Владимир Мильчаков - Повести и рассказы
Но Брук не хотел признавать себя побежденным. Вцепившись в девушку, он повалил ее рядом с собой и старался схватить Грету за горло.
— Врешь, лагерная девка! Я и одной рукой сверну тебе шею, — брызгая слюной, рычал Брук. — Сверну шею! Не уйдешь!
Напрягая все силы, девушка пыталась вырваться, сбросить с себя тяжелую тушу фашиста. Случайно рука ее наткнулась на открытую кобуру эсэсовца. Девушка вырвала пистолет из кобуры и нажала на спусковой крючок. Выстрела не было — пистолет отказал. Грета чувствовала, что еще немного — и она потеряет сознание, но в эту минуту в голове мелькнула спасительная мысль: «Забыла предохранитель… Поэтому и не стреляет…»
Фашист, наконец, добрался до горла Греты. Огненные искры сверкнули перед глазами девушки. Почти бессознательно она отвела скобу предохранителя и нажала спусковой крючок. Ей показалось, что выстрела не было. Просто Брук сильно дернулся и откатился куда-то. Грета вскочила на ноги. Брук хрипел и ругался у ее ног.
Вытащив из угла комнаты кусок эластичного провода и заставив эсэсовца под угрозой пистолета лечь лицом вниз, Грета крепко связала ему за спиною руки. Связывая тем же проводом ноги сразу присмиревшего американца, Грета увидела, что прострелила ему правое бедро.
Обезопасив себя от Брука, Грета без сил опустилась на стул. Эсэсовец, лежа на груди, повернул голову и угрюмо смотрел на девушку. Не обращая на него внимания, Грета привела себя в порядок.
— Нам лучше всего договориться по-хорошему, — неожиданно мирным тоном заговорил Брук. — Вы можете получить большую выгоду.
Несмотря на необычность положения, Грета на смогла удержаться от едкой улыбки:
— Мы уже договорились и с большой выгодой для меня, — ответила она.
— Я говорю о долларах. Я могу дать много долларов.
Грета, не отвечая, подняла пистолет и жестом приказала эсэсовцу открыть рот. Старательно затолкав в широко открытый рот Брука его носовой платок и свой собственный, Грета принялась собираться. Отодвинув опрокинутый стол, она подобрала свой пистолет, достала из сейфа записи, уложила их в чемоданчик и вызвала машину. Мучительно болела шея, в голове стоял какой-то туман. «Ну, кажется, все, пора!» — как в полусне, подумала она и направилась к выходу. Уже у самых дверей девушка была остановлена звонком телефона. Поколебавшись, Грета вернулась, сняла трубку.
— Господин штандартенфюрер Брук у вас? — Услышала Грета чей-то почтительный голос и догадалась, что это говорит шофер Брука.
— Да, — ответила она. — Господин штандартенфюрер очень занят и к телефону не подойдет. Что ему передать?
— Доложите, пожалуйста, что его приказание выполнено. Господин Зельц доставлен мною в Борнбург. Машина находится в гараже.
— Хорошо, — с полным спокойствием ответила девушка. — Пока отдыхайте. Господин штандартенфюрер позвонит вам, когда освободится. Сейчас он очень занят.
Прежде чем повесить трубку, Грета вынула из нее мембрану. То же она проделала и с трубкой внутреннего телефона. Затем, подойдя к американцу, освободила его рот от кляпа.
— Вы хотели получить для американских фашистов секрет атомного взрыва. Он здесь, внизу, под вами. Отдаю вам его бесплатно. Подумайте на досуге, так ли уж нужна американскому народу атомная бомба?
Не дожидаясь ответа, девушка вышла из лаборатории. Вслед ей раздался вопль:
— К дьяволу атомную бомбу!.. Выпустите меня отсюда за полмиллиона долларов! Куда же вы уходите?! Я даю милли…
Грета задвинула дверь лаборатории.
Глава 30
Русские в Грюнманбурге
В восемь часов вечера Бунке в сопровождении Франца вошел в помещение гестапо. В приемной перед дверью начальника Борнбургского отделения сидел дежурный гестаповец. Увидев капитана, он вскочил и в самой вежливой форме передал Бунке извинения майора Попеля, который задержался, но прибудет с минуты на минуту.
— Господин майор болен, но не хочет считаться с этим, — прочувствованным тоном сообщил дежурный. — Просто чудо, что он остался жив после вчерашнего прискорбного случая. Ведь господин майор лично вел солдат на штурм холма и был в самом опасном месте.
Выразив свое сочувствие и удивление, капитан Бунке уселся ожидать майора. Франц скромно встал у стены. Чувствовалось, что вчерашний «прискорбный случай» дорого обошелся гестапо. Давно наступило время вечерней работы, а в здании царила тишина: взрыв на холме, очевидно, основательно уменьшил силы Борнбургского отделения гестапо.
