Василий Мурзинцев - Записки военного советника в Египте

Мэльга в это время открыта, проветривается перед сном и заманивает москитов.

За полчаса до сна я негромко зову:

— Ахмет. Начальник мэльги!

— Я, эфенди, — слышится где-то у мэльги и к нам подходит невысокий, с жидкими черными усами солдат.

— Флит, Ахмет, — говорю я ему.

— Тамам (порядок), — отвечает Ахмет, и вскоре в мэльге слышен звук насоса — это Ахмет опрыскивает мэльгу жидкостью под названием «Флит». Мне не известен состав этой жидкости, но, судя по этикетке на банке, «Флит» должен уничтожать мух, москитов и прочих насекомых. Обработав мэльгу, Ахмет закрывает дверь и снова подходит к нам с докладом:

— Флит тамам, мистер Васили, намус (москит) касура, — при этом у Ахмета очень довольная улыбка. Ахмет назначен для обслуживания мэльги офицеров. В его обязанности входит уборка, обеспечение водой, заправка керосиновой лампы или фонарей «летучая мышь». Он же приносит чай, сигареты и прочее.

«Начальником мэльги» Ахмета назвал мистер Усэма. Еще в первые дни моего появления в полку мистер Усэма вызвал как-то солдата и что-то долго ему объяснял, часто повторяя слово «тамам» — порядок. Окончив инструктаж, мистер Усэма обратился ко мне:

— Эта Ахмет. Он начальник мэльга! Карошо?

Хорошо, — ответил я не особенно вдумываясь, что это за начальник. Видимо, у мистера Усэмы не хватило русских слов, но впоследствии я догадался, что это просто ординарец или денщик. Но название «начальник мэльги» за Ахметом закрепилось.

Поздней ночью офицеры начинали расходиться по своим мэльгам.

Открываю дверь. В лицо пышет душный воздух, насыщенный парами керосина. Это «Флит». В углу мерцает огонек лампы, предусмотрительно зажженной «начальником мэльги».

Как в деревенской бане, пригибаюсь пониже, пробираюсь к постели. Откидываю одеяло с простыней, стряхиваю песок и, раздевшись до трусов, ложусь. Длинная двуспальная кровать. Набитая ватой подушка, твердая, как полено, давит на затылок. Такие подушки везде. От них утром ломит шею и гудит в голове, но не так жарко как было бы на мягкой подушке. Блаженствую. Москитов нет. Минут через тридцать начинает першить в горле. Протягиваю руку и беру глиняный кувшин с водой, который всегда стоит на полу. Через перегородку с отверстиями в горлышке кувшина булькает прохладная вода. Кувшин сверху потный. Но вот возле уха слышу: «З-з-з-з». Халас, все, блаженство кончилось. Но я уже знаю, что это пока разведка, потом будет передовой отряд. Главные силы прибудут после того, как москиты передового отряда попробуют моей крови и сообщат об этом своим начальникам.

Легкий укол в ногу. Хлопаю ладонью, но бью без надежды на успех и плотно заворачиваю ноги в простыню. Чувствую, как через поры выходит пот и ноги уже не просто влажные, но и мокрые. Так заканчивается пассивный период борьбы с москитами. Правда, есть еще один способ пассивной борьбы с москитами — бегство из мэльги. Не очень красивый способ, но если уж быть честным, мне приходилось иногда пользоваться и этим способом. Но бегство таит в себе еще более грозную опасность. Ненароком можно наступить на скорпиона или змею, что гораздо хуже москитов. Поэтому бегством от москитов я спасался только первое время, пока не видел ни скорпионов, ни змей. Да и закалка была не та.

Всем известен способ защиты от москитов с помощью противомоскитной сетки. Но ее не было не только у меня. Во всем полку я таковой не видел, а спросить про нее не мог. Однажды пытался нарисовать сетку и показал мистеру Усэме: дескать, эта вещь мне нужна. Тот долго рассматривал рисунок, крутил его и так, и сяк. Потом дорисовал стены, сделал жест, словно ему надели наручники, и с недоумением спросил: Калабудж?

Я посмотрел на рисунок, на руки и понял недоумение мистера Усэмы. «Калабудж» — значит тюрьма. Я помахал пальцем перед его удивленными глазами. Тем разговор и кончился.

В этих условиях оказалось, что юмор самое лучшее средство сохранить бодрость и работоспособность. Как ни странно, благодаря этим условиям создавался какой-то особый душевный настрой, в результате чего по вечерам в голову лезли рифмы, образы. Короче, я стал сочинять стихи. Вот одно из стихотворений:

Что бога нет, известно всем сегодня.Но в мэльге я живу, и вот итог:Коль существует преисподня,Так, значит, существует Бог.

