Андраш Беркеши - Последний порог
— Тетушка Эльфи, видит бог, я сделаю все. Скажите, что я должен сделать, и я все сделаю, только, ради бога, не плачьте.
Генеральша вытерла слезы батистовым платком, однако рыдания мешали ей говорить. А генерал решил, что настало время говорить не какими-то намеками, а прямо и честно.
— Ты знаешь, что мы оба евангелисты и, следовательно, исповеди, как таковой, у нас нет, — вымолвил генерал.
— Так-так, дядюшка Аттила.
— Однако есть вещи, о которых священник не имеет права говорить никому. — Эндре кивнул в знак согласия. — Сын мой, — тихим, но по-военному решительным голосом продолжал генерал, — то, что ты сейчас услышишь, тайна. О ней известно только нам и господу богу. Наш Чаба намерен помочь Милану бежать. Нужно помешать ему сделать это. Тебе надо разыскать Чабу и объясниться с ним.
В наступившей тишине было отчетливо слышно частое дыхание священника.
— И что же я ему должен сказать? — почти со стоном спросил священник.
— Скажи, чтобы он выполнил мой приказ и отказался от своих намерений...
Эндре чувствовал себя не в своей тарелке: он охотно бы расплакался. «И зачем только мне рассказали об этом ужасе? Что же я буду делать, если Эккер станет меня расспрашивать?.. С какой радостью я уходил из этого дома вечером: я мог спокойно доложить профессору о том, что генерал не доставит ему никаких неприятностей, да и самого бы меня не мучила совесть. То же, что я услышал сейчас, просто-таки ужасно...»
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. В голове Эндре бились слова генерала: «Скажи, чтобы он выполнил мой приказ...» Интересно, что же именно он приказал Чабе?
Священник не совсем внятно пробормотал, что, как ему кажется, организовать побег Милана вряд ли возможно и ему совсем не понятно, зачем это потребовалось Чабе.
— Все это уже не так интересно, дорогой Эндре, — прервал лепет священника Хайду. — Тебе нужно поговорить с Чабой. Утром позвони ему, но будет еще лучше, если ты навестишь его на работе.
— Скажи ему, — прошептала Эльфи, — чтобы он не выполнял приказа отца.
— Эльфи, другого выхода нет!
— Пусть не выполняет этого приказа, — повторила генеральша. — Пусть лечит Радовича, остальное вверим господу богу.
— Эльфи!
Генеральша встала:
— Передай сыну мою просьбу, Эндре.
Священник беспомощно смотрел прямо перед собой.
В третьем часу ночи Геза Бернат вернулся домой вместе с Миклошем Пустаи. Андреа очень удивилась их неожиданному приходу.
— С Чабой вы не встретились? — спросила она, убирая одеяло.
— Мы шли через задний двор, — устало проговорил Бернат, с трудом подавляя зевок. — Садитесь, господин инженер.
Пустаи сел, закурил.
— Где Чаба?
— Взял служебную машину и поехал на работу. Осмотрит Милана, если нужно, даст ему еще одну дозу снотворного. Мы договорились, что утром он позвонит Эккеру, а после разговора с ним придет ко мне в операционную. Но есть кое-что и похуже...
— Если ты преподнесешь мне еще один сюрприз, я тебя просто накажу, — сказал Бернат, с трудом открывая глаза.
— Нас всех бог наказал, — с горечью обронила Андреа. — Хоть ты не обижай меня, папа... — И она рассказала отцу все, что услышала от Чабы.
И снова наступила тишина. Только теперь все заметили, что уже утро и с улицы доносится обычный утренний шум: бренчала ведрами привратница, а со стороны проспекта Пожони слышался звон трамвая.
— Ты могла бы встретить нас и лучшими новостями, — заговорил наконец Пустаи.
— Выходит, что Хайду приказал Чабе умертвить Милана? — переспросил Бернат дочь.
— Да.
— А чему вы удивляетесь, господин доктор? — усмехнулся Пустаи. — Собственно говоря, Хайду нрав. Весь вопрос заключается только в том, следовало ли отдавать этот приказ Чабе. По-моему, не следовало. — Обернувшись к Андреа, он спросил: — Чаба усыпил Радовича?
Андреа кивнула, а затем сказала:
— Извините, мне нужно одеться, а то я опаздываю. Папа, ты сам приготовишь себе завтрак, хорошо?
— Иди уж, — проговорил он, а когда дочь вышла, обратился к Пустаи: — Вам известно, что Хайду замешан в чем-то?