Время шло с «минуты на минуту», но только в половине девятого Бунке вошел в кабинет майора.
Попель выглядел очень неважно. Глаза ввалились и покраснели, в движениях чувствовалась скованность. Майор с трудом поворачивал шеей. Бунке определил: «Скованные движения и шея — это от легкой контузии, а глаза ввалились и покраснели от нагоняя сверху».
— Я вас снова побеспокоил, дорогой капитан, для того, чтобы оформить ваши показания об убийстве лейтенанта Гольда, — сколько мог любезно улыбнулся Попель. — Мы напали на след убийцы, и ваши показания имеют огромную ценность.
— Если мои показания помогут опознать убийцу моего друга Фрица Гольда, то я всецело в вашем распоряжении, господин майор, — заверил Попеля капитан Бунке. — Я рассказал вам все, что успел заметить в тот печальный вечер, и готов подтвердить это своей подписью.
— Хорошо, хорошо. Я думаю, мы сделаем так, — майор открыл ящик стола и, покопавшись в нем, вытащил лист бумаги, на котором было записано десятка полтора вопросов. На глаза майору попался запечатанный пакет. Майор на секунду задумался, припоминая, что это за пакет. «Фотографии радистов, направленных в Грюнманбург», — вспомнил он и, вынув пакет из ящика, положил его перед собою на стол.
— Я думаю, мы сделаем так, — повторил майор. — Вот на этом листе записан ряд интересующих нас вопросов. Я дам вам бланк протокола допроса, вы сами заполните соответствующие графы, а затем дадите подробные ответы на поставленные вопросы. Не возражаете взять на себя этот труд?
— Пожалуйста, — с готовностью согласился Бунке.
Попель усадил его за отдельный столик, где уже лежали подготовленный бланк и стопа чистой бумаги.
Просматривая перечень вопросов, Бунке убедился, что майор положил немало труда на их составление. Если он утвердительно ответит на все вопросы Попеля, то ни у кого не возникнет сомнения, что убийца лейтенанта Гольда — штандартенфюрер СС Брук. Ведь он, Бунке, единственный человек, видевший убийцу.
Майор, устроив капитана Бунке, вызвал дежурного:
— Там сидит денщик господина капитана. Пусть его допросит Цехауер.
Несколько минут Попель просматривал очередную почту, накопившуюся за день, затем на глаза ему снова попался пакет, только что вынутый из ящика стола.
Неторопливо распечатав конверт, майор со скучающим видом начал читать сопроводительную бумагу. Отбросив ее, он так же неторопливо развернул снимки. Но при взгляде на присланные фотографии майор окаменел. Широко открытыми глазами он долго смотрел на фотокарточки; на лбу гестаповца крупными каплями выступил холодный пот. Трижды изменилось выражение глаз майора: в них отразилась растерянность, затем удивление и наконец откровенный страх. Налившееся было кровью лицо гестаповца начало белеть. Обычная выдержка полностью изменила ему.
— Цехауера ко мне! — наверное, впервые с начала своей работы в гестапо заорал он во все горло, забыв вызвать дежурного. Но, должно быть, рев Попеля был слышен далеко за пределами кабинета, потому что не прошло и полминуты, как Цехауер пулей влетел в кабинет.
— Господин майор… — начал он, испуганно глядя на разъяренного Попеля.
— Баба! — взорвался майор, не стесняясь присутствия капитана Бунке. — Старая супоросная свинья! Куда вы здесь смотрели?! Кто сейчас радистами в Грюнманбурге?
— Сержант Гуго Гиберт и рядовой Брунер, — доложил Цехауер. — Оба направлены к нам…
— Молчать! Старый дурак! — бушевал Попель. — Гиберт и Брунер похоронены вами, идиот безмозглый, под видом сержанта Рихтера и рядового Гунке! Так кто у вас сейчас в Грюнманбурге, я вас спрашиваю?
Видя, что Цехауер ничего не понимает, Попель швырнул ему фотографии и сопроводительную бумагу:
— Читайте!
Майор не слышал, как хрустнула ручка в пальцах капитана Бунке. Ему не было видно, как склонившийся над бумагой капитан крепко прикусил нижнюю губу и на минуту зажмурил глаза. Майору было не до капитана Бунке.
— Возьмите людей, — сверля трясущегося Цехауера свирепым взглядом, приказал Попель. — Поезжайте в Грюнманбург и привезите обоих радистов. Людей возьмите побольше…
— Кого же взять? — запнулся Цехауер. — После вчерашнего…
— Что? Что?.. — голосом, не предвещавшим ничего приятного для Цехауера, переспросил Попель. — Что вы там бормочете про вчерашний ваш провал?