Я хочу чтоб вы узнали:Есть араб Ахмед Фергали.Расчудесный тот АхмедСпас меня от многих бед:Словно кошка, ловит фаар[12],Без свечей, без света фар.Вот он моет в мэльге пол,Той же тряпкой вытрет стол.А потом трясет постель,Словно целый год не ел.А возьмет стирать миляййя[13] —После простынь не мила мне.С ним в беде не пропадешь,Но и в рай не попадешь.Он работает на совесть(Это вам уже не новость),Хоть работает за страх,Мой аххуйя фиссилях[14].Вот и вы теперь узнали,Кто такой Ахмед Фергали.

Глава 6

Контрасты и парадоксы

Того, кто впервые прибывает в Египет, контрасты и парадоксы окружают всюду. Их не надо искать, они сами бросаются в глаза каждому, кто обладает хотя бы маленькой наблюдательностью. При этом нужно иметь в виду, что контрасты и парадоксы настолько переплетаются, что их порой трудно разделить. Можно было бы все контрасты и парадоксы классифицировать на классовые, экономические, географические, национальные и исторические и т. д. Пронумеровать их и придать описанию наукообразную форму. Но я пишу о том, что увидел и запомнил. Чему удивлялся и чего не понял. Это не исследование, а описание увиденного и услышанного.

Египет находится на севере Африки, но здесь жарче и суше по сравнению с югом. Для жителя нашей страны это звучит как парадокс, но стоит взглянуть на карту — и сомнения исчезнут: на севере желтые пески пустынь, на юге непроходимые леса.

Нил имеет очень маленький бассейн. От слияния белого и голубого Нила до Средиземного моря в Нил почти не впадает ни один ручеек. Бассейн Нила — сам Нил. В Египте почти не бывает дождей, но не бывает и засух. Воды Нила в достаточной степени поливают 5 процентов всей территории страны, на которой живет почти 100 процентов населения. Нил — единственная река в стране и от него зависит все. Говорят, что Египет — это подарок Нила, и это так. Нет Нила — нет Египта. Пожалуй, ни одно государство в мире не зависит так от существования реки, как Египет.

Я уже писал, что контрасты и парадоксы трудно разделить. Вот один из примеров. Многие египтяне носят национальные одежды, сохранившие покрой с древних времен. Это одеяние очень похоже на поповскую рясу. Такое же длинное и широкое внизу, широкие рукава. Одевается через голову, обычно белое, в крупную полоску или синее. Называется по-арабски «гальбэя».

Странно видеть рядом с усатым мужчиной в развевающейся или путающейся в ногах гальбэе женщину в мини-юбке. Женщина слегка сторонится, чтобы нечаянно не наступить на подол гальбэи. Что это? Контраст? Парадокс? Или же и то, и другое вместе? Но еще более странно видеть мужчину в гальбэе и рядом модницу в брюках-клеш. А такие в городе встречаются довольно часто.

Некоторые контрасты усугубляет война. Так, например, безлюдные города и деревни в зоне Суэцкого канала и бездомные в глубинах населенных пунктов. Но война никогда не приносила счастье труженикам, так что контрасты, появившиеся вследствие войны, не являются особенностью населения ОАР.

Что касается образования, то это, пожалуй, характерно для всех развивающихся стран. В армии имеется немало высокообразованных и технически грамотных офицеров, но в то же время чуть не половина солдат неграмотны. Часто инженер целый день ремонтирует и настраивает какой-нибудь прибор, но уже через несколько минут его зовут снова. Неграмотный солдат быстро сводит на нет работу высококвалифицированного специалиста. А как обучить такого солдата, если он даже в денежной ведомости ставит отпечаток большого пальца вместо подписи?

Единственный путь ликвидации разрыва в образовании это путь нашей культурной революции 30-х годов. Можно было бы и сейчас много сделать, если бы выдвинуть лозунг: «Каждый грамотный учит неграмотного». Но, к сожалению, я не видел, чтобы кто-либо занялся образованием солдат в свободное время. Зато видел стремление солдат узнать как можно больше об окружающем мире, изучить русский язык.

Как-то я проверял работу дальномерщиков. Было это на исходе дня. Название частей и механизмов дальномера по-арабски я, конечно, не знал. Поэтому просто показывал пальцем и спрашивал: «Что это?» Мне называли по-арабски, а я называл по-русски: суппорт, бинокуляр, солнечная бленда и так далее. Один из солдат на слух записывал за мною русские названия арабскими буквами. На следующий день утром этот солдат попросил меня подойти к дальномеру. К моему удивлению, он, показывая на разные места дальномера, по-русски называл все, что услышал от меня, и ни разу не ошибся.