рогов нет, – усмехнулся Иванок. – Я своих тоже видел.

– Ну и что?

– Та же картина. – И вдруг сказал: – У тебя во взводе совсем дисциплины нет. Ходят по траншее… Вот он и не выдержал, стрельнул.

– Векшин в ячейке сидел. Боец он был осторожный. Странно он цели выбирает. Словно ищет кого-то.

– Так оно, может, и есть. Ровню ищет.

– Ровню? На поединок, что ль, выманивает?

– Ну да. Вот и развлекается. Шлепает ребят по одному.

– Ну, с таким тягаться… Мы с тобой, оба-два, на одного такого, как этот, не потянем.

– Как сказать. – В глазах Иванка было столько уверенности, что Воронцов только покачал головой. – Если выследим, стрелять буду я. Понял? Ты сиди тихо.

Иванок хмыкнул.

Воронцов быстро переоделся в камуфляжный комбинезон. Вытащил из-под топчана снайперскую винтовку, положил ее на стол. Из старой немецкой плащ-палатки вырезал ножом несколько лент в два пальца шириной и начал ими туго, словно изоляционной лентой, обматывать винтовку. Обмотал всю, от дульного среза до затыльника приклада. Затем точно так же задрапировал трубу прицела.

Через полчаса они вышли в траншею.

– Я думаю, он сидит вон там, на водонапорной башне, – указал Иванок на полуразрушенное прямым попаданием круглое здание без крыши, до войны выложенное из красного кирпича, а теперь похожее на небольшую средневековую крепость.

– Вряд ли. А вот наблюдатель, возможно, сидит там.

– Наблюдатель нам ни к чему.

– Если мы возьмем сегодня наблюдателя, то снайпер уйдет.

– Ты хочешь отогнать его от своего взвода?

– Хотя бы и так.

– Ладно, пойдем. – Иванок шел впереди. Погодя он остановился и спросил: – А в прицел мне дашь посмотреть?

– Дам. Иди.

– А стрельнуть?

– Стреляет не наблюдатель. И ты это знаешь.

– У тебя пули разрывные есть?

– Нет, простые.

– У меня есть. Я тебе дам несколько штук.

– Не подлизывайся, стрелять все равно будешь из своей.

Днем пуля неприкаянно носилась в поле, рыскала вдоль нейтральной полосы, залетала то на одну сторону, то на другую. Она видела, что противостоящие войска готовятся к чему-то основательному. И, наблюдая за тщательными приготовлениями, предвкушала пир, какого не знала давно. От реки Жиздры на северном участке фронта до реки Ворсклы на юге войска противоборствующих сторон подводили технику, завозили боеприпасы и продовольствие, оборудовали позиции для корпусов и армий. И эти армии и корпуса, дивизии и полки стягивались к линии Киров – Орел – Белгород – Харьков. Зарывались в землю. Заполняли леса.

С запада по железной дороге подходили и подходили эшелоны, которые на специальных платформах доставляли танки и самоходки новейшей конструкции, каких еще не видел Восточный фронт. Тяжелые «тигры» со стомиллиметровой лобовой броней, средние «пантеры», мощные самоходные орудия «фердинанд» – истребитель танков, улучшенные Т-IV, вполне способный, по замыслу конструкторов, тягаться с русской маневренной «тридцатьчетверкой». Такой же поток шел и с востока. Модернизированные Т-34, вооруженные восьмидесятипятимиллиметровыми пушками. Тяжелые САУ. Улучшенные противотанковые пушки, гаубицы, реактивные пусковые установки. В первых, вторых, третьих и последующих линиях русской обороны отрывали окопы роты, в которых теперь были автоматные взводы, батальоны, первые роты которых тоже были автоматными. Вкапывались в землю ПТО, пристреливали перед собой секторы для ведения огня подразделения противотанковых ружей.

Пуля совершила облет участка фронта, представлявшего собой гигантскую дугу, и вернулась на северный ее фас. Здесь против 9-й и 4-й полевой, а также 2-й танковой сосредоточились сразу несколько русских армий: 50-я, 11-я гвардейская, 61-я, 63-я, 48-я, 13-я, 2-я танковая, 70-я и 65-я, а также авиационные, кавалерийские, танковые и другие соединения.

Именно здесь пуля вылетела из горячего ствола Schpandeu и начала свою одиссею. Здесь была ее родина. Она всегда влечет, куда бы ни заносила судьба.

Глава четвертая

Капитан Солодовников окинул недовольным взглядом Воронцова и Иванка и сказал:

– Черт бы его побрал. Вы говорите, что из водонапорной башни стреляет? Всю роту в страхе держит. Третий убитый за сутки… А может, хвать его в душу, шарахнуть из миномета? Днем Сороковетов не промахнется.

– Мы не уверены, что он засел именно в башне.

– Ладно, Воронцов, иди. Отпускаю тебя до двадцати одного тридцати.

– До двадцати двух. На закате самая охота. – И Воронцов усмехнулся. – Вы, как охотник, должны это знать.

– Иди, – снова нахмурился ротный и махнул рукой.

Воронцов и Иванок прошли по траншее на правый фланг. Здесь, напротив окопов второго взвода, начинался лес. С немецкой стороны часть сосен и берез срублена то ли самими немцами, то ли нашим артогнем. Торчали высокие измочаленные пни. Сами деревья немцы давно уже растащили на блиндажи.

Руины водокачки оставались теперь в стороне. Когда продвигались по траншее, Иванок время от времени высовывался из-за бруствера и наблюдал за объектом, но ничего подозрительного не заметил. Никакого движения.

Когда пришли во второй взвод, весть о том, что появились снайперы, тут же облетела все землянки и ячейки. Вышел лейтенант Нелюбин.

– Здорово, сосед. – При своем невеликом росте Кондратий Герасимович стоял, лишь слегка втянув в плечи голову, и то, должно быть, по солдатской окопной привычке – хоть и тихо с обеих сторон, а от противника все же добра не жди. – Слыхал я, ты ночью с полувзводом к проволоке бегал?

– Бегал. Семерых там оставил.

– Ну а мы тут вот Иванка встречали с той стороны. Лейтенанта ихнего вытаскивали. Кровью изошел. Так что не спали и мы.

– Рассказывай, Кондратий Герасимович, где твоих орлов снайпер положил?

– Двоих возле ручья. Колодчик там есть. Родник. Славяне, кто тут до нас стоял, камнем его обложили. Говорят, святой источник когда-то был. Люди к нему со всей округи приходили. Вот возле него ребят моих и подкараулил тот гад. И где он прячется? У меня тут тоже один стрелок есть. Из сибиряков. Так я ему приказ давал – покараулить. Ничего не заметил. А третьего прямо тут, вон в той ячейке. И бьет, гад, до того точно! Ну прямо на верстаке строгает!

Воронцов передвинул на колено планшет, достал блокнот и карандаш.

– Нарисуй-ка, Кондратий Герасимович, как лежали двое возле родника и куда попал он третьему, в ячейке.

По схеме получалось так, что все три пули прилетели со стороны водокачки.

– В соседней роте, слева, тоже есть убитые. Тоже трое. – Воронцов убрал под маскировочную накидку планшет. – Огонь ведет по флангам. Грамотно. И – нежадно. В нем есть очень ценное качество, даже для опытного снайпера, – чувство меры.

– Но твоего тоже не пожалел. – Нелюбин достал кисет, начал свертывать самокрутку. Обминал бумажку, сыпал табак, завертывал, а сам все посматривал насмешливым взглядом на Иванка.

Тот не выдержал и сказал:

– Дядя Кондрат, дай-ка дернуть?