— Мне известно, что он вел переговоры с представителями «Мартовского фронта». Однако большинство из них дока что не намерены вступать в коалицию с компартией. Милан, по-видимому, вел с ними переговоры по поручению своего загранбюро. — Он сделал несколько глубоких затяжек. — Очень плохо, что нам не удалось добиться единства. Все законсервировались и в одиночку ведут различные переговоры. Хайду, более чем вероятно, относится к группе, которая выступает за заключение сепаратного мира. К сожалению, Хорти слушается их.
— Как вы думаете, можно ли организовать Милану побег? — спросил Бернат.
— Теоретически да. — Пустаи стряхнул пепел с сигареты. — Чаба вроде бы неплохо придумал. Если Эккер поверит, что Радовича действительно нужно оперировать, и разрешив это сделать, тогда Милана перевезут в гарнизонный госпиталь и, быть может, план Чабы осуществится.
— Каким образом? Эккер ведь не идиот, он наверняка переведет Радовича в закрытое отделение, а там, как известно, даже решетки на окнах имеются.
— Это верно. Однако из отделения его нужно будет перевозить в операционную, а в это время, например, объявят воздушную тревогу.
Бернат вытянул ноги. Закрыв глаза, он о чем-то думал.
— Слишком много случайностей, — проговорил он. — До перевоза Милана в госпиталь все вроде бы шло гладко, а вот дальше... Что-то мне все это не по душе.
В этот момент в комнату вошла уже одетая Андреа.
— Собственно говоря, нужно будет сделать так... — начала она, что свидетельствовало о том, что она и из соседней комнаты слышала разговор мужчин.
— Что сделать? — перебил ее Бернат.
— Разыскать Эккера на его вилле и под угрозой расстрела заставить его перевезти Милана в госпиталь, а уж оттуда вы сами заберете Милана..
Бернат встал, потянулся.
— Ты насмотрелась детективных фильмов, дочка, — заметил став. — Для меня же ясно одно: нам немедленно нужно уходить в подполье. На сей раз я говорю совершенно серьезно. Нам надо бежать, пока не поздно. Я не идиот, чтобы постоянно рисковать собственной жизнью.
Пустаи тоже поднялся со своего места, затушил сигарету.
— Вы правы, доктор. Положение действительно намного серьезнее, чем я думал. — Он подошел к окну и, слегка отодвинув гардину, посмотрел на улицу. — Было ошибкой снова пускать Милана в дело. Неужели не ясно, что нервишки у него уже того? Андреа, на проспекте Пожони я оставил свою машину, иди первой и жди меня в ней.
— Не усложняйте дело, господин инженер, — перебил его Бернат. — Пусть Андреа едет на трамвае, а встретимся все вместе в госпитале.
— Правильно, — согласился Пустаи. — Если Чаба уже там, пусть подождет нас: мне нужно поговорить с ним. Вы же, доктор, разыщите Тракселя.
— Благодарю. У меня есть надежное место для убежища, у Андреа — тоже.
— Миклош, я жду вас в госпитале. — Андреа посмотрела на часы. Поцеловав отца и пожав руку инженеру, она ушла.
Убедившись в том, что за ней, кажется, никто не следит, она несколько успокоилась. Утро было солнечным. Улица жила своей обычной жизнью, знакомые лица придавали некоторую уверенность. А почему бы плану Чабы и не свершиться? Когда человек чего-то очень хочет, он обычно добивается этого. Было приятно вспомнить о том, что Чаба обрадовался ее сообщению о будущем ребенке. Если Милану удастся бежать и он окажется в безопасном месте, тогда и они смогут скрыться, тем более что отец все уже организовал на этот случай.
Чабу Андреа застала в кабинете дежурного врача. Судя по виду, он был взволнован, но уверен в себе.
— А я уже думал, не случилось ли с тобой какой-нибудь беды, — сказал он Андреа.
— Просто неожиданно вернулся отец, и не один, а с Пустаи, — объяснила она, надевая халат. — Миклош вот-вот будет здесь — он хочет поговорить с тобой. Ну, что ты уже сделал?
— Позвонил Эккеру.
— Каково состояние Милана? — поинтересовалась Андреа.
— Пока все еще спит. Давление нормальное, температуры нет, тоны сердца удовлетворительные. Эккеру же я доложил, что Радовича необходимо оперировать. Он с моими доводами согласился. Договорились, что я отправлюсь в госпиталь и подготовлю все для операции, а затем на машине «скорой помощи» заеду за Миланом. Эккер настоял, чтобы больного и меня сопровождал Вебер.
Надев халат, Андреа повернулась к Чабе спиной и попросила:
— Будь добр, застегни.
В дверь постучали. Просунув голову, дежурная сестра сказала Чабе, что его спрашивает какой-то человек. Это был Миклош, который сразу же перешел к сути дела. Чаба послал Андреа в операционную, чтобы она проверила, как идет подготовка. Она вышла.
— Я сделал все, что возможно, — сказал Чаба.
— Что значит «все»?
